Эдгар Уоллес - Дверь с семью замками
В сотне ярдов от станции находилось мрачное здание с крытой аркой, которое и было конечной целью путешествия Дика. Дежурный констебль у входа узнал его.
— Инспектор Снид наверху, если он вам нужен, мистер Мартин, — сказал он.
— Мне пока никто не нужен, — ответил Дик, поднимаясь по каменной лестнице и шагая через две ступени.
Снид сидел в своем кресле с видом безучастного ко всему человека. Старший комиссар сказал как-то о нем, что капитан сочетает в себе буйное воображение школьницы с физической немощью прикованного к постели восьмидесятилетнего старика.
Итак, Снид сидел в своем большом кресле за широким письменным столом; в отделанном кафелем камине горел огонь; потухшая сигара торчала в зубах. Снид клевал носом. В этот поздний час он оказался в Скотлнд-Ярде потому, что у него не хватило энергии подняться из кресла и пойти домой в семь вечера. Такое бывало с ним в среднем пять раз в неделю.
Открыв глаза, он наблюдал за вошедшим, не выражая особой благосклонности.
— Я чертовски занят, — проворчал он. — Могу уделить тебе не более одной минуты.
Дик уселся на противоположной стороне стола и широко улыбнулся.
— Пусть бог сна Морфей поставит тебя на ноги и слушай, что я расскажу!
И он начал свой рассказ. После первого же предложения глаза старшего инспектора широко раскрылись. Через десять минут после в Скотланд-Ярде не было более бодрствующего человека, чем этот тучный, лысый детектив.
— Ты вычитал все это в художественной книге! — обвинил он Дика, когда тот сделал паузу, чтобы перевести дыхание. — Ты пересказываешь самый последний загадочный рассказ знаменитого мистера Конан Дойля!
Но Дик продолжал, а когда закончил, Снид позвонил. Прошло много времени, прежде чем в комнату вошел сержант:
— Сержант, — обратился Снид, — нужно двух человек поставить следить за домом N107 по улице Корам. С завтрашнего дня лучший твой агент должен тенью следовать за мистером Мартином и каждую ночь спать в его квартире. Уяснил?
Офицер занес полученные инструкции в блокнот.
— Завтра утром свяжись с начальником полиции Суссекса и скажи ему, что я хочу приехать в Галлоуз-Коттедж, к Галлоуз-Хилл, в одиннадцать пятнадцать ночи. Я захвачу своих людей, и он сможет проявить свое умение в этой честной игре. Вот, пожалуй, все. Можете идти, сержант!
Когда тот ушел, Снид со стоном поднялся из своего кресла.
— Думаю, что мне следует пройтись. Я пойду с тобой в твою квартиру.
— Ничего подобного ты не сделаешь, — отрезал Дик грубо. — Быть увиденным с тобой на улице — все равно что написать у себя на спине: «Полицейский». Я сам возвращусь домой, ты не беспокойся!
— Минуточку! Прежде чем уйдешь, скажи, парень! Тот, кто напал на тебя на аллее Галлоуз-Коттедж, был голым?
— Почти голым!
— Сталлетти, — пробормотал старший инспектор задумчиво. — Не вернулся ли он к своим старым штучкам? Он же получил однажды три месяца за это.
— Что это за «старые штучки»? — спросил Дик.
Снид медленно и с шумом затянулся своей сигарой.
— Переделка человеческой расы, — сказал он.
— И всего-то? — съязвил Дик.
— Именно, — Снид недовольно рассматривал неровный кончик сигары. — Сделать урода из человека, который должен мыслить, это похлеще, чем отравить всю столичную полицию. Да! У Сталлетти был заскок. Его теория заключалась в том, что если взять ребенка двух-трех лет и, поместив его в дикую среду, содержать его как любое другое животное, то можно получить нечто, не нуждающееся в одежде, не умеющее говорить, но являющееся великолепной особью рода человеческого. Он считает, что люди должны иметь рост футов десять, и по его идее вся жизненная энергия, которая (как он выражается) течет в мозг человека, вызывая процесс мышления, должна быть направлена на построение мускулов и костей. Я полагаю, ты столкнулся с одним из результатов его экспериментов. Я засажу его на всю жизнь, если обнаружу в его доме кого-нибудь, одетого или раздетого, кто не сможет произнести слово «кот»!
Дик вышел из Скотланд-Ярда через Уайт-Холл, сел в такси, которое привезло его с набережной, и вышел в самой уединенной части внешнего кольца, окружающего Парк Регента. Он знал, что дворник уже закончил работу и входные двери закрыты. Улочка была пустынной, когда Дик свернул в нее, кружным путем незаметно пробираясь с тыльной стороны зданий. Он открыл дверь, быстро поднялся вверх под лестнице к своей квартире. Довольно долго постоял, прислушиваясь, потом, задвинув задвижку на двери, включил свет и прошел по комнатам, все тщательно проверяя. Все было так, как он оставил, уходя из дому.
Накануне, прежде чем уйти, Дик задернул тяжелые шторы на окнах комнаты, где намеревался расположиться. Он даже задернул штору на кухне, так что по возвращении (если придется вернуться) даже при зажженном свете его нельзя будет увидеть снаружи.
Когда Дик сменил пальто на охотничью куртку, он с легкой гримасой отвращения вспомнил то злосчастное утро, когда нашел бедного Лу Фини.
— Что увидел Лу в склепе Селфордов? Чей склеп его попросили открыть в этой «огромной пещере, вырытой в земле»?
Дик приготовил себе кофе и, положив на стол один из шести толстых томов, которые пришли сегодня после обеда, начал свой поиск. «Лондон-газетт» не столь забавна, как комедии Мольера, но Дик нашел страницы, заполненные заметками о банкротствах и судебных заседаниях, не менее интересными. Было два часа ночи, когда он собрал свои записи и спрятал их в маленький сейф, а потом прошел в спальню и разделся.
Выключив свет, он раздвинул шторы и, открыв окно, выглянул на улицу. Убывающая луна плыла по облачному небу. Дул легкий ветерок. Дик догадался об этом, лежа в постели, поскольку темная штора двигалась так, что перпендикулярная полоса лунного света, меняющая форму при каждом колебании шторы, ложилась на спинку кровати. Коснувшись подушки, Дик погрузился в дремоту.
Он спал очень чутко, и ему показалось, что, едва закрыв глаза, он сразу же проснулся. Он не мог вспомнить, что его потревожило. Может, это было хлопанье шторы, но Дик слышал этот звук до того, как уснуть. Он лежал на левом боку, лицом к двери, которая располагалась параллельно стене, у которой находилось изголовье кровати. Дик решил, что проспал довольно долго: полоска лунного света, которая была ранее над шкафом, находилась сейчас в футе от его кровати и лежала точно вдоль края дверного проема.
Когда он посмотрел в ту сторону, то заметил, что дверь открывается… Медленно, но сомнений в этом не было… Затем в поле зрения попала до ужаса отчетливо видимая в лунном свете рука. Да, это была рука, но такой руки ему в жизни не приходилось видеть… Огромные, толстые пальцы были похожи не щупальца осьминога; тупые на концах, кожа суставов морщинистая, большой палец — короткий и толстый. Рука держалась за край двери, медленно толкая ее вперед…
В мгновение ока Дик скатился с кровати к противоположной стене комнаты и упал на пол. В этот же миг что-то тяжелое с гортанным нечеловеческим криком, вызывающим ужас, прыгнуло на кровать…
Когда Дик падал, то успел сунуть левую руку под подушку и схватил лежавший так браунинг. В это же время его оголенное предплечье на секунду коснулось тыльной стороны опухшей кисти, и Дик почувствовал почти физическую боль. Повернувшись лицом к незримому противнику, он попятился к шторе, рывком сорвал ее, и в тот же миг комната наполнилась лунным светом. Кроме самого Дика, в комнате никого не было… Дверь была широко открыта. Переложив пистолет в другую руку, Дик подбежал к выключателю в холле. Беглого взгляда было достаточно, чтобы увидеть, что входная дверь по-прежнему закрыта на задвижку, но дверь в кухоньку распахнута… Окно также открыто. Быстро подойдя к нему и перегнувшись через металлические перила балкона, Дик увидел фигуру, стремительно спускающуюся по веревочной лестнице, прикрепленной к металлическим перилам. Когда он окинул взором двор, фигура уже исчезла в тени.
Прислушиваясь, он ждал, всматривался в темные места двора, надеясь разглядеть нападавшего. Вдруг он услышал гул автомобильного двигателя, который становился все слабее и слабее, пока не пропал совсем.
Дик возвратился в свой кабинет. Часы показывали четыре утра, и небо на востоке уже светлело. Итак, снова неизвестный убийца. Дик был уверен, что это тот же человек, который напал на него в Галлоуз-Коттедж.
Мартин поднял веревочную лестницу. Она была сделана непрофессионально, явно кустарной работы, поскольку перекладины были из грубого неструганого дерева, а веревка сплетена вручную. Как попала она на маленький балкончик, примыкающий к кухне, оставалось загадкой, хотя Дик предположил, что через перила был переброшен камень с привязанной к нему бечевкой, и сначала была перетянута веревка, а затем и веревочная лестница. И это предположение было недалеко от истины — он убедился в этом, когда при дневном свете смог изучить весь задний дворик. Здесь он нашел веревку и бечевку, к последней была привязана небольшая металлическая загогулина. Она была достаточно легкой.
