Сергей Бакшеев - Зеркальная месть
А это был удар ниже пояса. Кирилл и так корил себя за упущенные годы. Я спешу вмешаться в ненужную перепалку и загораживаю Кирилла, чтобы он не вспылил.
— Журналистка — это прекрасно! Информация лишней не бывает, — выпаливаю я слова Коршунова.
— Что вам нужно? Вы только скажите, — откликается Татьяна.
— Завтракать будешь? — я расчищаю место на кухонном столе. — Присаживайся.
Татьяна инстинктивно поправляет джемпер на талии.
— Не стоит. В самолете кормили.
— Пройдемте в комнату, — облегченно предлагает Николай, почувствовав, что ситуация разрядилась.
Мы с Таней усаживаемся на диван. Николай опускается в кресло и влюбленными глазами смотрит на девушку. Ну надо же! Я даже укол ревности почувствовала. Коршунов, как неприкаянный, бродит по комнате, изредка выглядывая из-за шторы во двор. Вечная бдительность — его второе я.
— Какая информация вас интересует? — переключается на меня Татьяна.
Я вспоминаю о двух эпизодах, исчезнувших из моего досье. Банкир и вор! Какая связь между ними?
— Меня интересуют сведения об Артуре Хасаряне, — закидываю я пробную удочку.
— Вор в законе? Так его же убили, — сразу реагирует Таня.
— Ты хорошо ориентируешься.
— Профессия такая. А что надо узнать о нем?
Как всё причудливо переплетено в нашем мире. У меня другая профессия, но я тоже отслеживаю заказные убийства. Учусь на чужих ошибках и, можно сказать, даю «хлеб» журналистам.
— Круг коммерческих интересов Хасаряна. Что контролировал, какие компании крышевал?
— Это не трудно.
— И самое главное, что его связывало с банкиром Марком Тумиловичем?
— Тумилович… Кажется, его тоже убили.
— На следующий день после Хасаряна. Пишут, что оба убийства были заказными, — скромно добавляю я и гляжу на Коршунова. Как всякая женщина, я понимаю своего мужчину без слов. Он успокоился и не возражает против задания.
— Официальный банкир и вор в законе. Совершенно разные персоны, — задумывается Татьяна. — А если их убийства никак не связаны? Сегодня один, завтра другой. Простое совпадение.
— Вот ты и выясни. Кому они перешли дорогу? И почему?
— Я сделаю. Раскопаю всю подноготную! — уверенно заявляет девушка, хлопнув себя по красивым коленкам.
Ее руки исчезают с колен, а взгляд Николая там и остается. Вот что значит молодое тело! Даже напрягаться не надо, чтобы поработить мужчину.
— Покажи паспорт, — вступает в разговор Коршунов, обращаясь к дочери.
Девушка роется в сумочке и протягивает документ. Коршунов раскрывает корочки и долго всматривается в фотографию погибшей в автокатастрофе Татьяны Волошиной. Когда-то, будучи курсантом, Кирилл влюбился в нее. Но девушка не поехала с молодым лейтенантом в дальний гарнизон, а выскочила замуж за его сокурсника Коломийца, которого оставили служить в Калининграде. Лишь в больнице перед смертью она призналась Татьяне, кто ее кровный отец.
— Да, вас можно спутать, — соглашается Коршунов, закрывая паспорт. — Пока побудешь Волошиной. Только тебе придется стать взрослее, вести себя как женщина.
— Не волнуйся папочка. Буду красить губы, мазаться дневным кремом, закрывать шею платком, носить дымчатые очки и сапоги без каблуков. Волосы я уже укоротила. — Она для наглядности вертит головкой и останавливает взгляд на мне. — А в одежде — никаких ярких красок.
Вот, значит, как мое поколение выглядит в глазах молоденьких девушек. Не поспоришь. Мы главные потребители утягивающего белья и кремов от морщин. Да и волосы у нас не настолько здоровые, чтобы демонстрировать пышные локоны. А яркая одежда… Обтягивающий дресс-код нужен для обольщения, а сорокалетние дамы уже нашли постоянных партнеров и демонстрируют свои умения чаще на кухне, чем в постели.
Но все-таки замечание юной особы меня задевает.
— Будем меняться. Ты мне свою яркую курточку, а я тебе свою серенькую, — с вызовом предлагаю я и встаю. — Фигуры у нас одинаковые, а мне тоже надо маскироваться. Под молодую. Как думаешь, получится?
Я невольно втягиваю живот и выпячиваю грудь. Хорошо, что я не в халате, а в домашних брючках и футболке на размер меньше. Новомодные лифчики с поролоновыми вставками делают сексапильной любую худышку.
Татьяна по-женски оценивает меня, убирает паспорт и бесцельно роется в сумочке, уходя от ответа. Я кладу руку на плечо Кириллу и прогибаюсь в талии.
— Что решила, Таня? Махнемся куртками?
— Махнемся, — соглашается девушка и дергает молнию на сумочке.
Я одержала маленькую победу, но нервное состояние девушки не позволяет мне даже улыбнуться.
— Коршунов поручил мне узнать еще кое-что. — Татьяна поднимает широко раскрытые глаза и с тревогой смотрит на меня. — Я ездила в Валяпинск.
Упоминание родного города заставляет меня напрячься.
— Узнала? — Кирилл подается вперед, сбрасывая мою руку.
— Я же говорила, что толковая журналистка. Везде пробьюсь. — Татьяна не выдерживает мой взгляд и с облегчением переключает внимание на Коршунова.
— Что она должна была узнать? — требую я от Коршунова. Я чувствую неладное, и мне тоже легче смотреть на него.
— Я подумал, что надо бы прояснить кое-что… Про твоих родителей.
Родители. Мама и папа. Они должны быть у каждого, а у меня их не было. Я оказалась в доме малютки в грудном возрасте. Почему? Про родителей мне никогда ничего не рассказывали, но они мне снились. Особенно мама. Ее лик вечно ускользал, но я точно знала, что она красивая и добрая.
— И что? Что она… Что ты узнала? — я не выдерживаю и оборачиваюсь к Татьяне.
— Всё плохо.
— Она алкашка, сидит в колонии? Ее изнасиловали, и она отказалась от младенца?
Татьяна качает головой.
— Вашу маму убили.
Я делаю беспомощные шаги и опускаюсь на диван. Убийство. Маму убили. Ликвидировали, шлепнули, закрыли, решили вопрос, привели в исполнение или, как там еще называется то, чем я так успешно занималась! Черт возьми! Оказывается, проклятие насильственной смерти сопровождает меня с рождения.
Я собираюсь с силами, чтобы спросить:
— Кто ее? Кто это сделал?
Татьяна смотрит на меня так, что не остается сомнения — ответ на вопрос будет еще страшнее.
25
Приехав утром в сопровождении охраны на службу, Рысев затребовал у помощника сводку происшествий в городе. Генерал бегло просмотрел сообщения. Сбежавшую от здания суда преступницу так и не нашли. Зато задержали снайпера, участвовавшего в организации побега. Им оказался ранее судимый член организованной преступной группы, связанной с братьями Хасарянами. Через него следователи рассчитывают выйти на совершившую побег.
— Ну-ну, ищите. Обделались по полной, придурки. — Рысев отшвырнул распечатку происшествий.
Его раздирало смешанное чувство досады от провала бандитов и внутренней гордости за организацию, которую он представляет. Генерал хорошо знал цену профессионализму пресловутых воров в законе. Половина из них являются осведомителями ФСБ и полиции, потому и просиживает штаны в дорогих ресторанах, а не чахнут на нарах. Серьезный противник им давно не по зубам. Прошли времена, когда бандиты диктовали условия крупным предприятиям. Их аргумент — показная жестокость, проиграл монолитному давлению силовых структур и судебной системы. Большие деньги теперь работают на сильных мира сего и тех, кто с ними дружит. А вотчиной воров остались мелкие лавочники, сутенеры и наркодилеры.
Генерал надеялся, что хотя бы мстить за своих вожаков авторитеты умеют. Но и тут провалились. Легендарные бандитские киллеры 90-х плод фантазии журналистов. Никто из них не проработал даже пятилетку. Одних убили, другие сгинули в безымянных могилах, самые удачливые отбывают пожизненное. А его проект «Светлый Демон» просуществовал семнадцать лет и будет закрыт по его собственной воле.
В преступном мире не тот герой, о ком все знают, а тот, чья личность становится мифом. То ли существует Светлый Демон, то ли ее кто-то выдумал, поди разберись. А всю правду о ней знает только он, ее отец-создатель.
Олег Владимирович догадывался, что на самом деле произошло около Кузьминского суда. Его бывший сотрудник Кирилл Коршунов легко сделал воровского киллера. В этом и заключался повод для гордости даже в такой безрадостной ситуации. И надменные следаки остались с носом.
Генерал окончательно убедился, что Светлого Демона суждено остановить только ему. Если бы можно было привлечь всю силу могущественной Конторы, то СД уже не было бы свете. Но она должна исчезнуть тихо, без копания в ее прошлом, без расследования и разоблачительных статей.
Рысев набрал номер начальника отдела из Следственного Комитета. На этот раз никакого уважительного «Андрей Георгиевич» он говорить не собирался.
— Полковник Никаноров? Говорит генерал-лейтенант ФСБ Рысев. Вас можно поздравить?… Как с чем? Ни одной жертвы среди граждан, конвойные только штаны испачкали да пяток автомобилей продырявили. И бандита вы задержали. С винтовкой! Большой успех. А барышня, как я понял, решила самоосвободиться? Не доверяет она вашему правосудию. Кто ж ее за это осудит.
