Чингиз Абдуллаев - Этюд для Фрейда
– Мы поедем вместе, – решил Дронго, – я сяду в ваш автомобиль. Заодно и познакомлюсь с Салимом. У меня последний вопрос к вам, Наиля. Если вам трудно, можете не отвечать. Как вы полагаете, у вашего мужа были враги?
– Наверно, были какие-то конкуренты, – ответила Наиля, задумавшись, – но конкретные враги... Нет, я не слышала. Он был очень легкий, веселый человек. Нет, я не думаю, что у него были такие враги, которые хотели его убить.
– Кто ваш муж по профессии? У него техническое образование?
—Нет. Он строитель. Вы думаете, что он мог сам отключать эти камеры?. Но зачем?
– Пока не знаю. У меня больше нет вопросов. А вас я прошу собраться. И дать мне слово, что сумеете взять себя в руки. Необходимо спокойно обойти квартиру и все проверить. Это важно для следователя и для всех нас. Обещаете?
—Не знаю, – вздохнула Наиля, – я боюсь туда ехать...
Глава восьмая
Сотрудники милиции приехали на дачу к двум часам дня. Это были двое молодых офицеров из уголовного розыска, которые сообщили, что следователь Боголюбов ждет в квартире. Наиле пришлось собраться с силами, чтобы усесться в машину вместе с матерью. Дронго, мрачный и злой, уселся рядом на переднее сиденье. Водитель семьи Скляренко-Сабировых оказался мрачным высоким мужчиной лет тридцати пяти. Он не проронил ни слова за все время, пока они сидели в машине. Только несколько раз кивал головой, когда к нему обращались.
Они вошли в дом. Немного растерявшийся консьерж поднялся, чтобы поздороваться. Поднялись на четырнадцатый этаж. Наиля держала за руку мать, словно опасаясь остаться без ее поддержки. Когда вошли в квартиру и она увидела пятна крови, оставшиеся со вчерашнего дня, пошатнулась, едва не потеряв сознание. Дронго сжал зубы. Из кухни вышла пожилая женщина лет шестидесяти, среднего роста, с мрачным скорбным лицом. Седые волосы были собраны в пучок. Это была домработница. Увидев Наилю, она обняла ее и громко заплакала.
Вместе с ней появился мужчина лет сорока пяти в очках, его серые глаза настороженно смотрели на прибывших. У него были редкие темные волосы, несколько вытянутое лицо, длинный нос. Александр Боголюбов, следователь по особо важным делам, о котором говорил полковник Карелин.
—Здравствуйте, – сказал он неприятным скрипучим голосом, – я следователь Боголюбов из прокуратуры. Мне поручено расследование данного дела. Извините, госпожа Скляренко, что пришлось вызвать вас сюда. Понимаю ваши чувства. Но вы должны осмотреть квартиру. А вы, очевидно, господин Дронго? Мне звонил Николай Гаврилович и сказал, что вы будете представлять интересы госпожи Скляренко в качестве адвоката? Все правильно?
—Да, – кивнул Дронго, – я буду помогать им.
– У вас все документы оформлены?
– Их вам привезут в прокуратуру, – пообещал Дронго, – сегодня госпожа Скляренко подписала все документы. Я могу их вам показать.
– В данном случае важно, что она сама не против вашего присутствия, – заметил следователь.
Наиля и мать прошли в спальную комнату. Боголюбов и Дронго решили им не мешать, устроившись на кухне. Следователь барабанил пальцами по столу.
– Вы давно знаете их семью? – поинтересовался Боголюбов.
– Не очень. Но они попросили меня о помощи, и я не мог им отказать.
– Понимаю. Наиля в таком состоянии, что мы не можем ее допрашивать. Говорят, вчера она потеряла сознание.
– Ей было очень плохо, и она с трудом сюда приехала.
—Мне говорили. Но закон есть закон. Она должна сама все проверить и сказать, что именно у них пропало.
– Я полагаю, иногда нужно думать и о родственниках погибших.
– Боюсь, что все не так однозначно, как вы думаете, – вздохнул Боголюбов, – дело в том, что ее супруг вчера намеренно появился в доме так, чтобы его никто не увидел. А это значит, что он сознательно скрывался от камер, предварительно отключив их с помощью какого-то технического устройства.
– Поэтому он оставил машину в соседнем дворе и вышел на пятнадцатом этаже, – продолжил Дронго, – чтобы спуститься вниз и отключить камеры на четырнадцатом.
Боголюбов с некоторым удивлением взглянул на сидевшего перед ним «адвоката».
– Вы раньше работали следователем? – уточнил он.
– Почти, – ответил Дронго, – я думаю, что адвокат тоже должен уметь мыслить аналитически.
– Скорее практически. У вас несколько другая профессия, – сказал Боголюбов, – но вообще вы правы. Я тоже об этом подумал. Тогда выходит, что погибший делал все, чтобы скрыть от нас своего убийцу. А это противоречит всякой логике.
– Вы знаете, что в этой квартире пропадали разные вещи хозяйки дома? – спросил Дронго.
– Мне рассказал об этом Николай Гаврилович. Но я не совсем понимаю, какая тут связь с убийством? Если пропадали ценные вещи, это одно, а если безделушки, то совсем другое. Но именно поэтому я пригласил ее сюда, чтобы она сама все проверила. Так будет лучше для всех.
– На пепельнице не было отпечатков пальцев?
– Нет. Возможно, он стоял спиной к убийце. Или боком, когда убийца наносил ему удар. Самое поразительное, что он впустил его в квартиру и сделал все, чтобы мы его не смогли найти. А это противоречит всякому здравому смыслу.
– Вы проверили, кому он вчера звонил?
– Проверяем. Пока никаких зацепок. Он приехал утром в Москву и звонил своему водителю, супруге, на работу. В общем, никаких посторонних. И ему почти никто не звонил, если не считать звонка тещи как раз в тот момент, когда его убивали. Я бы даже сказал, что она невольно помогла убийце. Возможно, он, разговаривая по телефону, отвернулся на одно мгновение, и убийца воспользовался именно этим моментом.
– Только не говорите об этом госпоже Скляренко, – попросил Дронго, – она держится исключительно на поддержке своей матери.
– Ее мать ни в чем не виновата, – ответил Боголюбов, – я только излагаю версию.
– А пленки? Вы просмотрели все материалы с других этажей?
—Конечно. Ничего подозрительного. Никто не уходил через гараж.
– Тогда куда исчез убийца? – спросил Дронго. – Ведь согласно нашим рассуждениям убитый и убийца вместе вошли в гараж, отключив камеру наблюдения. Затем Скляренко поднялся на пятнадцатый этаж и, спустившись вниз, отключил камеру на четырнадцатом. Предположим, что убийца поднялся на четырнадцатый этаж и вышел незамеченным на лестничную клетку. Вошел в квартиру вместе со своей жертвой и нанес удар. Но куда он потом исчез? Ведь он должен был уйти либо через гараж, либо мимо консьержа. А камера в гараже работала? Тогда как вышел из дома убийца?
– Вы задаете слишком много вопросов, на которые у меня нет ответов, – недовольно заметил Боголюбов, – если бы я знал, что именно здесь вчера произошло, то не сидел бы сейчас в этой квартире, а досрочно закончил бы расследование. И учтите, что это пока наши домыслы. Вполне возможно, убийца сам отключил камеры наблюдения и поднялся в квартиру, чтобы убить Константина Скляренко. Это мог быть и консьерж, и кто-то из охранников, дежуривших вокруг дома. Сейчас мы их всех проверяем. Это мог быть водитель, у которого были возможности заходить в дом.
– В общем, все и никто, – кивнул Дронго, – и, значит, у вас пока нет даже предположений, где именно следует искать.
Боголюбов поправил очки.
– Я надеюсь, вы не собираетесь мне указывать, как именно проводить расследование? Мы отрабатываем все версии, господин Дронго. Не понимаю, почему вас так называют. Но это не мое дело. Каждый должен заниматься своим делом. Вы – представлять интересы потерпевших, а я – проводить расследование. И, конечно, мы проверим все возможные версии. Это могло быть заказное убийство. У меня был похожий случай. Отключили камеры наблюдения, чтобы убрать бизнесмена у его дома. Такое случается. Поэтому не нужно торопиться. Мы все проверим.
– Если бы в квартире не пропадали вещи до этого убийства, то вы были бы правы. Но, учитывая этот фактор, нужно искать других преступников, – упрямо возразил Дронго, – я убежден, что убитый и убийца как минимум знали друг друга и поэтому Скляренко впустил преступника в свою квартиру, ничего не опасаясь.
—Может быть, – согласился Боголюбов, – но это нужно доказать. А у меня пока нет никаких доказательств.
В комнату вошла Галия.
– Извините, – тихо произнесла она, – мы все просмотрели. Как будто ничего не пропало, если не считать светлого плаща Наили. Но она не уверена. Возможно, плащ находиться на даче – нам нужно проверить. Больше ничего не пропало. Все ценные вещи на месте.
– Очень хорошо, – поднялся со своего места следователь, – вы нам очень помогли. Значит, убийца ничего не взял из квартиры, а это уже говорит о многом. Вот видите, – сказал он, немного торжествуя и обращаясь к Дронго, – это не обычный грабеж или воровство. Ничего из дома не пропало. А здесь столько ценных вещей: картины, хрусталь, драгоценности хозяйки дома, бытовая техника. Выходит, что это могло быть заказное убийством, о чем я вам говорил.
