Бернард Корнуэлл - Вытащить из петли
Он услышал за спиной шаги, но не успел обернуться, как к его уху прижалось холодное дуло пистолета.
— Хороший солдат всегда проводит рекогносцировку, верно, капитан? Я так и думал, что сперва вы придете сюда, — сказал сержант Берриган.
Сандмен обернулся:
— Что вы собираетесь делать, сержант? Застрелить меня?
— Просто хочу убедиться, что вы безоружны, — ответил Берриган и стволом пистолета отвел полы его сюртука. Удостоверившись, что капитан не вооружен, он кивнул на дверь:
— После вас, капитан.
— Сержант… — начал было Сандмен, рассчитывая воззвать к доброму началу Берригана, но сержант взвел курок и наставил пистолет в грудь Сандмена. Тот повернул ручку и вошел.
На скамье в дальнем конце длинного стола сидели маркиз Скейвдейл и лорд Робин Холлоуэй, оба в превосходно пошитых фраках, цветастых галстуках и облегающих ляжки штанах. Увидев Сандмена, Холлоуэй нахмурился. Но Скейвдейл учтиво поднялся с места:
— Мой дорогой капитан Сандмен, как любезно с вашей стороны к нам присоединиться. Присаживайтесь, пожалуйста.
Тот неохотно сел, но сначала взглянул на Берригана, который опустил пистолет, но не убрал, а, напротив, встал у двери, не спуская глаз с Сандмена. Маркиз Скейвдейл налил вина:
— Довольно невыдержанный кларет, капитан, но с дороги, наверное, сойдет и такой.
Сандмен отрицательно покачал головой, и Скейвдейл сделал обиженное лицо.
— Полноте, капитан. Мы пришли как друзья.
— А я пришел под дулом пистолета.
— Спрячьте пистолет, сержант, — приказал Скейвдейл и выпил за Сандмена: — В последние два дня, капитан, я кое-что о вас выяснил. Разумеется, я и раньше знал, что вы знаменитый игрок в крикет, но вы известны еще и другим.
— Чем же? — мрачно поинтересовался Сандмен.
— Вы были хорошим солдатом.
— И что? — так же мрачно спросил Сандмен.
— Но вам не повезло с отцом, — мягко заметил Скейвдейл. — Теперь, как я понимаю, вы обеспечиваете мать и сестру.
Сандмен промолчал и не шелохнулся.
— Когда б не вы, капитан, вашей матушке давно бы пришлось жить на милостыню, а кем бы стала ваша сестра? Гувернанткой? Компаньонкой на жалованье?
У Белл, девятнадцатилетней сестры Сандмена, была единственная возможность избежать нищеты — удачно выйти замуж. Однако без приданого у нее не было надежды найти приличного мужа. До смерти отца Белл могла рассчитывать на брак с аристократом. Она все еще страстно об этом мечтала и по каким-то непостижимым причинам винила Сандмена в том, что мечте не дано осуществиться.
— Вы пытаетесь выплатить некоторые долги отца, — продолжал Скейвдейл, — что с вашей стороны весьма благородно. К тому же вы содержите мать и сестру, но никакой работы, кроме редких крикетных матчей, у вас нет. Что будете делать, капитан? Насколько я понимаю, министр внутренних дел нанял вас отнюдь не на долгий срок.
— А вы что будете делать?
— Прошу прощения?
— Насколько я понимаю, — заметил Сандмен, припоминая слова лорда Александра о маркизе, — ваше положение немногим лучше моего. Одно время у вашей семьи имелось огромное состояние, но имелись в ней и азартные игроки.
Видно было, что маркиз разозлился, но решил пропустить оскорбление мимо ушей.
— Я удачно женюсь, — беспечно ответил он, — в том смысле, что женюсь на состоянии. А вы?
— Возможно, я тоже удачно женюсь, — парировал Сандмен.
— Правда? — Скейвдейл скептически поднял бровь. — Я унаследую титул герцога, а это большой соблазн для девушки. А чем вы ее привлечете? Мастерством игры в крикет? Захватывающими воспоминаниями о Ватерлоо? Девушки с деньгами выходят замуж за еще большие деньги или за титул, поскольку в нашем мире лишь деньги и титул имеют значение. Вас лишили положенного вам состояния, капитан, и, если вы нам позволите, — он сделал жест в сторону лорда Робина Холлоуэя, который пока что не проронил ни слова, — а под «нами» я разумею всех членов «Серафим-клуба», мы бы хотели исправить эту несправедливость.
Маркиз достал из кармана бумагу, положил на стол и подтолкнул к Сандмену.
Сандмен взял лист и увидел, что это чек на двадцать тысяч гиней на имя Райдера Сандмена. Деньги надлежало снять со счета лорда Робина Холлоуэя в банке «Куттс».
Двадцать тысяч. Он заставил себя перевести дух. С такими деньгами он бы выплатил мелкие долги отца, купил хороший дом для матери и сестры и обеспечил им место в кругах сельской знати. Однако соблазнительнее всего было другое — он знал, что двадцати тысяч гиней будет достаточно, чтобы леди Форрест перестала возражать против его женитьбы на Элинор. Он снова стал бы респектабельным джентльменом. Сандмен смотрел на чек — при таких деньгах все было возможно.
Он поднял взгляд и посмотрел в глаза лорду Робину Холлоуэю. Дурак, собиравшийся вызвать его на дуэль, теперь дарил ему состояние? Лорд Робин сделал вид, будто не заметил его взгляда. Лорд Скейвдейл улыбнулся Сандмену улыбкой человека, радующегося удаче ближнего. Сандмену стало стыдно, потому что его искушали в самом прямом смысле слова.
— Не ожидал такой доброты от лорда Робина, — сухо заметил он.
— Участвовали все члены клуба, — пояснил маркиз, — а мой друг Робин объединил вклады. Разумеется, это подарок.
— Подарок? — переспросил Сандмен с горечью. — Не взятка?
— Разумеется, нет, — твердо ответил Скейвдейл. — Зрелище джентльмена, низведенного до нищеты, оскорбляет мои чувства, капитан. Оскорбляет тем паче, если этот джентльмен — офицер, храбро сражавшийся за свою страну. Я говорил вам, что в «Серафим-клубе» состоят джентльмены, стремящиеся к совершенству. Кто такие ангелы, как не существа, творящие добро? Поэтому нам и хотелось бы, чтобы вы и ваша семья вновь заняли свое место в обществе. И ничего более.
— Чего вы хотите взамен?
Лорд Скейвдейл оскорбился.
— Я лишь ожидаю, капитан, — сухо произнес он, — что вы будете вести себя как подобает джентльмену.
— Полагаю, я всегда себя так веду, — холодно заметил Сандмен.
— Тогда вам следует знать, капитан, — многозначительно сказал Скейвдейл, — что джентльмены не выполняют поручений за деньги.
— Значит, я должен направить министру внутренних дел письмо с отказом проводить дознание?
— Это было бы по-джентльменски, — сказал Скейвдейл.
— Очень по-джентльменски — позволить, чтобы повесили невиновного.
— Невиновного? — осведомился Скейвдейл. — Вы говорили сержанту, что привезете из поездки доказательства. Где они? Я понимаю, их у вас нет?
Он ждал, но по лицу Сандмена было видно, что доказательств нет. Скейвдейл пожал плечами, как бы показывая, что Сандмен все же мог бы принять деньги. Но Сандмен собрался с духом и порвал чек на кусочки. Сделав первый надрыв, он заметил, что Скейвдейл удивленно моргнул, а потом лицо его светлости исказилось от ярости, и Сандмен почуял опасность.
Маркиз Скейвдейл и лорд Робин встали и посмотрели на сержанта Берригана. Казалось, ему был отдан безмолвный приказ. Они вышли. Их шаги удалились по коридору, и Сандмен ощутил сзади на шее холодок металла.
— Упустили свой шанс, капитан, — сказал сержант и, наклонившись к уху Сандмена, прошептал: — Будьте осторожны.
Точно такой же совет дал ему раньше Джек Гуд. Сандмен услышал, как открылась и захлопнулась дверь и шаги сержанта затихли.
Преподобный лорд Александр Плейделл заказал в «Ковент-Гарден» аванложу на вечернее представление.
— Не могу сказать, что ожидаю великой игры, — заявил он, пробираясь за Сандменом сквозь толпу, — разве что от мисс Гуд. Она будет ослепительна, в этом я не сомневаюсь.
Его светлость, как и Сандмен, держался за карманы — толпы у театров были раздольем для карманников.
— Как ты думаешь, — крикнул лорд Александр, перекрывая гул толпы, — мисс Гуд согласится поужинать с нами после представления?
— Еще бы, она будет безмерно счастлива насладиться обожанием одного из своих поклонников.
— Одного из? — разволновался лорд Александр. — Ты не Кита Карна имеешь в виду? — осуждающе спросил он. — Кита не стоит брать в расчет. Он слабый. В тот вечер он лишь таращился на мисс Гуд! Бог знает, что она о нем подумала. Но не следует мне ругать Кита. Он мало общался с женщинами и, боюсь, беззащитен перед их чарами.
Толпа неожиданно покачнулась, и Сандмен рванулся к дверям. Если давку устроили нанятые мистером Споффортом люди, подумал Сандмен, ему это встало в изрядные деньги. Мистер Споффорт арендовал театр на этот вечер для своей протеже, мисс Закариссы Ласорды, заявленной в афишах как новая Вестрис. Старая Вестрис, блестящая итальянская актриса, дополнительно приносила театру, как говорили, по триста фунтов за представление, всего лишь показывая голые ножки. Теперь мистер Споффорт пытался благословить мисс Ласорду на столь же прибыльную карьеру.
