Дарья Донцова - Игра в жмурики (Крутые наследнички)
- Еще вам здорово повезло с той девчонкой, - вставила Франсуаза. - Ее отец вас здорово отблагодарил.
- Какой девчонкой? Анриетта пожала плечами:
- Ну зачем вам эта история? Просто еще одно свидетельство, как добр был Ренальдо.
- Тем более расскажите, читателям понравится. - Это случилось семь лет тому назад. Как-то вечeром приходит Ренальдо домой - он помогал огда отцу на аэродроме, - а я как раз приготовила ужин. Мы еще, конечно, не были женаты, но у Ренальдо умерла меть, потому я и хозяйничала у них на кухне, хотя мне и было-то всего четырнадцать. Так вот, приходит Ренальдо и приводит с собой девочку, моих вроде бы лет, только очень перепуганную и грязную - вся в машинном масле. Оказывается, к ним в ангар залезла бродяжка и хотела что-то там утащить, а Ренальдо ее пожалел и привел к себе домой - помыться и покормить.
Она, как меня увидела, стала вырываться и кричать, чтобы он ее отпустил. Испугалась, что я в полицию сообщу и ее заберет служба помощи детям-бродягам. Но я ее успокоила и повела в ванную. Потом пригляделась к ней поближе и подумала: что-то здесь не так. Бродяжка, а лицо и волосы чистые, только платье очень грязное. Да и платье, сразу видно, дорогое. В ушах у нее были серьги, на руке золотые часы, крестик дорогой на витой цепочке. Ну а когда она платье сняла, тут я сразу убедилась, что никакая она не клошарка. Тело у нее было чистое, все такое гладкое, откормленное, и белье дорогое... Я ей, конечно, ничего не сказала, а пока она мылась, устроила допрос Ренальдо. Тот признался, что девочка эта, Лиза ее звали, на самом деле из богатой семьи. Но ее отец женился во второй раз, и мачеха ненавидит падчерицу. Вот Лиза и убежала из дому. Спряталась она на аэродроме, а Ренальдо ее нашел и вот привел домой...
Вечером мы втроем решали, что делать. Оставить ее у нас было нельзя. Отцу Ренальдо мы сказали, что это моя школьная подруга, но ведь не могла же она жить у нас бесконечно? В конце концов, Лиз прожила у Ренальдо неделю. А в воскресенье вечером решила мне помочь сделать ужин. Клянусь младенцем Христом, она первый раз увидела сковородку. Я даже посмеялась над ней: "Что ж ты ничего делать не умеешь?" Она мне ничего не ответила.
Я велела ей нарезать мясо и отвернулась к плите. Через секунду она тихонько вскрикнула, я обернулась и похолодела: не знаю уж, как она умудрилась так разрезать себе руку, да еще возле локтя! Кровь хлестала, как из недорезанного поросенка...
Я схватила ее, и мы побежали в аптеку. Правда, Ренальдо велел ей не выходить из дома, но ведь не истекать же кровью! Аптекарь отвел ее в заднюю комнату, потом вышел и говорит мне: все в порядке, но наверняка останется шрам, и занялся другими покупателями. А я стою и стою, как дура. Тогда аптекарь спрашивает меня: "А ты чего ждешь?" - "Да Лизу", - отвечаю. "Твоя подружка давно ушла через заднюю дверь!" Ну что делать? Я тоже ушла.
Вечером Ренальдо ужасно расстроился: "Пропадет ведь на улице". Прошло примерно полгода, он мне показывает пачку денег. Я удивилась: "Откуда столько?" А он говорит, что девчонка эта, Лиза, все-таки домой вернулась, и отец ее в благодарность за все хорошее дал ему денег.
- Он вам потом еще денег давал, - вмешалась Франсуаза.
- Ну да, - подтвердила Анриетта.
"Ну и жук же этот Ренальдо", - подумала я и почесала правый глаз. Очки свалились с меня на пол. Я нагнулась и задела шляпой за журнальный столик. Шляпа тоже оказалась на полу.
- Вы не из газеты, - медленно проговорила Франсуаза. - Анриетта, помнишь ажан сказал, что вместе с Ренальдо в ангаре была женщина, ее легко ранили.
Анриетта кивнула.
- Так это вы были с Ренальдо. - Она крепко Ухватила меня за руку. Ну-ка, лжежурналистка, отвечайте, зачем вы сюда явились в чужом обличье, что вы здесь вынюхиваете? Может, это кто из ваших дружков и убил моего несчастного Ренальдо?
И она стала наваливаться на меня своей стокилограммовой тушей. Меня затошнило - от Анриетты резко пахло анисом. Слабо сопротивляясь, я пыталась освободиться, но Анриетта с Франсуазой крепко держали меня. Внезапно острая боль прошила мне глаз, и я свалилась без чувств.
В комнате было тихо, а на моем лбу лежало мокрая тряпка.
- Слава Богу, она приходит в себя, - услышала я сквозь ровный гул в ушах.
Я открыла глаза. Анриетта держала передо мной стакан с каплями.
- Выпей, легче станет.
Я глотнула жидкость - о нет, мне в глотку полилось ненавистное перно. Тошнота опять накатила на меня.
- Мы подумали, что убили тебя, - сказала Франсуаза.
Я села на диване.
- Вы были близки к этому. Чего это вы так на меня взъелись? .
- А зачем ты наврала нам? - Атмосфера опять стала накаляться. Я замахала руками:
- Ну, будет вам.
В течение часа я рассказывала женщинам, кто я и что со мной произошло во Франции.
- А я сначала подумала, что ты родом из Бретани, - сказала Франсуаза. Вроде бы правильно говоришь по-французски, а выговор у тебя какой-то не парижский... И чем же мы можем тебе помочь?
Я пожала плечами:
- Не знаю. Опишите мне Лизу еще раз.
Анриетта призадумалась.
- Беленькая такая, глаза голубые, как пачка "Житан", довольно пухленькая, тихая очень. Да, вот еще: она вязать любила, увидела у меня корзинку с клубками и так обрадовалась?
- Расскажи ей про того мужика, - подсказала Франсуаза.
Анриетта покрылась багровым румянцем.
- Какое это имеет отношение к девочке?
- А что за мужчина?
- Да был у нас тут случай, - стала рассказывать Анриетта. - Прихожу домой, а Ренальдо по телефону говорит. Услышал, что я вхожу, и бац трубку. Я его спрашиваю, кто звонил, а он мне: "Никто". Ладно, думаю. Потом часа через два звонок. Я - "Алло, алло", а на том конце молчат, слышно, главное, как дышат, и молчат. Очень мне это не понравилось. Через некоторое время опять звонок. Ренальдо сам трубку взял и коротко так говорит: "Хорошо, через час, там, где всегда!" - и стал собираться. Бреется, насвистывает... Ну, думаю, выведу тебя, дружок, на чистую воду. Приревновала я его. И только муженек за дверь - я за ним. Как он только меня не заметил, не знаю. Вошел в метро и поехал в самый центр, на Елисейские поля. Там такое бистро есть - "Ромэн". Сел, вина заказал и ждет. А я караулю, когда баба появится, чтобы ей сразу глаза повыцарапать... Вдруг, гляжу, мужик к нему подсел, приятный такой, и начали они что-то обсуждать. Я, не будь дура, поближе села, но все равно весь их разговор не слышу. Слышу только, мужик-этот, Ренальдо его Яцеком называл, жаловался, что У него сейчас с деньгами негусто. "Подожди, - говорит, - пока Лиза деньги получит, тогда и тебе отдам все". А Ренальдо настаивает: "Мне деньги сейчас нужны, а то в полицию пойду, вот пусть тогда она и разбирается, зачем твоя дочь прячется под чужим именем". Поспорили они, поспорили, потом Яцек этот как швырнет на стол конверт. "На, - говорит, - подавись, только это в последний раз. Больше ни копейки не дам. Хочешь - иди в полицию, но тебе там самому худо придется". Стул отшвырнул и ушел, и Ренальдо ушел. А я мороженое съела и тоже пошла.
- Яцек... - сказала я в задумчивости, - Яцек!
- Да, - подтвердила Анриетта, - так его Ренальдо звал. А что?
- Да знаю я одного Яцека, - медленно проговорила я. - Знаю.
Глава 12
Несмотря на мои протесты, Анриетта решила отвезти меня домой.
- Не спорь с ней, - усмехнулась Франсуаза. - Она только что права получила, вот ей и хочется все время ездить!
Я стала собираться. Женщины с неодобрением смотрели на меня.
- И кто это тебя так стриг? - возмутилась Анриетта. - Все волосы в разные стороны, завивка какая-то дурацкая... Ну-ка, пойдем на кухню.
Она посадила меня на табурет и принялась за работу.
- Ну смотри! - сказала Анриетта через некоторое время.
Я глянула в зеркало и увидела хорошенькую девочку почти с мальчишеской стрижкой.
- Ой! - вырвалось у меня.
- Вот и ой, - рассмеялась Франсуаза. - А если ты еще подкрасишь глаза...
- Мне бы твою фигуру, - завистливо вздохнула Анриетта. - Ладно, поехали.
Мы втиснулись в старенький дребезжащий "Рено" и порулили. Уже смеркалось, и я впервые подумала о своих домашних. Что-то они поделывают?
Когда одышливый "Рено" остановился у дверей, Маня бросила на него удивленный взгляд и потом заорала не своим голосом:
- Мамочка!
Я не успела захлопнуть дверцу машины, как меня начали целовать, а в колени тыкались собаки, кошки...
Выскочила Софи:
- Мадам, как вы напугали нас. Когда вы исчезли из больницы, комиссар поставил на ноги всю полицию Франции.
- По-моему, полицию всех стран ЕС, - усмехнулась Маня. - Он решил, что тебя похитили, и хотел перекрыть порты, почту, телеграф, телефон...
- Почта, телеграф и телефон - это не из этой оперы, - сказала я.
- Сейчас велю сварить бульон, - прощебетала Софи.
Я почувствовала, что меня опять тошнит.
- Нет, только не бульон, ненавижу воду с жиром.
- Ну ладно. Мы попросим Луи сделать геркулесовую кашу.
Они увели меня в дом и после короткого сопротивления запихнули в кровать. Только тогда я вспомнила про Анриетгу.
- Пригласите человека в дом.
