Ольга Ветрова - Эликсир вечности
Я развернула газету. «Взятка или спонсорская помощь?» – вопрошал заголовок статьи на первой полосе. Я углубилась в чтение.
«Здание областного Управления внутренних дел с неприступным видом стоит на центральной улице нашего города. Окна закрыты жалюзи, крыша ощетинилась антеннами, и даже синие ели у входа выглядят, как охранники в милицейской форме. Это снаружи. А внутри, между прочим, евроремонт. Стеновые панели, подвесные потолки, дубовые двери. Красота! Правда, сотрудники то и дело чертыхаются, поскальзываясь на новенькой плитке, уложенной на полу вместо привычного облупленного линолеума. Необходимость через каждые три шага открывать тугие створки дверей заставляет их возводить напраслину на чужих родственников.
«Откуда такая роскошь?» – недоумевают посетители. Милиция же все время жалуется, что у них на бензин для «уазиков» не хватает.
На бензин, может, и не хватает. А вот на евроремонт хватило. Спонсорская помощь! Руководитель службы тыла хорошо умел со спонсорами договариваться.
«Почему в прошедшем времени? Куда же такой ценный руководитель делся?» – спросит читатель.
СИЗО он теперь обустраивает, может, и там пластиковые окна и модерновые решетки появятся. Попался он на злоупотреблении и нецелевом использовании. Да и спонсоры поговаривают о шантаже. Мол, приходил тыловик в строительную фирму и заявлял: вы нам – хорошую сантехнику, а мы закроем дело об аварии, которую устроила ваша грузовая «Газель»…
Забавная заметка. Утешает одно. Тыловик не только дома у себя ремонт провел, но и на работе, для коллег постарался. Однако статья на второй полосе заинтересовала меня еще больше.
«Убийство и самоубийство».
Как только я прочитала название – едва не свалилась со своей лавки. Не может быть! Пока столичные журналисты «собирают материал» и рассматривают возможности интервью со мной, провинциальные «золотые перья» их обскакали и разложили все по полочкам?
Я принялась жадно читать. Однако оказалось, что речь в публикации велась на тему «злобы дня» – не о Помпеях и не о Корском. Это был исторический очерк, погружение в прошлое.
«Самым громким преступлением в 1912 году в Туле стало двойное убийство, совершенное А. Салищевым, состоятельным самоварным фабрикантом и домовладельцем всей Георгиевской улицы (ныне улица Луначарского). 29 января 1912 года он застрелил из револьвера свою племянницу, шестнадцатилетнюю Кожину, а потом перерезал себе горло бритвой. Как выяснило следствие, сорокасемилетний Салищев, имея уже вторую жену и двоих детей, в 1910 году соблазнил племянницу и сделал ее своей любовницей. В предсмертной записке он написал: «Считаю жизнь омерзительной. Единственный выход – убить Кожину и себя»…
Боже мой, опять! Все убийства, которые попадают в поле моего зрения в последнее время, словно скопированы одно с другого. Что же это за «ксерокс» такой? Неужели это тоже – простое совпадение? Или связь есть не только между Помпеями и Москвой, но и между настоящим и прошлым? Но, скажите, как такое возможно? Что может быть общего у венецианца, сотрудника МИДа и тульского фабриканта, жившего сто лет назад?
9
Я отложила газету и схватилась за телефон.
– Ритка, ты представляешь, как полезно читать прессу?! – закричала я и без промедления принялась зачитывать статью.
– Ты сходишь с ума, – попыталась «заземлить» меня подруга. – Тебе везде мерещатся события, связанные с Корским. Но никакой связи может и не быть. Это просто заметка из истории личной жизни и прежних жителей города. Кстати, как тебя туда занесло?
– Это все Петровская. Спорим, она специально тянула до последнего, потому что не горит желанием работать со мной? Не могла заранее предупредить! Но теперь я ей даже благодарна. Иначе бы я не оказалась здесь и не узнала о судьбе фабриканта, которая повторяет совсем другие судьбы. Или предвосхищает?
– Так не бывает, – Маргарита, как обычно, демонстрировала здравый смысл.
– Однако все сходится! Мужчина в возрасте и с положением в обществе, юная любовница, убийство и самоубийство, – возразила я.
– Хорошо хоть, про кольцо с буквой V в статье нет ни слова.
– Но это не значит, что кольца не было.
– Каким же образом одинаковые кольца могут оказаться у людей, живших в разные века?
– Вариантов масса, Ритка! Например, Корский – потомок этого Салищева. И кольцо ему досталось по наследству, вместе с семейным проклятием. И наш современник повторил участь прадеда.
– Тебе бы, Вик, романы писать, – усмехнулась моя собеседница.
– Слушай, а откуда журналисты берут эти истории из истории? Нельзя ли узнать подробности?
– Обычно их источники – старые газеты. И там особых деталей не найдешь.
– Но по этому делу наверняка проводилось полицейское расследование. Как ты думаешь, какие-нибудь документы сохранились? – спросила я.
– Возможно. Если покопаться в архиве, может быть, что-то ты и найдешь. Но для этого нужно время, причем много. Я однажды готовила репортаж из архива, – поделилась подруга. – Чтобы найти в хранилище то, что тебе нужно, сначала пишешь заявление, заполняешь анкету читателя, тебе выдают путеводитель, где описаны основные фонды. Ты заказываешь опись конкретного фонда, например архива полицмейстера, и там отыскиваешь дела за 1912 год. Заполняешь листок требования на конкретные документы. И тебе их предоставляют, правда, опись принесут дня через три, документы – еще через неделю. Все это очень долго и нудно. Ну, и зрение хорошее требуется. Надеюсь, аллергии на пыль у тебя нет?
– Нет, но времени тоже нет. Не могу же я остаться в этом городе на зимовку. Вот черт! Эти смерти разделяют почти сто лет, но между ними есть связь. Что же делать?
Взять, что ли, больничный? Хотя я не чихаю и не кашляю, зарплаты у медиков такие, что за небольшое вознаграждение я мигом потеряю трудоспособность. Кстати, меня всегда удивляло, что за врачебные ошибки даже с летальным исходом мало кто из докторов попадает под суд. Зато в газетах регулярно появляются заметки о том, как очередной терапевт задержан с поличным при продаже больничных листов.
Неужели такой большой вред работодателю и государству наносят эти мнимые больные? Ну, устал человек работать, а до отпуска еще – как до Пакистана пешком. Отдохнет недельку, потом ведь с новыми силами на производство придет, КПД у него повысится. В конечном счете, всем хорошо. И доктор не нищий, и пациент доволен. Или вот я. За это время возьму и разоблачу международный и межвременной заговор, спасу изрядное количество пожилых ловеласов и их подруг!
Пожалуй, стоит подумать о фиктивном больничном. А впрочем, не о таком уж и фиктивном. Абсолютно здоровых людей нет. У меня, например, пятая точка до сих пор ноет после недавнего близкого знакомства с лошадью…
Всю обратную дорогу я размышляла об этом. А пакистанцы старались мне помешать. Останавливались чуть ли не у каждого придорожного развала и подолгу общались с торговцами, а я переводила их требования с английского продавцам. В результате в багажник машины еле поместились коробки с пряниками, огромные полиэтиленовые мешки с кукурузными палочками, мягкие игрушки.
– Зачем им это? – поинтересовалась я у их официального «военного» переводчика. – Им ведь и так самовары и пряники подарили.
– Национальный колорит, – подмигнул мне переводчик-пакистанец.
Несмотря на эти досадные остановки, до Москвы мы добрались достаточно быстро. Я отложила заполнение отчета о проделанной работе до завтра, влезла в маршрутку и поехала в свою школу.
Микроавтобус – отличное средство для городских перевозок. Хорошо, когда в общественном транспорте ты не ощущаешь себя глистом, которого норовят выпихнуть из организма, то есть из переполненного салона, на каждой остановке, да еще и послать по матушке. Нет, в маршрутке ты сидишь, как человек, спокойно и комфортно, на мягком сиденье, еще и почитать можно. Книгу я не взяла, провинциальную газету уже изучила от корки до корки, но надписи в маршрутках иногда бывают получше, нежели репризы в передаче «Аншлаг».
Во всяком случае, мне попалась именно такая машина. Вместо скучного прейскуранта – вывеска: «Автолайн – не «Билайн», все входящие – платные». «Маша + Коля = плата за две поездки». Банальное «Не сорить» заменял тонкий намек: «Бананы и семечки рекомендуем есть вместе с кожурой». Еще полезный совет: «Хочешь выйти – кричи». И философское: «Вам повезло, что вам достался глухой, а не слепой водитель». Так что я доехала с ветерком и с хорошим настроением.
Наш директор проводил семинар для учителей истории. Я даже успела послушать кусочек его завершающего доклада.
– В последнее время все большую популярность завоевывает история повседневности. Это наука не о войнах, революциях, указах и политических курсах. Вернее, и об этом тоже. Но все это освещается, подается через призму жизни обычных людей. Важным источником таких сведений оказались газеты. Листая старые подшивки, можно узнать, что в 1904 году в Туле открылся первый в России «приют для опьяневших», попросту – вытрезвитель. А в 1910 году заключенные московской губернской тюрьмы устроили «в отхожем месте фабрику по чеканке золотых монет пятирублевого достоинства». Случайная проверка обнаружила «в нужнике девятьсот девяносто пять отлитых монет, специальные сплавы и отливочные формы». А знаете, какая погода была в столице 9 мая 1945 года? Шел грибной дождь…
