Дмитрий Вересов - Опер печального образа
Возле гаражей Аня заметила движение. Подойдя поближе она увидела фургон, похожий на торговый или мебельный. На его борту была надпись: «ООО „Белый Бим — Черное Ухо“». Двери его были широко распахнуты. Человек в комбинезоне стоял внутри, словно собираясь торговать с машины, но фургон был пуст. Несколько человек в таких же комбинезонах, но разных кепках стояли поодаль. Тут же стояла полная женщина в оранжевом жилете.
— Ночью это нельзя было делать? — говорила женщина сердито, стараясь громким голосом привлечь единомышленников. — Вон детская площадка. Дети увидят. А они и так у нас жестокие, телевизором испорченные.
— Да ты что, мать! — отвечал ей человек из фургона. — Разве ночью что-нибудь разглядишь, а у нас каждый шприц отчетный.
— Какой шприц? — удивилась дворничиха.
— Одноразовый. Никакой жестокости, сцен насилия. Все тихо, мирно. Духовое метательное устройство УШ-1М. Самые современные, гуманные методы. Семеныч, раскладывай приманку, пока народ не набежал…
— Здравствуйте, — вежливо сказала Аня. — Вы собираетесь отлавливать собак?
— Ну вот, Семеныч, народ уже набежал. Начинается! «Зеленые», «Врачи без границ», «Солдатские матери»… Дамочка, мы работаем не сами по себе, а выполняем…
Тут человек спрыгнул на землю, держа в руке какие-то длинные трубки, и увидел Аню. Его вялое лицо сразу же расплылось в улыбке.
— Здравствуйте, девушка. «В мире животных» смотрели? Как диких животных в Африке усыпляют? Слонов, носорогов… У нас то же самое, даже еще круче. У нас, девушка, Южная Америка! Сейчас сами убедитесь. Да не переживайте вы так. Это снотворное на пару часиков здорового сна. А индейцев Амазонки вам приходилось наблюдать? Вам и в этом сегодня повезло. Жаль, что вы не журналист… Вы журналист? Этого еще нам не хватало…
Лицо человека в комбинезоне опять приобрело прежнее вялое выражение.
— Между прочим, мы выполняем заказ органов внутренних дел, — сказал он сухо. — Можно сказать, у нас сегодня арест преступников…
— Задержание подозреваемых, — поправила милицейская жена.
— Какая у нас сегодня приманка, — сказал пожилой мужчина в таком же комбинезоне, проходя мимо Ани. — Сам выбирал в «Пятерочке». Только бы не потравить собачек…
Собаки появились внезапно. Сначала из-за гаражей выбежала палевая сука. Сделав вид, что спешит по делам, она потрусила стороной, скрылась за кустами. Словно что-то позабыв, вернулась назад. Внимательно посмотрела на группу людей у машины, зевнула с показным равнодушием, почесалась, но к мясу умудрилась приблизиться на пару метров.
Вдруг затрещали кусты, взлетела на дерево тоже заинтересовавшаяся происходящим серая ворона. К машине, к людям выскочил радостный рыжий пес. Болтая из стороны в сторону ушами, он покрутился на месте, замер, поджав переднюю лапу, и недоуменно посмотрел на людей в комбинезонах. Наверное, они что-то напомнили ему. Много собак, много мужчин, в руках у них длинные штуковины… Но сильный запах сырого мяса смутил его, он сглотнул и побежал к приманке, отгородившись рыжими ушами, как шорами, от всего в данный момент несущественного.
Он не успел даже понюхать самый крайний кусочек, как возле его уха громко клацнули мощные клыки. Огромная черная лайка с белыми лапами уже была здесь. Она не трогала приманку, но и остальным не позволяла этого делать. Гончий пес не обиделся, он даже обрадовался появлению черного кобеля, забегал вокруг, всем своим вихляющим телом выражая радость. Колли тоже стояла в отдалении и виновато поглядывала на лайку и вожака, словно извинялась за то, что мысленно уже проглотила кусочек мяса.
— Какая псина, Семеныч! — восхитился бригадир, показывая на лайку. — Тебе бы такого на дачу.
— Ты же знаешь, Саша, я собак не завожу.
— Да это я так. Нам этого здорового велено притащить особо.
В этот момент дворняга-вожак подбежала к мясу, внимательно посмотрела на людей, обнюхала приманку, не опуская глаз, будто следила: не выдадут ли люди своих намерений? Вздохнула совсем по-человечески и принялась за еду. Тут же подбежали остальные собаки и окружили приманку.
— Приготовились, — тихо сказал бригадир.
Четверо мужчин в комбинезонах подняли длинные трубки. Аня увидела у них в руках пластмассовые шприцы. Вставив их в трубочки, они направили свое оружие в сторону мирно закусывающей стаи и посмотрели на бригадира.
— Всех разобрали? Еще раз. Моя цель — черная лайка. Семеныч, попробуй мне не дострелить…
— Надо курить бросать, — виновато ответил пожилой.
— Внимание… Огонь, — тихо-тихо сказал бригадир.
Послышался залп из четырех плевков. Колли и гончая взвизгнули, на мгновение отскочили от приманки, но тут же вернулись и продолжили еду. Лайка, засунув под переднюю лапу черную морду, пыталась дотянуться зубами до торчащего из ее бока шприца. Только палевая сука повела себя странно. Она перестала есть и опять посмотрела на стоявших перед ней людей. Потом сделала по направлению к ним два шага и взвизгнула от боли под правой лопаткой. Ане опять показалось, что собака глубоко вздохнула, как усталый человек, и осторожно пошла к людям.
— Сейчас укусит! — вскрикнула дворничиха, отступая за бригадира.
— Не-а, — успокоил ее пожилой ловец, — хвостом виляет. Не тронет…
Дворняга подошла вплотную к Ане и посмотрела на нее снизу-вверх, задрав палевую морду с черными носом и глазами. Дождавшись ответного взгляда девушки, собака повернулась и стала смотреть на гаражи. Потом опять посмотрела на Аню и опять вытянула острую морду по направлению к гаражам. Она хотела еще раз проделать то же самое, но лапы ее подогнулись. Дворняга опустила брюхо на траву, дернулась, порываясь вскочить, но передумала. Последний раз попыталась поймать Анин взгляд, но не успела и уронила голову. Около мясной приманки уже лежали две рыжие собаки. Только большая черная лайка, наконец, выдернула зубами белый шприц из черного меха и раздавила его зубами. Увидев лежащего на траве вожака, она сделала к ней уверенный шаг, но запнулась и ткнулась тяжелой мордой в траву.
— Спокойной ночи, малыши, — сказал бригадир и хлопнул в ладоши. — Сафари закончено. Грузим, ребята. Семеныч, вколи черному еще кубик. Он мне что-то не нравится.
— А отчетность, Саша? — удивился тот.
— Ну ладно. Грузим…
В этот вечер на столе в кабинете Корнилова и Санчука лежали четыре черных листа, похожих на копировальную бумагу. На каждом из них было полукружье отпечатков, дырявых по краям.
— Ну и что это тебе дало, Санчо?! — кричал Михаил. — Что ты тут увидел, собачий дантист? Что дала тебе эта клыкоскопия?..
Корнилов со свойственной ему привычкой нервно бегал по кабинету и бросал Санчуку один ехидный вопрос за другим, на которые у опера не было ответа. Наконец Санчук принял какое-то решение, взял со стола темный листок без отпечатка собачьих челюстей, догнал бегущего Михаила. Когда же тот резко повернулся, чтобы выкрикнуть очередной вопрос, быстро сунул бумажку напарнику в рот. Зубы Корнилова лязгнули от неожиданности. А Коля Санчук уже рассматривал отпечаток его зубов на свет.
— Так ты и меня подозреваешь, хохляцкая морда! — закричал Корнилов.
— Нет, это не ты, — успокоил его Санчук. — У тебя прикус неправильный.
Но, увидев, что Корнилов приближается к нему мягким кошачьим шагом мастера дзю-дзюцу, бросился к грейпфрутовому деревцу, схватил его за тонкий стебель и закричал:
— Только тронь меня, Корнилов! Вырву с корнем священное дерево друидов. Так и знай, капитан. У меня в руках заложник. Слушай мои условия. Делаешь два шага назад, берешь чайник и идешь в туалет за водой… Правда, Михась, заварил бы чаю, как ты это умеешь. Мы бы сели с тобой и опять все хорошенько обмозговали…
Глава 7
— Сейчас видно, Санчо, — сказал Дон Кихот, — что это не рыцари, а подлая челядь, низкопробные людишки. Говорю я это к тому, что ты имеешь полное право оказать мне помощь и явиться орудием праведной мести за то зло, которое они на наших глазах осмелились причинить Росинанту.
— Какая тут к черту месть, — воскликнул Сачно Панса, — когда их больше двадцати, нас же всего только двое, а вернее сказать полтора!
— Я один стою сотни, — возразил Дон Кихот.
— Спасибо тебе, Таможенник, за наше счастливое детство, — часто повторяла Аня, входя, например, в свою пусть и однокомнатную, но зато новую квартиру.
В самом начале свадебного пиршества, глядя на богатый стол, она тоже произнесла эту фразу. Находившийся неподалеку капитан Харитонов тут же поинтересовался у невесты, в каком чине находится ее богатый родственник, служащий на таможне. Чин «родственника» на самом деле был небольшой, вернее, самый низший. К тому же, служил он не на российской таможне и вообще, он был француз и жил больше века назад, что тоже говорило не в его пользу.
