Алексей Пенза - Солнца нет
Конечно, я Тоне нашёптывал в постели красивые слова, даже "бросался" древней фразой "я тебя люблю", но после секса они уже не слетали с моих губ.
Когда ей надоели мои постоянные отсрочки от женитьбы, она поставила вопрос ребром: или женись на мне, или мы расстанемся. Если бы я согласился на брак, то у нас не было бы проблем с квартирой; на что жить и на что содержать ребёнка первое время, об этом позаботились бы её родители.
Но и расставаться с Тоней тогда мне не хотелось, сильно я к ней привязался. Ведь приятные ежедневные встречи и почти постоянную половую жизнь не было желания менять на временное, а может быть, и долгое одиночество.
Как только я твёрдо отказался от намерения жениться, Тоня словно сквозь землю провалилась. Сколько раз я пытался дозвониться, но безрезультатно. Услышав мой голос, или поняв, кто говорит, сразу же бросали трубку.
Потом, спустя полгода, мы снова встретились на праздновании дня рождения моей соседки, что нас познакомила. Гуляли в лесу. И Тоня мне рассказала, что всё это время жила у тётки в Беднодемьяновске. Так решили её родители. Там-то она и встретила будущего мужа Николая. Хороший мужик ей достался: любящий, работящий, непьющий, спокойный и с золотым характером. Рассказывала это она у костра и ещё, что через одиннадцать дней выходит замуж, пригласила меня на свадьбу, на которую я, естественно, не пошёл.
В тот вечер я выпил много "водяры", да и она немало… Так мы и оказались утром в моей квартире в постели, обнажёнными, под лёгким покрывалом…
В это же утро, она, осознав произошедшее, попросила меня: "Лёшечка, будь моим любовником всегда, даже после моего замужества". В чём я не мог и не хотел ей отказать.
Её муж часто уезжал на заработки строителем в столицу, и Тоня часто оставалась скучать на две недели. В которые я и ублажал её.
Коляну и в голову не приходило подозревать свою жену в измене. Потому что о наших продолжающихся отношениях не знал никто. С одной стороны мне его жалко, а Тоня — просто сука.
Я, прихватив с собой трубку телефона, вышел на балкон. Он у меня был небольшой, всего шесть квадратных метров. Тут я обычно любил читать, сидя в кресле-качалке, или, "оседлав" барный кожаный стул на высоких ножках, курить.
Прищурив левый глаз от попадания сигаретного дыма, я набрал код города Пензы, и следом потыкал номер телефона, запомнившийся мне после просмотра видеокассеты, которую я выкинул в первую же попавшуюся урну. Приложив к уху трубку, стал ждать. Гудки. Глазами беспорядочно пробежался по окнам соседней девятиэтажки. Обратил внимание, как на седьмом этаже, на открытом балконе парень поднимал гири. Взглянул вниз: кто-то переезжает. Последовал длинный гудок. Повторил попытку. Не отвечают.
Положив трубку телефона на перила, я уселся в кресло-качалку, и, взяв в руки с подставки детектив, принялся читать. У меня была одна причуда, с которой я давно смирился: это везде иметь под рукой томик увлекательного чтива: на работе, в сумке, на кухне, в спальне… Друзья и знакомые удивляются, как я могу так читать, в правильном порядке всё запоминать и не путаться в сюжетах. Они меня не понимают, а мне нравится.
Вот и сейчас, прочитывая слово за словом, строчку за строчкой, абзац за абзацем, и перелистывая страницу за страницей, я не был смотрящим свысока на происходящее в читаемой книге. А вспоминал сегодняшнее утро, которое не похоже ни на одно другое; про телефон, который пока преградил путь моему любопытству; про блондинку, сбившую меня на своей "десяточке"; про Тоню; и про всё остальное… "Всё равно я дозвонюсь сегодня или потом…" — выразил я вслух свою мысль и отложил книжку. Посмотрел на наручные часы. Пора. Пока дойду, как раз приду к ней к половине девятого.
Из дома я вышел с продолговатым пакетом. Тоня жила недалеко. Тут идти два квартала.
Я подошёл к подъезду, где жила она. Докурил только что зажжённую сигарету, сидя на лавочке. Зажевал парочку подушечек жевательной резинки с освежающей мятой и открыл бордовую, наполовину застеклённую дверь: внутри чисто и пахнет недавно сделанным ремонтом. Поднялся на последний этаж по дощатым, кое-где скрипучим ступенькам.
Перед тем, как позвонить в среднюю дверь на площадке третьего этажа, я зубами разделил "жвачку" и, взяв половину пальцами, оттянул её до тех пор, пока она не оторвалась. Приблизился к правой двери, залепил глазок. То же самое проделал я и с другой дверью. Это я на всякий случай, для безопасности, мало ли что…
Вдавив кнопку звонка, я услышал неприятное дзиньканье. Открылась дверь. Тоня меня затащила в квартиру и набросилась с поцелуями. В этот раз она была одета лишь в одну зелёную джинсовую рубашку мужа. Тоня припёрла меня к стене прихожей, дразня своим возбуждающим язычком и посасывая мой.
Пакет выпал из моей руки. Я с жадностью схватил её за ягодицы и ещё сильнее прижал к себе. Мы поменялись местами. Она быстро сняла с меня очки и обхватила ногами мою талию. Долгие ненасытные поцелуи сменялись нежными, неторопливыми, но потом снова набирали темп. Они походили на волнообразную линию, которая то поднималась, то плавно опускалась.
Мои руки гладили всё её тело: начиная от гладких ног и заканчивая влажными короткими волосами, и обратно.
Присосавшуюся ко мне Тоню я отнёс, не прекращая ни на секунду целовать, в спальню. Бережно положил на кровать.
— Тигрёночек, а как же ужин? — прошептала она.
— Потом, — ответил я, глядя ей в глаза.
Молча стал расстёгивать рубашку, сопровождая поцелуями обнажённое тело. Лифчика на ней не было. Прочертил языком вокруг небольших грудей. Поочерёдно поднимался, играя им, к задорно торчащим соскам. Щекотал их, нежно покусывая и посасывая. В то время как моя рука, уже просунувшись под лёгкую резинку, погладив волосы, скользнула дальше. Я снова потянулся к губам Тони.
Не выдержал, стянул с неё трусики…
…проснулся. Посмотрел на электронные часы. Они показывали 2:39 ночи. Тоня, растянувшись на мне, спала. Я снова погрузился в сон…
Снова проснулся я раньше неё. Пока она спала, успел принять душ, плотно позавтракать и ещё раз позвонить по тому телефону, по которому не дозвонился вчера. Безуспешно.
Вытащил из чёрной прямоугольной коробки красную розу. Понюхал. М-м-м. И пошёл с ней в спальню.
Прижав губами цветок, стал медленно на себя тянуть одеяло. Я любовался, как обнажается её маленькая грудь (мне захотелось вновь прикоснуться к ней), затем животик и… Тоня, натянув одеяло на себя, поменяла положение.
Я залез под одеяло и прилёг к ней. Провёл рукой по голени, по ягодице и отправил её к груди, где стал тереть ладонью её отвердевшие соски. Тоня, промычав, взяла мою руку и перенесла к мохнатому треугольнику со словами: "Я хочу там".
Я вынул розу изо рта и стал ею проводить по лицу Тони. Она приоткрыла глаза и, повернувшись в мою сторону, поцеловала меня.
— Это тебе, — я протянул цветок.
Она приняла его и крепко обняла меня.
— Спасибо, милый. Но откуда ты его взял?
— Вчера у меня не получилось его тебе преподнести. Бедненький всю ночь в коробке пролежал.
— Ух, какая я… — Тоня улыбнулась.
— Ещё какая, — сказал я, всматриваясь в её блестящие довольные глаза. Она судорожно вздрагивала.
Смотря на меня, Тоня гладила мою щетину, касаясь моих губ, носа и очков.
— Я ещё вчера заметила на тебе уже новые очки. Быстро же ты их меняешь. Я и то так не меняю перчатки.
Я её поцеловал.
— Позавчера, как обычно, заглянул в "Мир очков". И представляешь, стал миллионным посетителем. За что и получил в подарок эти модные очки и электронные суперские часы. Давно о таких мечтал, — я вытащил из-под одеяла руку, на которой были часы.
— Класс! Я рада за тебя. А эти очки лучше, чем в прошлый раз. Они тебе идут.
— Спасибо.
— Интересно, а когда им придёт смена?
— На этот вопрос в данный момент я затрудняюсь ответить. Хотя… наверно, тогда, когда мне надоест их носить.
— Да знаю я тебя. Не удивлюсь, если ты завтра же их на другие променяешь.
— Всё может быть. Я не отрицаю.
Тоня откинула одеяло. Встала с постели. Потянулась.
— А я хотел продолжить, — сказал я, когда она, подмигнув мне, подошла к двери.
— А никто и не отказывается. Просто мне хочется это сделать в душе. Пойдём со мной.
Сегодня, по сравнению с вчерашним днём, намного лучше — "вечное будило" светило и согревало своими ласковыми лучиками. Утро было приветливым, с несмолкаемыми птичьими распевами. Улицы нашего городка необычайно богаты зеленью.
Я вызвал лифт. Он спустился, и из него вышла моя соседка по площадке Нина Семёновна, возраст которой перевалил за 55, но она не сдавалась и боролась с ним, стараясь выглядеть всегда привлекательной и энергичной. Завивающаяся причёска апельсинового цвета сочеталась с её маленькими глазками, в которых иногда я замечал грусть.
