Татьяна Полякова - Как бы не так !
- Он поехал на деловую встречу, домой не вернулся и туда не доехал...
- А ты? - насторожилась я. - Ты ведь всегда с ним.
- Я был занят другими делами.
- Ты видел его мертвым?
- Нет, - пожал он плечами.
- Тогда почему ты решил, что он убит?
- Он уехал к одиннадцати, его ждали до часу. Он не появился. Машина исчезла, вместе с ним, шофером и охранником.
Полифем смотрел на меня и нагло врал. Во-первых, шофером был он сам, во-вторых, десять минут пятого я видела Юрия Петровича в полном здравии направляющимся к родному дому. Чушь какая-то... Зачем Полифему понадобилось врать?
- Эта ничего не значит, - сказала я. - Мало ли что могло случиться? Он вернется.
- Он убит, - заверил Полифем своим дурацким голосом.
- Откуда ты знаешь? - разозлилась я.
- Знаю. Если я говорю "убит", значит, у меня есть повод так думать.
Я замолчала, пытаясь переварить информацию, он тоже замолчал, устремив взгляд в стену. Скоро в ней будет дыра. Я гадала, что они вдвоем задумали.
- Ты возьмешь деньги? - спросила я.
- Нет, - покачал он головой.
- Как это нет?
- Деньги повезешь ты.
От неожиданности я открыла рот, да так и замерла, глупо тараща глаза. Чтобы прийти в себя, мне понадобилось довольно много времени.
- Что? - спросила я, ухмыляясь, хотя мне было не до ухмылок.
- Ты же слышала, - пожал он плечами, закинул ногу на ногу и посмотрел на меня.
- Я должна отвезти эти деньги? - В том, что это шутка, я сильно сомневалась, но в серьезность его слов верить все-таки не хотелось.
- Ты, - подтвердил он.
- Чокнулся, - покачала я головой. - А зачем мне это, ты не знаешь?
Он молчал, продолжая смотреть на меня. Такой взгляд выдержать нелегко.
- А если я скажу "нет"? - попытала я счастье.
- Не говори, не надо, - тихо попросил он.
- Ясно, - я облизнула губы. - Слушай, а почему бы тебе самому не отвезти эти деньги?
- Не выйдет. Сегодня уже все будут знать, что он убит. Никто из наших не доедет.
- А я доеду? - развеселилась я.
- Никому в голову не придет, что он мог доверить тебе деньги.
А вот я так не думала. И Полифем, не будь он идиотом, должен был знать, что самые невероятные предположения с ходу отметать не стоит. Сообразительность Полифема волновала меня мало, а вот среди друзей Юрия Петровича вряд ли все поголовные дурни. Было над чем задуматься.
- Ты сказал, что о его гибели сегодня узнают все. О деньгах, я полагаю, тоже кому-то известно, если Юрий Петрович не рискнул держать их у себя. Деньга будут искать и не найдут...
- Правильно, - кивнул Полифем. - Ты выезжаешь завтра. - Он достал из куртки конверт и бросил его на стол. - Здесь билет, поезд в 15.05. Адрес запомни: Вторая Привокзальная, дом семь, квартира два. Запомнила? Приедешь, возьмешь такси, забросишь деньги и сразу назад. Билеты в оба конца.
- Подожди, я еще не сказала "да". Эти ваши... друзья, они знают, кому я должна отвезти деньги?
- Конечно, - слабо улыбнулся он.
- Тогда меня будут ждать там...
- Не будут. Я сказал, они знают, к кому должны попасть деньги, но не знают, кто и где их получит.
Для меня все это было слабым утешением.
- Мой внезапный отъезд после смерти Юрия Петровича может кого-то заинтересовать... - не сдавалась я.
- Кому ты нужна, - пожал он плечами. - Ты в отпуске и не обязана знать, что он убит...
- На автоответчике мои послания, я прошу забрать деньги, разволновалась я.
- Нет никаких посланий, я все стер.
- Меня видели на его дне рождения.
- Ну и что? Это не значит, что он доверил тебе деньги.
- Но ведь ему пришло такое в голову? Вдруг там отыщется еще один умник?
Полифем вновь едва заметно улыбнулся. Интересно, что его так радовало?
- Везти с собой большие деньги само по себе опасно, а тут еще на них полно охотников.
- Все-таки тебе придется это сделать, - пожал он плечами.
- А вот я не уверена, - начала я и запнулась, - не стоило ему так на меня смотреть. Я разозлилась и сказала: - А если я с вашим чемоданом в милицию отправлюсь?
- Ты ж не дура, - удивился он.
- Уверен, что я не дойду?
- Может, и дойдешь, - вздохнул он. - Только ведь и в ментовке на кого нарвешься. Жадность - черта в народе популярная. Вот менты тебя сами и прирежут за такие-то бабки...
- Это ты меня пугаешь, - усмехнулась я.
- Пугаю, - кивнул он. - Но проверять не советовал бы. - Он помечтал о чем-то, глядя на стену, и добавил. - В поезде ты будешь не одна. За тобой присмотрят. Так что особенно не переживай.
- Мне это не нравится, - твердо заявила я. - Если кто-то заметит ваших людей, может связать их с моим появлением в поезде. И тогда у меня никаких шансов...
- Мы ж не дураки, - пожал он плечами.
- Откуда мне знать? - проворчала я. - В поезде ты будешь?
- Возможно, - сказал он, поднялся и пошел к выходу. - Адрес запомнила?
- Запомнила.
Трогательной сцены прощания не вышло, он кивнул и удалился. Я вернулась в комнату, постояла возле книжного шкафа, машинально перекладывая книги.
- Чепуха получается, - сказала вслух. - Полифем врет, что хозяин погиб ночью. Конечно, дядя Юра мог умереть под утро или чуть позже, но какой смысл врать?
Объяснений я не находила. Изрядно поломав голову, я направилась к пианино. Кейс был на месте, кстати, им Полифем даже не поинтересовался. Еще одна загадка для тупых.
Я достала кейс, бросила на журнальный стол, села в кресло и уставилась в любимую стену Полифема. Все-таки история выглядит невероятно глупой, если только...
Я попробовала открыть кейс, заведомо зная, что ничего из этого не выйдет: ключ Юрий Петрович оставил у себя. Я пошла в кладовку и немного покопалась в старом чемодане. Кейс - это вам не сейф в швейцарском банке. Раздался щелчок, и замки открылись.
Я подняла крышку: доллары новенькие и вполне зеленые.
Полный бред. Я вынула пачку из середины, проверила ее и засмеялась. На любом конкурсе идиотов мне обеспечено первое место. Во всем чемодане набралось не больше четырех тысяч долларов. Остальные явная подделка. Сумма для Юрия Петровича ничтожная и душевного трепета не вызывающая. Сам он скорее всего жив-здоров, а его желание видеть меня в гостях в свой день рождения становится вполне понятным.
Я немного послонялась по комнате и сказала:
- Ладно, сукины дети, вы со мной наплачетесь.
Боевого задора было сколько угодно, но одной мне не справиться. Я вышла на балкон, постояла немного на свежем воздухе, стараясь успокоиться и мыслить здраво.
В голову пришла только одна кандидатура: Максим Чернышев, мой давний приятель, авантюрист и рубаха-парень. В настоящее время он переживает очередной развод и в любую аферу влезет с удовольствием.
Я покосилась на телефон, но звонить не стала. Оделась и вышла из дома. Машина была на стоянке. Стараясь выглядеть естественно, я в нее загрузилась и направилась в торговый центр. Побродив там около часа, зашла еще в пару магазинов.
Требовался одинокий телефон-автомат. Вскоре он появился. Я притормозила, осторожно огляделась по сторонам. Как будто ничего подозрительного.
Максим был дома. Судя по голосу, маялся с перепоя.
- Привет, - сказала я.
- Привет. Вспомнила старого друга? Когда вернулась?
- Давно.
- Здорово. А я тут, понимаешь, чуть руки на себя не наложил...
- Потом расскажешь, - перебила я. - Дело есть. Сможешь к Вике подъехать?
- А почему не к тебе?
- Потому что за мной, возможно, следят.
Он тихо икнул и сказал уважительно:
- Заливаешь...
- Если бы... Я буду у нее через сорок минут, ты должен приехать раньше, чтобы тебя не засекли. Она дома, я с утра звонила, У нее и поговорим.
Я повесила трубку. Поблизости никто не вертелся, это вселяло надежду, что нас не подслушали.
* * *
Выждав время, я направилась к Вике. Жила она в старом городе, в бывшем купеческом особняке, умело поделенном на крохотные квартирки. От былого великолепия остались два каменных столба перед домом и кованая калитка; забор давно рухнул, сам дом обветшал, но все равно мне нравился.
Викина квартира располагалась на втором этаже. Войдя в подъезд, я услышала Викин голос:
- Привет отдыхающим... - Она стояла, опёршись на перила, и улыбалась. Я поднялась по крутой лестнице, мы обнялись и вошли в квартиру.
- Макс здесь? - понизив голос, спросила я.
- Здесь и несет какую-то ерунду. Это белая горячка?
- Возможно, только, к сожалению, у меня.
- Так ты ж не пьешь?
- Когда это было...
Макс сидел в кухне и пил кофе. Я мысленно его похвалила: место он выбрал удачное, в окно его не увидишь. Мы с Викой тоже сели и заварили кофе. Я покосилась на своего друга. Выглядел он на троечку. Осунулся, небрит и нестрижен, за версту несет пессимизмом и лютой обидой на женскую половину человечества, куда нас с Викой предусмотрительно не включили.
С женщинами Максу не везло упорно и всегда. Подозреваю, виноват в этом он сам. Макс обладал внешностью мушкетера и умел выглядеть благородно. Был остроумен, безрассуден и пылок, иногда до неприличия. Многие женщины влюблялись в него безоглядно. Но очень скоро к ним приходило прозрение. Макса влекли слишком многие вещи, чтобы одна-единственная женщина смогла их заменить. На самом же деле он был веселым циником и знал это, хотя и любил прикидываться романтиком.
