Анатолий Безуглов - Ошибка в объекте
— Согласитесь, человек не может одновременно находиться в разных местах…
Тренер вежливо протянул следователю ручку. И добавил:
— Мое алиби легко проверить.
На вопрос следователя, куда Юрий Васильевич уезжал, тот ответил, что в Брянскую область, к родителям. Заходил к нему земляк, сказал, что отец Лебедева захворал. Юрий Васильевич забеспокоился, потому что давно не получал писем от своих. Решил навестить.
И ещё он сказал:
— В молодости, помимо плавания, я занимался боксом. Был кандидатом в мастера спорта. Мог бы одним ударом свалить быка. Но за всю свою жизнь не обидел даже букашки…
В небольшую деревню на Брянщине со странным названием Сытая Зегзица следователь и инспектор угрозыска отправились назавтра, с рассветом. Надо было проверить алиби Юрия Васильевича Лебедева: действительно ли он находился у родителей с пятницы до воскресенья. Прокурор Шеремет помог достать машину. За руль села Кармия Тиграновна.
Сытая Зегзица раскинулась на небольшом косогоре. Залитая солнцем, пахнущая летним разнотравьем. Шла косьба, на лугу сушилось сено.
Дом Лебедевым выделялся среди других изб — был сложен из кирпича. Остальные все — деревянные.
Василий Федорович, отец тренера, сидел на завалинке у своего сарайчика, о Грелся на солнце. По его словам, он только недавно стал выходить на улицу болел.
Агеев сказал, что хочет побеседовать. Лебедев-старший гостеприимным жестом пригласил следователя в дом, а «шоферу» предложил «попастись» в огороде, отведать даров земли.
На их участке вдоль забора стоял ряд кустов, обсыпанных красной и черной смородиной, рдел малинник крупной ягодой.
Кармия Тиграновна не без удовольствия последовала совету.
В доме Василий Федорович посетовал, что нет хозяйки — поехала в райцентр. А то бы попотчевала гостей обедом. Но чаек можно сообразить. Виктор Сергеевич вежливо отказался и спросил, давно ли навещал стариков их сын. Лебедев-старший сказал, что на Юрия жаловаться грех, не забывает. В последний раз приезжал совсем недавно, в позапрошлую пятницу. И пробыл до воскресенья.
Агеев сразу охладел к разговору — алиби тренера подтвердилось. Но старику, видать, хотелось поболтать. Он стал нахваливать сына. Прознал, мол, что отец свалился с простудой, — тут же примчался. Помня, что Лебедев-старший с недоверием относится к лекарствам из аптеки, прихватил с собой бутылек с горилкой. Для лечения…
— С горилкой? — насторожился следователь.
— Я даже не разрешил открыть, — с благоговением произнес старик, показывая на буфет, в котором красовалась четырехгранная бутылка. — К праздникам берегу…
«И тут горилка с перцем, — подумал следователь. — Впрочем, она пользуется успехом. Как в Риге — бальзам, а в Белоруссии — „Беловежская“…»
Тем временем Карапетян уже успела наладить контакт кое с кем из соседей («плоды земли» она попробовала только так, на ходу).
Свежему человеку в таких заброшенных в глуши поселках, как Сытая Зегзица, особенно рады.
Одна из соседок пригласила Кармию Тиграновну к себе в дом, напоила молоком. При этом рассказала, что у несчастной буренки в новогоднюю ночь волки загрызли теленка.
— Что, лютуют? — поинтересовалась инспектор, прихлебывая холодное, из погреба, молоко.
— Нынешней зимой — ого-го! — ответила хозяйка. — Зима суровая была, затяжная. Волки оголодали так, что житья не стало. Совсем обнаглели: средь бела дня наведывались в деревню. А уж по ночам… Хорошо, что наши районные власти не поддались на сладкие речи о пользе волков. Написали прямо в Москву, а оттуда скоро какая-то комиссия приехала. Поездили эти ученые по нашим местам, посмотрели, посчитали, сколько убытка от серых разбойников, и дали указание: не церемониться, изводить.
— Ну и как — извели всех?
— Всех или нет — не знаю, а вот что охотники их постреляли немало, так это точно. Наш сосед Василий Федорович рассказывал, а он врать не станет… Сам участвовал…
— Вы имеете в виду Лебедева?
— Ну да. Он раньше у нас на деревне был первым волчатником. Знал, где эти матерые водятся. А сейчас хоть сам и не стреляет, здоровье не то, а все равно — чуть что, к нему идут. Даже московская комиссия на поклон приходила. Сама видела, как на легковушке подкатили, стали уговаривать Василия Федоровича, чтобы он посоветовал, где лучше отраву разбросать…
— Какую отраву? Для кого? — насторожилась инспектор.
— Как для кого? Понятно, для волков. Иных постреляли, иных потравили…
Кармия Тиграновна поблагодарила женщину за угощение и поспешила к дому Василия Федоровича.
Агеев, видимо, уже собирался распрощаться со стариком.
Инспектор отвела следователя в сторону, передала ему услышанное от соседки.
— Значит, яд? — взволнованно переспросил Агеев. — А какой?
— Она не знает. Говорит — отрава, и все.
— Ну что ж, и на том спасибо. Придется продолжить разговор с хозяином. Только поменяем пластинку…
Лебедев-старший подтвердил, что на самом деле прошлой зимой, перед тем как была разрешена охота, он помогал районному охотоведу Суходольцу и приехавшим специалистам уточнить гнездовые и выводковые участки, гнезда и временные логова волчьих семей. А чуть позже, когда для какого-то научного эксперимента решили часть волков отравить, он действительно принимал участие в приготовлении отравленной приманки, но каков химический состав яда, он точно не знает.
Не знал его и допрошенный в тот же день Суходолец, который заявил, что этот состав приготовил приезжавший тогда из института кандидат биологических наук Крупнов Олег Петрович.
Агеев попросил московские координаты Крупнова. Суходолец тут же продиктовал их.
— А в каком помещении вы готовили отраву для волков? — задал вопрос следователь.
— В сарайчике Василия Федоровича, — ответил Суходолец.
— Значит, это происходило в Сытой Зегзице? — уточнил Агеев.
— Да, там ближе к месту волчьих стай, — пояснил охотовед.
— А кто-нибудь, кроме вас, Лебедева-старшего и Крупнова, заходил в тот сарайчик?
— Нет. Это я точно помню.
— Сколько времени вы находились там?
— Да как вам сказать? Вначале поговорили о том о сем, а когда мы стали мясо на куски резать, хозяйка, жена Василия Федоровича, позвала нас обедать. Пошли мы в дом. Стали руки мыть. А Олег Петрович предложил нам руки с ещё спиртом протереть. Сын Василия Федоровича, услышав, удивился, но Крупнов заметил, что яд — очень сильный, действует не только на волков, и не дай Бог, капля-другая в человека попадет… Лебедев Юра поинтересовался, что же это за чертовщина такая страшная? Крупнов назвал тот яд как-то буквами. Понимаете, у меня образование-то всего четыре класса, химии не учил, а потому убей меня, а сказать, как этот яд называется, не могу.
— Чем вы занимались после обеда?
— Продолжили начатую работу. Закончили часа через два.
— Скажите, а во время обеда Юрий Васильевич, то бишь Лебедев-младший, не ходил в сарайчик? — спросил следователь, не скрывая направленности своего интереса.
Суходолец на минуту задумался, посмотрел куда-то на потолок, а потом ответил:
— Выходить-то он выходил, а вот куда и зачем, не знаю. Скорее всего после пива в уборную.
— Почему вы решили, что в уборную?
— Ну, во-первых, мы пили пиво, а после него сами знаете… А, во-вторых, когда вернулся минут через пять, то мыл руки очень тщательно. Это я хорошо помню…
…Жена Лебедева Василия Федоровича подтвердила, что сын во время обеда зашел к ней в кухню и попросил чистый пузырек. Она дала ему. А вот для чего он понадобился, она не знает, не спрашивала.
В тот же день Агеев направил в прокуратуру города Москвы отдельное требование, в котором просил допросить кандидата биологических наук Крупнова, приезжавшего в Сытую Зегзину, но тут же понял, что ждать ответа неделю, а, может быть, даже и больше, он не имеет права. Нужна оперативность. И уже буквально через час из кабинета местного участкового инспектора следователь звонил Крупнову. Повезло: он оказался на месте.
Олег Петрович хорошо помнил командировку в Сытую Зегзицу и все обстоятельства, связанные с ней. К тому, что знал уже Агеев, свидетель добавил несколько важных штрихов. Для отравления волков использовался цианистый калий. Это раз. Отвечая на вопрос Юрия Васильевича, он действительно назвал его буквенное обозначение. Это два. И наконец, Крупное подтвердил, что когда он с Лебедевым-старшим и районным охотоведом пошли на обед, сарайчик, где находился яд, оставался открытым. А вот на вопрос следователя — мог ли кто-нибудь, и в частности Лебедев-младший, воспользоваться случаем и отлить себе какую-то часть яда — Крупнов, видимо испугавшись ответственности за небрежность хранения яда, вразумительного ответа не дал…
Но и эта информация, которой теперь располагал Агеев, давала ему достаточно оснований, чтобы перекинуть логический мостик между трагическими событиями в Южноморске и травлей волков на Брянщине. Связующим звеном, по убеждению следователя, был тренер Лебедев.
