Буало-Нарсежак - Волчицы
Быстро же она стала звать их по имени! Скоро начнет тыкать.
- В твоих интересах оставаться в Лионе как можно дольше.
- А я и не собираюсь в Сен-Флур! - воскликнул я.
- У вас нет желания повидаться с друзьями? - удивилась Аньес.
- Друзей у меня было немного, - ответил я. - Вполне вероятно, все они в плену. Впрочем, может, я совсем не вернусь в Овернь. Уже до войны торговля лесом шла вяло. Что же будет после войны, да еще при той конкуренции, которую составляют нам скандинавские страны!
- Вы намерены продать дело? - спросила Элен.
- Не колеблясь ни секунды.
Я наблюдал за Жюлией. Уж на этот-то раз она выразит свое несогласие. Не может же она допустить, чтобы ее брат остался ни с чем.
- Может, ты и прав, - признала она. - Помнишь Шезлада Ле Гюсту? Так вот, он едва управляется со своим заводом. Лучшие его грузовики конфискованы. Рабочей силы не хватает.
Она вошла в детали, назвала цифры. Элен начала проявлять к Жюлии интерес. В моей "сестрице" чувствовались практическая жилка, немалые способности, деловая хватка. Ее лишенное миловидности, смуглое лицо светилось от удовольствия, стоило речи зайти о купле-продаже. Аньес разглядывала ее бородавку под ухом. Виделось ли ей рядом с лицом Жюлии лицо ее умершего брата? Возможно, ее изумляло, что мой друг Жерве похож на Жюлию. Тут-то и крылась правда, столь же очевидная и завуалированная, как те профили на картинках-загадках, которые предлагается отыскать. Где полицейский? Где фермер? Где Бернар?.. Аньес потянулась за вареньем. Она не узнала Бернара. Пока не узнала.
Пить кофе мы перешли в столовую.
- Сколько вы за него платите, Элен? - спросила Жюлия.
- Спросите у сестры, - сухо ответила та.
- Мне его дарят, - отозвалась Аньес.
Атмосфера вокруг нас словно бы опять сгустилась. Жюлия не стала допытываться. Необыкновенная чуткость сочеталась в ней с поразительной бестактностью.
- Отличный кофе, - просто заметила она.
По-прежнему ни малейшего следа волнения на лице. Должно быть, думает, что Бернар жив и я нахожусь здесь по его воле. С какой-то затаенной жадностью разглядывает мебель, картины, рояль; я же, чтобы не выйти из роли, безнадежно пытаюсь придумать какие-нибудь безобидные вопросы.
- Мы приготовили для вас комнату, - сказала Аньес. - Здесь вам будет удобнее, чем в гостинице.
Возражения. Изъявления благодарности. Еще один нелегкий момент преодолен.
- Бернар, будьте добры, сходите за багажом Жюлии, - попросила Элен.
Меня хотят удалить? Если бы с меня заживо содрали кожу - и то я был бы не столь чувствителен. Теперь мне повсюду мерещатся ловушки, меня уже мало заботит, что я оставлю трех женщин одних, и они могут в мое отсутствие объясниться друг с другом. Может быть, Жюлия только и ждет, когда я уйду, чтобы открыть Элен, кто я...
- Идите прямо сейчас, Бернар.
- Бегу!
Я и вправду побежал. Зачем Жюлия стала бы предупреждать Элен? Она вовсе не заинтересована выдавать меня; но что мне известно о ее намерениях? Я спешил обратно, чемодан бил меня по ногам. Пришлось несколько раз останавливаться и переводить дух. Щиколотки у меня дрожали. Я так и не окреп, был неспособен на длительное физическое усилие. Если они сплотятся, им не составит труда добить меня. Войдя в квартиру, я бросил чемодан в прихожей. Несмотря на холодное время года, я был весь в поту. Где они? Из кухни доносился стук приборов и тарелок. Все три были заняты мытьем посуды, и, казалось, меж ними царит полное согласие.
- Не стой здесь, ты нам мешаешь, - крикнула мне Жюлия. - Где у вас лежит деревянная ложка, Элен?
- В ящике буфета.
Совместная жизнь налаживалась. За весь день Жюлия ни секунды не оставалась со мной наедине. Скоро я заметил, что она старательно избегает этого. Она делала так, чтобы Аньес или Элен постоянно были с нами; меня просто восхищала ее способность измышлять все новые сюжеты для разговора. С вожделением женщины, лишенной развлечений, она вникала в жизнь двух сестер, вынюхивала запретные темы, а затем, ушки на макушке, втайне настроенная недоброжелательно, но внешне лучащаяся дружелюбием, принималась кружить вокруг да около. Инстинктивно во всем соглашалась с Элен. К Аньес же, наоборот, относилась с едва заметной снисходительностью, на что та, любезная, но настороженная, отвечала улыбкой, ничем не выдавая, что у нее на уме. Было решено, что Жюлия пробудет у нас пять дней. Достанет ли у меня сил и присутствия духа не допустить какой-нибудь оплошности? Я был уверен, что нет. Я не мог согласиться, чтобы Жюлия уехала, так и не объяснившись со мной. Ее непонятное молчание приводило меня в возбуждение, с которым мне не удавалось совладать. Как оказаться с ней один на один?.. А если зайти в ее комнату... Глупо. Есть риск спровоцировать взрыв, которого я так опасаюсь. Ночь я провел без сна. Жюлия тоже. Наши комнаты были рядом, и я всю ночь слышал, как скрипела ее кровать. Слышал я и поскрипывание половиц в коридоре. Кто-то подслушивал - то ли Аньес, то ли Элен...
Наутро я застал сестер в столовой. Увидев меня, они замолчали, вскоре Аньес вышла.
- Бернар, - прошептала Элен, - я добилась от Аньес обещания никого не принимать в течение этих пяти дней. Надеюсь, вы ничего не сказали Жюлии?
- Ничего.
- Благодарю. Тем лучше... Мне кажется, вы не очень приветливы с ней.
- К сожалению, я вижу ее такой, какова она на самом деле.
- Конечно, если бы вам пришлось с ней жить! Но потерпеть пять дней!.. Ну же, Бернар, небольшое усилие. Вы постоянно выглядите унылым, натянутым, обеспокоенным.
- Извините, я столько всего пережил... Я еще не окончательно оправился от плена, в этом все дело.
- Только ли в этом?.. Нет ли еще чего?
- Нет, Элен, уверяю вас...
- Порой у меня возникает ощущение, что вы не торопитесь... жениться на мне.
- Не то, Элен, совсем не то. Просто мы не одни. У вас Аньес. У меня Жюлия... Все не так просто.
Элен, несомненно пораженная необычностью этой ситуации, задумалась, затем сказала:
- В денежном отношении вы независимы от Жюлии?
- Полностью. Все, чем я владею, заработано мною.
- У нее есть на что жить, не рассчитывая на вашу помощь?
- Я никогда ей не помогал.
- Если мы уедем... поселимся... далеко... будет ли она держаться за вас? Вы понимаете, о чем я... По-моему, она очень привязана к вам.
Настал мой черед призадуматься. Выпустит ли меня Жюлия?.. А Аньес?.. Откажется ли от меня она?.. Будущее представлялось мне огромной черной стеной.
- Я не могу вам ответить, - признался я.
- Т-с-с, кто-то идет!
Вошла Жюлия, протянула руку Элен и, нагнувшись ко мне, поцеловала меня.
- Доброе утро, мой маленький Бернар. Все в порядке?
Она гладила меня по волосам, по щеке. Я был ее братом, потерянным и вновь обретенным с помощью чуда. Подобные проявления чувств выглядят совершенно нормальными. Только не для меня! Я недовольно и опасливо отстранился. В этих нежностях было нечто чудовищное и зловещее. Господи! Все эти женщины, упорно пытающиеся удержать меня в шкуре Бернара... Если, на свою беду, я перестану анализировать их ухищрения, кончится тем, что я поддамся внушению. Потеряю чувство своего подлинного "я". Притворяться сразу на три фронта! Это становится мне не по силам.
- Забыла рассказать тебе, - завела разговор Жюлия, - дочка Полаков умерла. У бедняжки было воспаление легких. Помнишь, ты так любил играть с ней.
- Да, - тихо отвечал я, - помню. Очень печально. А что стало с Андре Лубером?
Жюлия удивленно взглянула на меня.
- Я часто думаю о нем, - продолжал я. - Мы играли в мяч - он, Марсель Биб и я.
Жюлия не могла знать, что в течение нескольких лет я был доверенным лицом Бернара. Эти походя брошенные мной имена смущали ее. Мы, как дуэлянты, что по ничтожным мелочам оценивают силы противника, ловили взгляд друг друга.
- Марсель уехал, обосновался в Тюле, - ответила Жюлия и улыбнулась специально для меня; я понял, что она меня ненавидит.
- Оставляю вас с вашими воспоминаниями, - сказала Элен, поднимаясь из-за стола. - Мне нужно выйти за покупками.
Она, должно быть, была в восторге от того, что присутствие Жюлии помешает мне встретиться с Аньес с глазу на глаз.
- Нет, нет, - воскликнула Жюлия. - Я хочу вам помочь. Одеваюсь и иду с вами.
- Останьтесь лучше с братом!
Но от Жюлии не так-то просто было отделаться. Впервые мне стало чуточку повеселее. Однако я не отказался от мысли вызвать ее на объяснение. Чем дальше, тем больше увязала Жюлия в ситуации, аналогичной моей. Ей становилось все сложнее вывести меня на чистую воду, не выставив себя при этом в неприглядной роли комедиантки. Зря я переволновался. Так мне по крайней мере казалось в ту минуту.
Я проводил их до лестничной площадки, подождал, пока они спустятся вниз. Элен в бешенстве натягивала перчатки. Выйти на улицу с этой безвкусно одетой женщиной, похожей на служанку!.. Я бесшумно закрыл дверь и постучал к Аньес. Она ждала меня.
- Бернар!
Нам не дано было в полной мере насытиться друг другом. Неужто мы и вправду любили? Нет, скорее всего, мы любили нависшую над нами угрозу, которая, держа нас в нервном напряжении, доставляла немыслимо острые ощущения. Даже забываясь в наслаждении, мы оставались чужими - она со своими призраками, я со своей тайной. Сколько бы ни сжимали мы друг друга в объятиях, мы все равно не спускали друг с друга глаз, и недоверие заменяло нам нежность. Пережив неповторимые мгновения, мы лежали с закрытыми глазами, опустошенные, не в состоянии ни о чем думать, с ощущением, что нас вместе выбросило на берег какой-то запретной страны. Приходя в себя, мы с трудом узнавали свои голоса.
