Леони Суонн - Гленнкилл
Ричфилд повернул голову в сторону дольмена.
— Он ушел? — прошептал он.
Зора удивилась, как мягко может звучать голос Ричфилда, когда он шепчет. Обычно он фыркал и бурчал, и чем старше он становился, тем был несноснее. Зора задумалась, кого он мог иметь в виду. Человека на крыше? Джорджа? Она решила, что он имел в виду Джорджа.
— Он не вернется? — продолжал допытываться Ричфилд.
— Нет, — ответила Зора. — Он не вернется.
Ей стало вдруг холодно и неуютно. Больше всего ей хотелось сейчас оказаться в сарае, с родными овцами.
— И Ричфилд, безумец, это видел, — произнес Ричфилд чуть ли не с радостью.
Зора уставилась на него. У нее возникло чувство, что она смотрит с обрыва вниз, и обрыв этот гораздо круче того, где ее уступ. Она закрыла глаза, чтобы сосредоточиться. Когда она их раскрыла, Ричфилд исчез. Зора огляделась. Теперь ей было не до еды. Она увидела Ричфилда у дольмена и пошла к нему. Такой у Зоры был характер: она должна была исследовать все пропасти на своем пути.
— Что ты имел в виду, говоря «видел»? — шепнула она Ричфилду.
Он удивленно посмотрел на нее.
— Что? — Он, видимо, не расслышал вопроса.
— Что ты имел в виду, говоря «видел»? — чуть громче повторила Зора.
— Громче! — проблеял Ричфилд.
Зора затрясла головой и задумчиво направилась к своему уступу.
Выгон был не такой уж большой, и Мисс Мапл оказалась рядом с Местом Джорджа. С тех пор как это место стало запретным, его окутала тайна. Мапл огляделась и хотела было уже уйти, как вдруг заметила нечто чудовищное.
— Моппл! — возмутилась она.
Траву прямо посередине Места Джорджа объели — прогалина была широкая и бесстыдная. Присмотревшись, Мапл поняла, что напрасно заподозрила Моппла. Потому что объедены были не все растения. В центре, посреди выстриженной травы, торчали цветы носорадки, высокие, тонкие, со сладким запахом. Они приятно щекочут нос и вообще считаются для всех лакомством. Невозможно себе представить, чтобы Моппл мог их оставить.
Мапл стала вспоминать, кто из отары не любил носорадку. Безуспешно. Мапл злилась на свою память. Если кто-то из овец умышленно пасся на Месте Джорджа, то это дело серьезное. Это означает, что она (или он) не очень-то хочет вспоминать о пастухе. Это похоже на оскорбление.
Мапл огляделась. Ничего особенного. Большинство овец мирно щипали траву, только некоторые из них подняли головы. Мисс Мапл расхотелось есть. Ужин в ночное время камнем лежал в желудке. Надо как можно быстрее раскрыть это убийство. Но сначала нужно было кое-что сделать. Она направилась к дольмену.
Вскоре овцы увидели, что она направляется к сараю, держа во рту цепочку. Вид у нее был довольный и решительный.
— Ты что делаешь? — спросила Клауд.
— Пора уже подумать о том, что мы предпримем, когда найдем убийцу, — отрезала Мисс Мапл.
Клауд последовала за ней. У входа она остановилась. Мисс Мапл исчезла в темноте. Когда она уже без вещи вновь вынырнула из сарая, вид у нее был просто сияющий. Глаза блестели.
— Вот и все! — воскликнула она.
Остальные, похоже, не разделяли ее радости.
— Она забрала мою вещь, — захныкала Хайде.
— Плохо! — произнесла молчунья Уиллоу.
Мапл оглядела стадо. Овцы смотрели на нее не очень дружелюбно: Клауд с виноватым видом, Хайде — с завистью, Мод — озабоченно, а Ричфилд — строго. Только Моппл не перестал щипать траву, и, казалось, его ничто не трогало.
Мисс Мапл вздохнула.
— Я взяла эту цепочку не для себя. Она улика для людей. Вы хоть задумались, что мы будем делать, когда обнаружим убийцу? Или вы надеетесь, что его сразу поразит молния? Нам нужны доказательства!
— Но это не доказательство, — проблеяла Мод. — Это вещь.
— Но она может стать доказательством, — нетерпеливо возразила Мапл.
У нее у самой пока было очень смутное представление о том, какую роль эта цепочка может сыграть в изобличении убийцы.
— Мы не найдем убийцу, — вздохнула Лейн.
— Достаточно того, что мы знаем, что Джордж умер от лопаты, — примирительно сказал Сэр Ричфилд.
— Точно! — заблеяла Мод. Присутствие лопаты — это единственное, что она смогла понять в этой истории.
— Верно! — поддержали остальные овцы.
— Конец расследованию!
— Конец всяким размышлениям!
Мисс Мапл с недоумением смотрела на свое стадо:
— Но ведь осталось так много вопросов, — проговорила она. — Вы же сами их составляли. Куда подевалась Тесс? Кто оборотень? Что Длинноносый искал на лугу? Что с Лили и Кейт? Зачем приходил Хэм? Что делал Джордж с наркотиками? Что такое наркотики? Кто лежал на крыше дольмена? Что ему тут было нужно? Он приходил на наш луг, а вы не хотите знать зачем?
— Именно так! — заблеяла Мод. — Главное, что больше он не придет.
С ней согласились еще несколько овец.
— А если он придет, я снова его учую! — гордо добавила Мод.
Моппл продолжал безмятежно пастись. Овцы смотрели на него с некоторой завистью.
— Гляди, — сказал Сэр Ричфилд, — вот чем должны заниматься овцы весь день. Пастись! А не отвечать на вопросы! Мы, может быть, вообще никогда не найдем ответов. Вот почему Джордж выбрасывал детективы. Он понял, что всего выяснить нельзя. Ты тоже должна понять это, Мапл.
Мисс Мапл раздраженно заскребла копытом.
— Но ведь узнавали, — возразила она. — Был конец. Когда Джордж дочитывал детектив до конца, мы знали, что это конец. Я и сейчас хочу знать. И вы не прочь. Я знаю, что вы любопытны. Просто не хотите напрягать свои бараньи головы!
— Для нас это слишком, — уныло сказала Корделия. — Так много всего человеческого, чего мы не можем понять. И нет никого, кто бы разъяснил нам слова.
Остальные ничего не сказали. Большинство разглядывали траву под копытами, словно хотели увидеть, как она растет. Остальные любовались ночными небесными барашками.
— Нам просто нужно все забыть, — тихо сказала Клауд. — Будет проще, если мы все забудем.
Овцы согласились. Забывать — это древний испытанный рецепт от овечьей тоски. Чем непонятнее и загадочнее было переживание, тем быстрее его следовало забыть. Почему эта идея раньше не пришла им в голову?
Мапл недоверчиво посмотрела на них.
— Но если вы все забудете, то и истории никакой больше не будет, — сказала она. — А ведь это очень занимательная история…
Ей никто не ответил.
— Вы просто трусы! — Мапл вышла из себя.
Овцы оскорбились.
— Нет, мы не трусы, — с достоинством объяснила Клауд. — Только мы хотим не того, что хочешь ты.
— Да нет же, — сказала Мапл. — Вы просто не понимаете! Это очень просто. Там, за лугом, есть злодей. Но мы не знаем, кто он. Как нам от него спасаться, если мы не знаем, кто он? У нас нет даже пастуха, который оберегал бы нас. Кто-то убил нашего пастуха, а вы еще смеете думать, что в мире все в порядке!
Никогда еще овцы не видели Мисс Мапл в таком гневе. Если хорошо подумать, они вообще не видели ее в гневе.
— Вы даже не заметите, когда волк проберется в стадо. Помните ту историю про волка в овечьей шкуре?
Это была самая страшная история, какую они слышали от Джорджа. Вспоминать о ней сейчас, среди ночи, было нечестно.
— Либо мы найдем волка, либо он нас. Все очень просто! У всех историй есть конец! Нет смысла прочитать книгу до половины и бросить только потому, что чего-то не понимаешь!
Мапл фыркнула.
— Если вы не хотите выяснять, я выясню все сама!
У Клауд, которая плохо переносила такие бурные дебаты, повлажнели глаза.
— Нам нужен пастух, — прошептала она.
Но Мапл не удостоила ее ответом. Она презрительно дернула хвостиком и пошла прочь, к Вороньему дереву, подальше от стада. Там она отрешенно уставилась в темное пространство.
— Справедливость! — усмехнулась она.
— Справедливость, — откликнулся голос Отелло из темноты.
Овцы были растеряны. И снова стали щипать траву. Просто так, из чувства протеста. Они хотели доказать Мисс Мапл, какой прекрасной может быть простая, без всяких рефлексий, овечья жизнь. Только Отелло задумчиво повторял:
— Справедливость. Справедливость!
— Что такое «справедливость»?
Перед Отелло неожиданно появился зимний ягненок, взъерошенный, с нелепым маленьким тельцем, в сравнении с которым голова его казалась огромной. Глаза у него горели любопытством.
— Что такое «справедливость»?
Отелло задумался. Вообще-то разумнее было бы не связываться с этим ягненком. Если он открывал рот, обычно это бывало к беде.
— Что такое «справедливость»?
И все же ему нравился этот ягненок. Это был как раз тот овечий тип, который сбивал с толку свирепого клоуна в цирке. Отелло решил рискнуть.
— Справедливость… — начал Отелло.
Глаза ягненка расширились. Никогда еще черный баран не разговаривал с ним.
![Андре Бьёрке - Паршивая овца [Мертвецы выходят на берег.Министр и смерть. Паршивая овца]](/uploads/posts/books/13678/13678.jpg)
