Розамунд Лаптон - Разгадай мою смерть
Я промолчала; твои слова повисли в пространстве между двумя телефонами.
— Ты еще забыла упомянуть, что Эмилио — мой препод и что он злоупотребил служебным положением, — хихикнула ты.
Ты никогда не воспринимала мою серьезность всерьез.
Что ж, я выяснила, где он живет. Это не Хокстон и не Брикстон и не один из тех кварталов, куда толпой валит средний класс, едва там откроется кафе, где подают латте с обезжиренным молоком. Это Ричмонд, восхитительный, уютный Ричмонд. И дом у Эмилио не какой-нибудь образец хай-тека, а настоящая жемчужина эпохи королевы Анны. Чего стоит один сад перед домом — по размерам он не уступит целой улице в Пекхэме, а то и двум. Я пересекла этот внушительный сад и постучала старинным дверным молотком.
Тебе не верится, что я через все это прошла? Возможно, в моих действиях ты видишь перебор, но рвущая душу боль заставляет забыть о рамках. Эмилио открыл дверь, и мне на ум сразу пришли шаблонные эпитеты из любовных романов: «дьявольски красив», «животный магнетизм» — определения, несущие в себе угрозу.
— Это вы убили мою сестру? — в лоб спросила я. — В прошлый раз вы не ответили.
Он попытался закрыть дверь, я ее удержала. Я еще никогда не применяла физическую силу против мужчины и, к собственному удивлению, оказалась довольно сильна. Занятия с личным тренером, которые я аккуратно посещала, все-таки не прошли даром.
— Тесс говорила домовладельцу, что кто-то изводит ее телефонными звонками. Вы?
Из глубины коридора послышался женский голос:
— Эмилио?
На порог вышла его жена. У меня сохранилась наша с тобой переписка.
От: [email protected]
Кому: Беатрис Хемминг, на Айфон
Привет, Би!
Я спрашивала Э. насчет нее еще до того, как у нас все началось. Он сказал, что они поженились в спешке, что общаются по минимуму, но не считают свой брак ужасной ошибкой. Им легко друг с другом, хотя сексуальные отношения прекратились несколько лет назад. Ни Э., ни жена не ревнуют друг друга. Ты довольна?
Целую,
Т.
От: Беатрис Хемминг, с Айфона
Кому: [email protected]
Дорогая Тесс!
Как удобно для Э. Полагаю, она тоже не первой молодости, и, поскольку природа гораздо суровей обходится с женщинами, нежели с мужчинами, разве у миссис К. есть выбор? Нет, я не довольна.
L.O.L.,
Би.
P.S. Почему ты выбрала для писем шрифт «Coreyshand»? Читается с трудом.
От: [email protected]
Кому: Беатрис Хемминг, на Айфон
Дорогая Би!
Ты не колеблясь идешь по натянутому канату, именуемому тропой морали, тогда как я срываюсь вниз от малейшего дуновения ветерка. И все-таки я верю Э. Никто же не страдает, правда?
Целую,
Т.
P.S. Мне казалось, это вполне подходящий шрифт.
P.P.S. Ты знаешь, что L.O.L. означает «умираю со смеху»?
От: Беатрис Хемминг, с Айфона
Кому: [email protected]
Дорогая Тесс!
Послушай, ты ведь не настолько наивна? Не глупи.
L.O.L.,
Би.
(Для меня L.O.L. значит «с любовью»[4].)
От: [email protected]
Кому: Беатрис Хемминг, на Айфон
«Не глупи»? А дальше ты скажешь, что я должна расстаться с Э.? Бросай ты эти Штаты и возвращайся домой. Хорошего дня, сестренка.
Целую,
Т.
* * *Я представляла себе женщину сорока с небольшим лет, чья красота несправедливо поблекла, тогда как муж сохранил привлекательность. Рассчитывала увидеть супругов, которые выглядели ровесниками в двадцать пять, но не в сорок пять. Однако женщине в дверях явно не исполнилось и тридцати, и у нее были удивительные светло-голубые глаза.
— Эмилио, что здесь происходит?
Интонации хрустально-чистого голоса выдавали в ней аристократку; дом, очевидно, принадлежал ей. Не взглянув на нее, я адресовала вопрос Эмилио:
— Где вы были в прошлый четверг, двадцать третьего января, — в день, когда убили мою сестру?
Эмилио обернулся к жене:
— Речь об одной из моих студенток, Тесс Хемминг. Про нее еще говорили вчера в новостях, помнишь?
Почему я не видела этого выпуска новостей? Где находилась? В морге, рядом с тобой? Или у мамы? Эмилио обнял жену за плечи и сдержанно проговорил:
— Это старшая сестра Тесс. Она сейчас переживает очень тяжелый период и… кидается на всех.
Этот человек хотел отделаться от меня. Отделаться от тебя.
— Ради Бога, не лгите! Тесс была вашей любовницей. А со мной вы знакомы только потому, что вчера вломились к ней в квартиру и пытались вынести картины.
Жена устремила на него взгляд светло-голубых глаз. Выражение ее лица вдруг показалось мне беспомощным. Эмилио стиснул плечо супруги.
— Тесс влюбилась в меня и совершенно потеряла голову, только и всего. Напридумывала себе бог знает чего. Затем фантазия вышла из-под контроля. Я хотел убедиться, что у нее дома не осталось ничего компрометирующего.
Да, я произнесла именно те слова, которых ты от меня ждала:
— Ребенок — тоже фантазия?
Эмилио все так же прижимал жену к себе. Та стояла молча.
— Никакого ребенка нет!
Прости, родная. И за следующую сцену тоже.
— Мамочка!
На порог выбежала маленькая девчушка. Жена Эмилио взяла девочку за руку.
— Тебе пора в кроватку, солнышко.
Я как-то спросила, есть ли у него дети. Тебя возмутил сам вопрос. «Разумеется, нет, Би! — ответила ты. — Разумеется, нет! Будь у него дети, разве стала бы я с ним спать? За кого ты меня принимаешь?» Твои моральные границы гораздо шире моих, однако же они существуют и ты не позволила бы себе переступить черту. Ни за что не позволила бы, пережив уход отца. Вот почему твой любовник скрывал, где живет.
Эмилио с силой захлопнул дверь перед моим носом, на этот раз я бы ее не удержала. Лязгнула металлическая цепочка.
— Оставьте нас в покое!
Каким-то образом я превратилась в безумицу, осаждающую чужое жилище, тогда как Эмилио являл собой главу небольшой семьи, укрывающейся от преследований за стенами своего прекрасного старинного дома. Знаю, вчера я действовала по сценарию полицейской телепередачи, сегодня — голливудского фильма, но в реальной жизни — по крайней мере в моей — не было сценария для происходящего.
Я осталась в саду перед домом. Опустились сумерки, сильно похолодало. В этом чужом заснеженном месте у меня в голове почему-то играли рождественские гимны. Тебе всегда нравились веселые: «Колокольчики, звените», «Мы, волхвы с Востока», «Храни вас, джентльмены, Бог» — те, в которых поется о радости, подарках и веселье. А мне больше по душе спокойные и мелодичные: «Тихая ночь, святая ночь», «И в полночь ангел вострубил». Сейчас в голове крутились строчки: «Среди зимы суровой / Тоскливо ветер выл. / Мороз сковал и землю / И реки льдом покрыл»[5]. Раньше я не знала, что это скорбная песнь тех, кто понес тяжкую утрату.
Мое безмолвное пение прервала жена Эмилио. Она приблизилась ко мне в свете сенсорного фонаря, вспыхнувшего на крыльце. Наверное, решила успокоить сумасшедшую, пока та — то есть я — не натворила беды.
— Нас не представили друг другу. Меня зовут Синтия.
Видимо, самообладание у аристократов в крови. Я невольно откликнулась на это формальное проявление вежливости и протянула руку:
— Беатрис Хемминг.
Она скорее стиснула, чем пожала, мою ладонь и произнесла чуть теплее:
— Примите мои соболезнования. У меня тоже есть младшая сестра. — Голос Синтии звучал искренне. — Вчера вечером, сразу после выпуска новостей, он сказал, что забыл в колледже ноутбук. Муж хорошо умеет лгать — вещь дорогостоящая и на самом деле нужная для работы. Но перед ужином я видела ноутбук в кабинете и подумала, что Эмилио опять ходит «налево». — Синтия говорила торопливо, как будто хотела побыстрее развязаться с неприятным вопросом. — Я знала о его интрижке, просто не хотела скандала. А в последние несколько месяцев была уверена, что с этим покончено… Я получила по заслугам. Да, так мне и надо. Я ведь увела его у первой жены. Только сейчас понимаю, через что ей пришлось пройти.
Я промолчала, но в этой неожиданной ситуации почему-то ощутила симпатию к совершенно чужой мне женщине. Сенсорный фонарь на крыльце мигнул и погас, мы очутились в полумраке. Темнота странно сближала.
— Что случилось с их ребенком? — спросила Синтия.
Для меня этот малыш всегда был только твоим.
— Умер.
В полумраке я разглядела, что в глазах Синтии заблестели слезы. Что она оплакивала — твоего ребенка или свой неудачный брак?
— Сколько ему было?
— Мальчик родился мертвым, так что, наверное, нисколько.
Сразу после появления на свет его ждал покой. Покойный малыш. Синтия непроизвольно коснулась рукой живота. Только теперь я заметила, что она беременна. Срок не очень большой, месяцев пять. Резким движением она вытерла слезы.
