Александра Кравченко - Дарю вечную молодость / Ее последняя роль/
На другой день новость о скоропостижной кончине Щукина достигла театрального училища. Место, в котором его нашли после звонка какой-то сельской бабули, давало пищу для сплетен. Конечно, амурная версия была не из последних. Щукин слыл ловеласом, но, к счастью для Юли, о его отношениях с ней еще никто не успел догадаться. Но все-таки больше всего — в духе времени — обсуждали деловую версию. Юля не ошиблась: многие посчитали, что с худруком-бизнесменом случился инфаркт после того, как его «кинул» какой-то деловой партнер. Уголовное дело не возбуждалось, поскольку следов насильственной смерти не было обнаружено. Таким образом, Юля могла успокоиться: даже тень подозрения на нее не легла.
И все-таки одно неприятное последствие этого несчастья отравляло Юле жизнь. Она стала бояться близости с мужчинами. И не только потому, что инстинктивно опасалась, будто их постигнет участь Щукина. Ее преследовал страх, что в минуту близости она не выдержит, расплачется, «расколется» и расскажет о неудачном первом опыте. Она боялась выдать свою тайну во сне или в бреду, избегала появляться вблизи тех мест, где случилось несчастье. Впрочем, стены театра и училища тоже постоянно напоминали ей о Щукине. В конце концов самым горячим желанием Юли стало вообще покинуть родной город и начать абсолютно новую жизнь. Она была уверена, что в Средневолжске все равно не сможет найти себе мужчину, возлюбленного. Юля едва дождалась окончания театрального училища. Играя в дипломном спектакле Машу в «Трех сестрах», она с неподдельно искренним порывом восклицала: «В Москву, в Москву!»
Желание Юли уехать в столицу было так велико, что она впервые по-настоящему проявила характер и заставила мать, во-первых, профинансировать эту поездку, а, во-вторых, возобновить давно прерванные отношения с сестрой покойного мужа, живущей в Москве. После переговоров с золовкой мать объявила, что Юля может поехать к тете Кате, но только через месяц. Дело было в том, что тетя стала столичной жительницей лишь несколько лет назад, выйдя замуж за москвича. И ее муж, шофер-дальнобойщик, очень не любил, когда в их однокомнатную квартиру приезжали родственники. Поэтому Юля могла приехать лишь после того, как он уйдет в рейс, и оставаться у тети только до возвращения се благоверного.
Время пребывания в Москве Юля решила использовать для поисков либо работы, либо мужа с московской пропиской. Впрочем, первое было предпочтительнее, ибо к мужчинам после случая со Щукиным Юлю все еще не влекло. Девушка была уже достаточно уверена в своей красоте, а потому решила попытать счастья в модельных агентствах. Конечно, ее главной мечтой была актерская карьера, но перед столичными театрами или киностудиями она испытывала дикую робость. Из училища ей дали направление в давно захиревший Срсдневолжский ТЮЗ, и Юля боялась, что надменные столичные снобы тут же ей укажут на это место. Впрочем, если бы удалось хоть каким-то боком вклиниться в модельный бизнес, это тоже было бы замечательно. Но первое же агентство, в которое попала Юля, оказалось сомнительным заведением типа ночного клуба со стриптизом и секс-услугами. Юля это очень быстро поняла и поспешила ретироваться. Второе агентство было настоящим, но его владелица, располневшая гранд-дама Кира Шубникова, полдня продержала девушку в приемной, так и не соизволив с ней побеседовать. Однако именно в тот день к Кире в офис явилась ее дочка Светлана. Это юное дарование, одержимое своими скульптурными проектами, оказалось той самой маленькой синей птичкой удачи, которая и помогла Юле неожиданно и довольно быстро зацепиться за Москву.
Когда Юля узнала, кто были родители Светы, она почувствовала себя буквально ошеломленной. А Света, деловая и не терпевшая возражений, в тот же день увела Юлю в мастерскую, где новую натурщицу осмотрели еще несколько Светиных друзей и помощников. Затем потянулись дни многочасового позирования. Юля смиряла себя, вынужденная во всем потакать этой соплячке Светке, которая хоть и была младше ее годами, но уже имела и свою мастерскую, и заказчиков, и определенный авторитет. Еще бы, при таких-то родителях можно и таланты свои реализовать, и уверенность в себе иметь, думала Юля, наблюдая, как верховодит Светлана стайкой молодых художников и художниц. Впрочем, у юной скульпторши была все-таки добрая душа. А, может, просто не хотела терять удобную натурщицу. Во всяком случае, именно Света, узнав, что Юле пора покидать Москву, нашла способ оставить молодую провинциалку в столице.
Когда Юля первый раз попала в дом Голеншцевых, еще в качестве кандидатки на роль домработницы, она очень робела, опасаясь, что Инга ее отвергнет. Ей казалось, что женщины, подобные Инге, не любят иметь возле себя других молодых и красивых женщин. Когда появился Голенищев, Юля и вовсе сникла, опустила глаза, чтобы Инга, паче чаяния, не подумала, будто Юля пытается привлечь внимание ее знаменитого мужа. Но Инга, похоже, была абсолютно спокойна на этот счет. Поговорив с девушкой и выяснив, что дома, в Средневолжске, Юля вполне была приучена мамой и бабушкой к домашней работе, что она не пьет и не курит, что здоровье у нее в порядке и она не ленива, Инга милостиво кивнула головой и даже улыбнулась. С того дня Юля поселилась в доме Голепищевых.
Первое время девушка надеялась незаметно от Инги обратить на себя внимание Виктора, но вскоре отказалась от этой мысли. Голенищев был приветлив, снисходителен, но при этом смотрел всегда как бы сквозь Юлю, не замечая или не воспринимая ее как женщину. Прилагать же какие-либо усилия, чтобы быть замеченной Виктором, девушка не решалась.
Через три с лишним месяца после устройства на свою необычную работу, в день празднования Старого Нового года, в жизни Юли неожиданно приоткрылись новые перспективы. Она познакомилась с Жоржем Фалиным. Этот актер, сыгравший когда-то в кино две-три ярких роли и тем запомнившийся зрителям, давно уже работал исключительно в театре, да раз в году мелькал по телевизору во время каких-нибудь театральных фестивалей. Увидев его у Голенищевых, Юля немного удивилась. Ей казалось, что двое мужчин, некогда бывших мужьями одной и той же женщины, которая совсем недавно покончила с собой, не могут и не должны общаться друг с другом, что в этом есть нечто противоестественное. Впрочем, в их мире все вертится по другим законам, решила Юля и стала исподтишка наблюдать за Фалиным. Она заметила, что Жорж и Виктор держались на расстоянии, хотя их и пыталась втянуть в общий разговор Эльвира Бушуева. Эта дама, которая еще год назад была не то законной, не то гражданской женой Фалина, теперь словно бы взяла на себя роль его опекунши: всюду водила Жоржа, что-то ему советовала, ограждала от лишней рюмки. Юля знала, что Эльвира, действуя в духе времени, подпитывает свою популярность умеренными дозами скандалов и сенсаций, и эти уловки, этот продуманный эпатаж раздражал девушку. Юля даже посмеялась про себя, когда во время неожиданно вспыхнувшей ссоры Жорж высказал Эльвире все, что о ней думает, а еще и обозвал нехорошим словом. Девушке понравилось, что Фалин так по-джентльменски вступился за честь покойной Марины, так горячо защищал ее от сплетников. Казалось бы, Голенищев, как хозяин дома и тоже бывший муж Марины, должен был обрезать это злословие в первую очередь. Но он почему-то предпочел ничего не услышать, ни на что не обратить внимания. Неужели и вправду не заметил? Или просто не захотел скандалов в своем доме? Конечно, ведь он теперь политик. А вот Жорж молодец, не стая делать хорошую мину при плохой игре и соблюдать приличия там, где их на самом деле и близко не лежало. Впрочем, Фалину по сравнению с Голенищевым действительно нечего терять.
Именно Юля, посочувствовав Жоржу, укрыла его пледом, когда он, вдрызг пьяный, свалился на диван в маленькой комнате возле холла. А утром, пока еще все спали, Юля принесла ему чай и таблетку от головной боли. Протрезвевший Жорж внимательно посмотрел на красивую молоденькую домработницу и угадал в ней человека, рожденного отнюдь не для тряпок и пылесосов. Разговорившись с Юлей и узнав, что она закончила театральное училище и мечтает о столичной сцене, Фалин вдруг проникся каким-то странным умилением, чего давно с ним не случалось. Привыкший считать себя прирожденным циником, он почему-то сходу поверил в искренность и доброту этой девочки. Ему захотелось, по мере сил и возможностей, оказать ей покровительство. И Фалин пригласил Юлю прийти в театр, где он работал, а это был «Новый Глобус». Она, конечно, с восторгом приняла его приглашение и скоро стала захаживать в театр. Жорж постепенно знакомил ее с жизнью закулисья, с актерами труппы и с техническим персоналом. И, надо сказать, делал он это довольно тактично, ухитряясь не вызывать смешков и ехидных намеков, — хотя, конечно, все догадывались, какова подоплека отношений двадцатилетней выпускницы Средневолжского театрального училища и пятидесятилетнего маститого столичного актера. Да, Юля очень скоро стала видеться с Фалиным не только в театре, но и на его квартире. После смерти матери и развода с Бушуевой он жил один. Детей ни в одном из своих браков Жорж не имел.
