Марина Серова - Тройная месть
Едва мое седалище успело коснуться сиденья, как секретарша выскочила из кабинета, прихватив с собой стопку каких-то бумаг и оставив меня в полном одиночестве.
«Здорово, — подумала я, — это судьба». Достала из сумочки свои магические кости, потрясла их в кулаке и, дунув на удачу, бросила их на журнальный столик: «Близка ли я к разгадке?»
Приговор был беспощаден:
25+11+17 — вас ждет обидное разочарование.
Мне захотелось выругаться — столько времени и сил потрачено — и все впустую! Неужели действительно снова холостой ход?!
Тут я услышала визг тормозов подъехавшего автомобиля и выглянула в окно: это был старенький «Мерседес» стального цвета. Водитель «мерса», мужик лет шестидесяти, помятый, побитый жизнью, направился ко входной двери. «Неужели он тот, ради кого я сюда приехала?»
Дверь широко распахнулась, и вошла стовосьмидесятипятисантиметровая «супермодель», за ней семенил хозяин видавшей виды иномарки.
— Андрей Григорьевич, скоро подъедет Андрей Викторович, — глядя на него сверху вниз, сообщила красотка.
— Спасибо, Риммочка. Душно у нас здесь, может быть, тебе вентилятор поставить? — услужливо предложил он.
— Не надо, меня пока все устраивает, — заявила секретарша.
Было очевидно, девушка вела себя с мужчиной совсем не так, как подчиненная с шефом. У нее был другой хозяин — это точно.
— Вы по какому вопросу? — его рассеянный взгляд, наконец, напоролся на меня.
Секретарша поспешно ответила за меня:
— Это к Андрею Викторовичу.
— Ясно, все ясно, — промямлил Андрей Григорьевич, украдкой глянув на наручные часы, — я буду у себя, Риммочка.
И он скрылся за дверью кабинета с надписью «Директор». Когда он смотрел на часы, я заметила на его запястье небольшую наколку, характерную для зеков.
Буквально через пять минут снова завизжали тормоза. Из новенькой белой «Волги» вышли двое солидных мужчин. Секретарша, увидев их в окно, кинулась встречать хозяев. Один был помоложе, другой постарше, между ними несложно было уловить внешнее сходство. Скорее всего семейный бизнес.
Зайдя в кабинет, мужчины поздоровались и представились:
— Андрей Викторович Бобров.
— Илья Андреевич Бобров.
— Диана Александровна Дюжина, — отрекомендовалась я, вставая со стула и протягивая визитку старшему.
Он бросил на нее беглый взгляд и обратился к секретарше:
— Кабинет свободен?
— Нет, там Андрей Григорьевич.
— Римма, попроси его… погулять, — Андрей Викторович долго подбирал нужное слово, обозначавшее, что потрепанный мужичок должен немедленно освободить кабинет.
Гусева — по всей видимости, это был именно он — бесцеремонно выпроводили. Кресло директора занял старший Бобров, младший сел напротив меня.
— Перейдем к делу, — предложили Бобровы.
Я слегка заартачилась:
— Не люблю двусмысленных ситуаций. Кто тот человек, которого вы отправили погулять и почему он занимает кабинет директора фирмы «Гранд»?
Мужчины сдержанно заулыбались:
— Официально Андрей Григорьевич Гусев действительно занимает пост директора, но владельцами фирмы являемся мы.
— Я надеюсь, вы не обидитесь, ведь мы с вами деловые люди, хотелось бы получить документальное подтверждение, — в моих глазах была изображена твердая решимость.
Бобровы переглянулись, и младший направился к сейфу. Пока тот рылся в бумагах, старший осторожно поинтересовался:
— Ваше недоверие имеет под собой какую-нибудь существенную почву или оно основано на наблюдениях, сделанных в приемной?
— Я делаю очень выгодные предложения, и посторонним знать о них ни к чему, — резко выдала я.
Наконец документ был найден, им оказался список акционеров. Я несколько раз пробежала его глазами, Гусев там не фигурировал. Бобровы же восприняли мою медлительность как особо тщательное изучение. Возвращая листок младшему, я заметно смягчилась и мило пошутила:
— Завалить Тарасов сгущеночкой сможете?
Они же шутить были не намерены:
— А сколько надо и на каких условиях?
Я тоже перешла на деловой тон:
— Два вагона, половину плачу наликом — только если о цене договоримся!
— Конечно, договоримся, — младший не сдержал своей радости.
Старшему пришлось его одернуть:
— Мы, конечно, сделаем скидки, но торговать себе в убыток никто не станет.
Дальше мы около получаса препирались по поводу цен. Каждый рвал горло за лишнюю копейку, они старались не упустить выгодную сделку, но и продешевить тоже боялись. Наконец компромисс был найден, и я, поднимаясь со стула, сообщила:
— Завтра, в пять, подъеду с ребятами, привезем налик и оформим документы, все должно быть готово.
— До свидания, — мужики явно были взволнованы.
«Наколола я их классно, завтра в шесть они будут рвать и метать!» Когда я вышла из офиса, мой респектабельный кавалер поспешил мне навстречу. Бобровы стояли у окна и внимательно наблюдали за нами.
Как только мы отъехали от офиса метров на триста, я с грустным выражением лица заявила:
— Валера, сегодня приятного вечера не будет. Мне срочно надо уезжать.
Мой толстосум был разочарован, видно, его нечасто так катали:
— Неужели, Диночка, ничего нельзя сделать?
— Пока ничего. Вот тебе мои координаты, — я показала ему и сунула в карман рубашки липовую визитку. — Буду рада, если ты попытаешься связаться со мной.
Напряженное молчание длилось минут пять, я прервала его, задав холодным тоном резкий вопрос:
— Может быть, Валера, я должна возместить вам потраченное время и моральный ущерб? Какая сумма вас удовлетворит?
Валера не удивился, но вежливо отказался:
— Нет, Диночка, я просто расстроен, что наше общение так быстро заканчивается. Хотелось бы увидеть тебя снова…
Машина остановилась у гостиницы. Перед тем как выйти, я подарила своему «шоферу» не слишком пылкий, но довольно долгий поцелуй, на том и расстались.
Времени у меня оставалось в обрез. Я быстренько вымыла голову, переоделась и вернулась к особняку, занимаемому «Грандом».
Я уже знала, что Гусев, сломанный жизнью, заискивающий даже перед собственной секретаршей человек, является подставным лицом, удобной ширмой. Конечно, престарелый «мальчик на побегушках» никак не мог быть организатором покушения на такого матерого волка, как босс Медика. Но с пустыми руками возвращаться в Тарасов не хотелось.
По пути я зашла в первый же попавшийся магазин фоторадиотоваров, купила «Кодак» и, дождавшись, когда Андрей Григорьевич выйдет из офиса, несколько раз щелкнула его — пусть Медик сам убедится, насколько смешно подозревать этого смирившегося со своей жалкой участью человека.
Потом я быстро подошла к побитому «мерсу» и без приглашения уселась на переднее сиденье. Гусев недоумевал:
— Что тебе надо?
— Не возбухай, поехали, — скомандовала я.
Видимо, почувствовав неладное, он безропотно повиновался. С ним не стоило играть в кошки-мышки, и я кратко, но доходчиво втолковала своему подопечному:
— Если ты не хочешь, чтобы завтра сюда подкатили братки из Тарасова и превратили тебя в решето, ты должен отксерить мне сейчас же список акционеров фирмы «Гранд».
— На кой хрен им это надо? — возмутился от неожиданности он.
— А на такой: месяц назад на твоего бывшего дружка, из-за которого ты мотал срок, было совершено покушение, есть мнение, что его организовал ты, и если я не докажу обратное, его ребята из тебя, козла, отбивную сделают, — просветила я Гусева.
— А тебе-то что? — никак не унимался мужичок.
— А я частный детектив, между прочим, вытаскивающий тебя сейчас из глубокого дерьма. Кончай пререкаться! Хочешь в могилу — валяй, я уговаривать тебя жить не собираюсь. Хочешь жить — через час отксеренная копия должна быть у меня. Ясно?!
— Ясно, — обреченно вздохнул он. — А можно еще один вопрос?
— Валяй, — милостиво согласилась я.
— Он пострадал? — вкрадчиво обронил Гусев.
— Нет.
— А жаль…
Через час необходимый документ был у меня в сумочке.
* * *Ночью я вернулась домой, в Тарасов, а рано утром уже звонила Медику.
— Я всякую надежду потерял услышать тебя, думал, что-то неладно, — обеспокоенно посетовал он. — Собирался ребят за тобой высылать.
— Ничего хорошего не сообщу — ложный путь. Увидимся, объясню почему.
— Плохо дело, а я надеялся…
— Я тоже надеялась.
— Что теперь?
— Дай мне еще два дня и полную свободу действий.
— Как пожелаешь, — расстроенно обронил он. — Мне важно только одно — результат.
— До встречи.
* * *Первым пунктом плана на тот день было посещение одного из многочисленных филиалов «Экспресс-Кодак». Там должны были проявить пленку, большую часть которой я истратила в Орле на случайных прохожих и «живописные» городские пейзажи. Лишь пять из двадцати четырех кадров по-настоящему интересовали меня, остальные должны были отправиться в мусорную корзину.
