Лаура Ван Вормер - Публичное разоблачение
– Уверены? – спросил Бадди.
– Абсолютно. Додж называл его Джонни-Бой.
– А вы выяснили, что он Тони Мейерз? – посмотрела я на Бадди.
– Возможно, он его брат, – кивнул Бадди.
Он сделал очередную пометку в блокноте. Задав матери еще несколько вопросов, собрался уходить. Я понимала, что ему не терпится просмотреть отцовы бумаги. Откровенно говоря, если бы не работа для «Экспектейшнз», я сама взялась бы за это дело.
– Салли, – прошептала мать, осторожно дотронувшись до моего плеча. Она, женщина умная, по опыту знает, каково иметь со мной дело, если я не высплюсь.
Я попыталась открыть глаза. Чувствовала себя разбитой. И вспомнила, что на минутку присела на софу, закрыла глаза и…
– Алфред Ройс звонит, Салли, – шептала мать. – Он тебя разыскивает. Я сказала, что ты работаешь над статьей об убийстве.
– Который час? – спросила я.
Во рту пересохло. Голова разламывается, да еще подташнивает.
– Без пятнадцати семь. Ты так устала, Салли, что я отказывала Алу как могла.
Я что-то пробормотала насчет того, что нельзя избежать неизбежного, и взяла трубку.
– Что, черт возьми, происходит?! – завопил Ал. – Что ты делаешь у матери? Почему ты не здесь? Ты мне сказала…
– Заткнись, Ал, – с раздражением прервала его я.
Глаза матери расширились от ужаса.
– Что ты сказала?!
– Сказала «заткнись». Ты получишь свою статью к завтрашнему выпуску. Мне надо' ее отшлифовать.
– Нет, это мне тебя надо отшлифовать. Ты уволена!
– Ха! – сказала я.
– Ты меня поняла? Уволена! Ты все пропустила, и если бы не Джо, у нас в завтрашней газете вообще не было бы никакой статьи.
– Я знаю, кто убитый, – сказала я, зевая.
– Убийца – сумасшедший Пит Сабатино! – сказал Ройс. – И он снова сбежал.
Глава 12
Я пыталась припарковать машину за зданием «Геральд американ» – на моем месте стоял чей-то «линкольн», – когда зазвонил мобильный, и я, к своему удивлению, услышала, уже второй раз за день, голос Касси Кохран.
– Из того, что я узнала в своей редакции новостей, – сказала мне президент телевизионной сети, – следует, что сейчас не лучшее время для вашей работы над статьей для «Экспектейшнз».
– Почему? – спросила я, выходя из машины и запирая ее. – Что вы такого узнали?
– Что вы приютили у себя в доме человека, подозреваемого в убийстве; что вас кто-то преследовал на краденой машине весь ваш путь из Нью-Йорка домой и что убитый, найденный в Каслфорде, по всей вероятности, как-то связан с вашей семьей.
– Я потрясена, – ответила я.
– У нас свои источники, – скромно заявила она. – Если говорить серьезно, я звоню, чтобы узнать, нельзя ли отложить написание статьи до лучших времен. Я готова пойти на это, если и вы готовы. Мне не хочется никаких публикаций, за исключением разве что о презентации нашего журнала, а это будет только в сентябре. Имея больше времени, мы, возможно, найдем что-то более интересное, о чем вы сможете написать в своей статье.
– В самом деле? Вы это серьезно? – Я вошла в здание, показала охраннику свой пропуск и стала подниматься по лестнице.
– Абсолютно.
– Тогда позвольте мне переговорить с Верити, – ответила я, – потому что, возможно, вы правы. Для меня и вправду сейчас не лучшее время уезжать из Каслфорда. Хочу сказать, что меня ни в чем не подозревают или что-то другое…
Мне понравилось, как Касси Кохран рассмеялась. Ее смех был легким и дружелюбным.
– Вы уникальная особа. Обычно Верити для написания подобной, статьи нанимает людей пожестче.
Я не удержалась и громко рассмеялась; мой смех эхом разнесся на лестнице. Я слышала множество историй о людях работающих в «Экспектейшнз». Трусливым там не место. И должна признаться, мне стало любопытно, какую фотографию они поместят в журнале, представляя меня как новую журналистку. Завтракающую гвоздями? Или что-нибудь похуже?
– Согласуйте с Верити, – предложила Касси, – а потом и договоримся. Если, конечно, к этому времени не окажетесь в тюрьме. – Она снова рассмеялась.
– Я позвоню ей, миссис Кохран.
– Господи, я вот уже тридцать лет в этом бизнесе, и наверняка вы заметили, что мне удавалось сохранять хладнокровие перед прессой.
– За исключением, – сказала я, поднявшись на третий этаж, – той ночи, когда была найдена Джессика Райт.
– Вы уже это видели? – В ее голосе чувствовалось одобрение. А в это время в противоположном конце коридора появился Алфред Ройс-младший.
– Где, черт возьми, ты была?
– Ах и ох! – сказала Касси Кохран. – Поговорю с вами позже.
Я сложила телефон и прошла мимо Ала.
– Почему тебе не сидится на месте? – Меня так и подмывало сказать ему, как он охарактеризовал себя перед президентом «ДБС», которая все слышала. – Где ты была?
– Ал! – позвал чей-то голос из редакции новостей. – Мне удалось дозвониться до мэра!
– Я еще не закончил с тобой. – Ал ткнул в меня пальцем.
– Буду на месте, – сказала я.
Я подошла к телефону и позвонила Верити в «Экспектейшнз». Автоответчик сообщил, что ее сегодня уже не будет в офисе. Я набрала номер, который она дала мне утром, и она сняла трубку.
– Верити Роудз, – сказала она с заметным английским акцентом. В трубке слышался шум голосов.
– Верити, звонит Салли Харрингтон. Извините за беспокойство, но…
– Все нормально. В чем дело?
Я рассказала ей о предложении Касси Кохран отложить работу над статьей до лучших времен, о том, что я расследую убийство, о том, что Касси хочет подумать, как придать моей работе интересный аспект, и что обе мы думаем, что работу можно отложить на пару месяцев, если, конечно, Верити не возражает.
– Я возражаю, – сухо ответила Верити. – Или статья будет готова через пять недель, или ее вообще не будет.
– Хорошо. – Я опешила.
– Еще бы ей не хотеть, чтобы статья была отсрочена! – продолжила Верити. – Это только говорит о том, что она не хочет этой публикации, а потому, Салли, приступайте к работе. И чем скорее ее напишете, тем лучше. Я стою посреди зала, где проходит коктейль-пати, и, боюсь, не смогу продолжить наш разговор.
В трубке послышался смех. Вокруг Верити толпился народ.
– Хорошо. Спасибо, Верити. До свидания.
Я села за компьютер и приступила к работе, когда появился Ал.
– Я же тебе сказал, что ты уволена.
До или после того, как скажу тебе имя убитого?
– Ты знаешь, кто он? – раздался женский голос, прежде чем в мою кабинку просунулось лицо Марты Ройс-Келлем.
Марта всего на год моложе Ала, но с хорошим лицом после пластической операции и стройная, в то время как Ал жутко растолстел. Она годами приставала к их отцу, чтобы тот назначил ее руководить газетой; ее сегодняшний статус члена правления на самом Деле ничего не значит. Поэтому она в знак протеста стала вести колонку в конкурирующей газете «Хартфорд», но старик Ройс пригрозил ей, что вычеркнет ее из завещания, если она будет продолжать сотрудничать с другой газетой. Я догадалась, что сегодня состоится заседание членов правления, что объясняло наличие на нашей парковочной стоянке нескольких машин «континенталь».
Не лезь не в свои дела, Марта! – зарычал Ал.
– Ты не можешь уволить ее сейчас, – сказала она.
– Я могу делать все, что захочу. Это моя газета!
– Это наша газета, – сказала она елейным голоском. Кроме того, ты не уволишь ее, потому что до сих пор влюблен в ее мать.
Я постаралась сдержать улыбку: Ал действительно был неравнодушен к моей матери.
– Я не только знаю, кто убитый, Ал, но еще обладаю информацией, что кто-то преследовал меня на угнанном пикапе.
– Джо! – позвал Ал.
В мою кабинку просунулась голова Джо Бикса.
– Ты выяснил, кто убитый?
– Пока нет.
– Не увольняй ее, – посоветовала Марта, собираясь уходить. – Я буду вместе с другими членами правления в конференц-зале, Ал.
После того как она вышла, Ал повернулся ко мне, изумленно выгнув брови.
– Как ты узнала, кто он такой?
– Главное, что узнала, – ответила я. – Дело в том, Ал… Дашь ли ты мне пятинедельный неоплачиваемый отпуск начиная с завтрашнего дня в обмен на информацию или нет? Если скажешь «нет», я просто уволюсь с этой проклятой работы. Если скажешь «да», я передам Джо всю информацию, которой владею, и он «может замещать меня все эти пять недель.
– О чем ты говоришь, черт возьми? – заорал Ал.
– Хорошо, пусть будет одна неделя оплачиваемая, а четыре неоплачиваемые. Ты слышишь меня, Ал? Мне нужен отпуск, а тебе лучше согласиться, пока цена не возросла.
– Ты не посмеешь утаить эту информацию от своей газеты.
– Две недели оплачиваемого отпуска и три неоплачиваемого. И ты задолжал мне отпуск за прошлый год. Я вернусь на работу к Дню труда. – Я посмотрела на часы. – У тебя десять секунд до того, как я начну собирать свои вещи, чтобы уйти в Хартфорд курант». («Хартфорд курант» – основной наш конкурент.)
– Сделай это, Ал, – посоветовал Джо. – Она нам все расскажет. – Он смотрел на меня. – Ведь правда? И как это связано с твоей семьей?
