Донна Леон - Друзья в верхах
— Хотел бы вас просить, комиссар…
Тут Патта замолчал, обдумывая, как ему лучше выразиться.
— Не стоит даже говорить об этом, синьор, — заверил его Брунетти. — Разумеется, я буду молчать.
Как бы он ни относился к тому, что делал Патта, он не хотел ставить начальника в неловкое положение, выслушивая просьбу никому не проговориться об их разговоре.
Патта немного успокоился, поднялся, проследовал вместе с Брунетти до двери и открыл ее перед ним. Он не предложил руки, однако произнес короткое «спасибо» и закрыл дверь.
Брунетти увидел, что синьорина Элеттра все еще сидит на своем рабочем месте, хотя вместо папок и бумаг у нее на столе лежало нечто объемное и глянцевое. Подойдя поближе, он обнаружил, что она изучает весенний выпуск журнала «Вог».
— Его сын? — спросила она, отрывая взгляд от журнала.
Вопрос был задан неожиданно, и Брунетти не нашелся что ответить и пошутил:
— Вы установили в кабинете начальника подслушивающее устройство? — И тут же подумал, а не сболтнул ли он лишнего.
— Нет. Сегодня утром ему позвонил молодой человек, он был очень взволнован, потом позвонил кто-то из полиции Джезоло. И когда вице-квесторе поговорил с ними, то попросил меня найти номер телефона Донатини.
Брунетти не в первый раз задумался о том, не предложить ли синьорине Элеттре бросить секретарскую работу и присоединиться к полицейскому корпусу — стать профессиональным детективом. Но он понимал, что она скорее умрет, чем наденет форму.
— Вы знаете его? — поинтересовался Брунетти.
— Кого — Донатини или молодого человека?
— И того и другого.
— Я знаю их обоих, — сказала она. И решительно заключила: — Оба они — дерьмо, но Донатини лучше одевается.
— Он вам что-нибудь объяснил? — кивнул Брунетти в сторону кабинета начальника.
— Нет, — равнодушно отозвалась первая красавица квестуры. — Но если бы мальчишка кого-нибудь изнасиловал, то это попало бы во все сегодняшние газеты. Поэтому предполагаю, что он запалился с наркотиками. Донатини должен будет все уладить.
— Вы думаете, он способен на изнасилование?
— Кто, Роберто?
— Да.
Она задумалась на мгновение и затем произнесла:
— Нет, мне кажется, нет. Он высокомерный, с большим самомнением, но не совсем уж испорченный.
Что-то заставило Брунетти спросить:
— А Донатини?
Тут синьора Элеттра без колебаний ответила:
— Этот способен на все.
Она разглядывала фотографии весенних моделей, лениво переворачивая страницы.
— Я и не знал, что вы знакомы с ним.
— Да, знакома.
И она перевернула очередную страницу.
— Он попросил меня помочь ему.
— Вице-квесторе?
Она удивленно подняла глаза.
— Да.
— И вы возьметесь за это?
— Если смогу, — ответил Брунетти.
Она внимательно посмотрела на него, затем вновь занялась журналом.
— Не думаю, что серый цвет долго будет в моде, — задумчиво произнесла она. — Мы все уже устали от него.
Синьорина Элеттра была одета в шелковую блузку персикового цвета и модный черный жакет с высоким воротом, элегантность которого способен был оценить даже неискушенный глаз комиссара Брунетти.
— Наверно, вы правы. — И он, пожелав ей хорошего вечера, вернулся в свой кабинет.
10
Ему пришлось позвонить в справочную, чтобы узнать телефон «Луксора», но, когда он набрал номер дискотеки, человек на другом конце провода сообщил ему, что синьора Берточчо здесь нет, и наотрез отказался дать номер его домашнего телефона. Брунетти не сказал, что он из полиции, еще раз позвонил в справочную, и ему без всяких проволочек назвали телефон квартиры Луки.
— Самовлюбленный дурак, — пробормотал Брунетти в адрес недоверчивого собеседника, набирая номер.
После третьего гудка низкий голос с хрипотцой произнес:
— Берточчо.
— Ciao, Лука, это Гвидо Брунетти. Как жизнь?
Официальный тон тут же сменился на дружеский.
— Чао, Гвидо! Прекрасно. От тебя целую вечность не было вестей. Как ты, как Паола, дети?
— Все отлично.
— Наконец-то ты решил принять мое предложение и прийти потанцевать до упаду?
Брунетти посмеялся над этой шуткой, которой был уже добрый десяток лет:
— Боюсь, что снова буду вынужден разочаровать тебя, Лука. Кому как не тебе знать, как сильно я мечтаю протанцевать до рассвета в компании таких же молодых людей, как мои собственные дети! Потому-то Паола и отказывается меня отпускать.
— Опасается сигаретного дыма? — предположил Лука. — Думает, что это плохо скажется на твоем здоровье?
— Скорее она опасается грома музыки. Боится, что у меня голова лопнет.
— Наверное, она права. — И, поскольку шутка исчерпала себя, Лука спросил: — Так почему ты звонишь? Насчет того парня, которого арестовали?
— Именно, — ответил Брунетти, нисколько не удивившись осведомленности Луки.
— Он сын твоего босса, так ведь?
— Да ты, похоже, все знаешь.
— Человек, в ведении которого находится пять дискотек, три гостиницы и шесть баров, должен знать все, особенно о людях, которых арестовывают в каком-нибудь из этих мест.
— Что ты еще о нем знаешь?
— Только то, что рассказали мне полицейские.
— Какие полицейские? Которые его арестовали или те, что работают на тебя?
Пауза, последовавшая за этим вопросом, дала понять Брунетти не только то, что он зашел слишком далеко, но и то, что, хотя Лука его давний друг, он всегда будет относиться к Брунетти как к полицейскому.
— Я не знаю, как ответить на этот вопрос, Гвидо, — произнес наконец Лука. Его речь прервал приступ кашля, который бывает у заядлого курильщика.
Берточчо кашлял довольно долго, Брунетти ждал, когда приступ пройдет, после чего сказал:
— Извини, Лука. Это была плохая шутка.
— Ничего страшного, Гвидо. Поверь мне, всякий, чья работа связана с людьми, нуждается в помощи со стороны полиции. И они в свою очередь рады получить любую возможную помощь от меня.
Брунетти, думая о маленьких пакетиках, осторожно передаваемых из рук в руки на разных молодежных тусовках города, спросил:
— И чем ты можешь им помочь, Лука?
— Тем, что держу на парковках дискотек частных охранников.
— Для чего? — Брунетти представились грабители и их жертвы — беспечные подростки, которые шатаются по дискотекам до трех утра.
— Чтобы забирать у молодых болванов ключи от машин, — последовал неожиданный ответ.
— И никто не жалуется?
— А кто должен жаловаться? Их родители? На то, что я не даю им уехать в стельку пьяными или выбиваю из их мозгов наркотики? Или полиция, потому что я делаю все возможное, чтобы они не врезались в деревья по краям автострады? Копы страшно довольны, что их не будят в три ночи для идентификации тел, которые надо вырезать из автомобилей. Можешь мне поверить, полиция рада оказать мне любую посильную помощь. — Он сделал паузу, и Брунетти услышал резкий звук чиркающей спички — Лука прикурил сигарету и сделал первую глубокую затяжку. — Так что ты хочешь, чтобы я сделал, — замял это дело?
— А ты мог бы?
Брунетти чуть ли не увидел воочию, как Лука пожимает плечами.
— Я не готов ответить на этот вопрос, пока не пойму, хочешь ты, чтобы я помог тебе, или нет.
— Помощь мне нужна, но не для того, чтобы замять дело, — в смысле вообще закрыть его. Я бы хотел, чтобы ты пока не сливал информацию газетам, если это возможно.
Лука некоторое время раздумывал.
— Я трачу огромные деньги на рекламу… — помолчав, произнес он.
— Это понимать как «да»?
Лука громко рассмеялся и смеялся так долго, что смех перешел в приступ кашля. Отдышавшись, Лука проговорил не без некоторого восхищения в голосе:
— Ты всегда стремишься к полной ясности, Гвидо. Уж и не знаю, как Паола выносит тебя.
— Мне так легче живется.
— Как полицейскому?
— Нет, как обычному человеку.
— Ну что ж. Тогда понимай это как «да». Я могу попридержать и не давать материал в местные газеты, а крупные издания вряд ли заинтересуются этой информацией.
— Патта — вице-квесторе Венеции, — возразил Брунетти в порыве патриотической гордыни.
— А для парней из Рима он — мелкая сошка, — охладил его пыл Лука.
Брунетти обдумал его слова:
— Полагаю, ты прав. — И быстро сменил тему разговора. — Что полицейские говорят о парнишке?
— Они взяли его в полубессознательном состоянии. Его отпечатки пальцев были на всех маленьких пакетиках.
— Ему уже предъявили обвинение?
— Нет. По крайней мере, мне так кажется.
— Чего они ждут?
— Хотят, чтобы он сказал им, от кого получил таблетки.
— А разве они не знают?
— Конечно знают. Но знать — не значит доказать, и я уверен, что ты в состоянии это понять.
