Вячеслав Барковский - Выродок (Время Нергала)
- Ну опознавателей теперь наберется пару сотен человек, - проворчал капитан, потом добавил: - Ты бы в частном порядке сходил со своим корешом сержантом, зыркни еще разок... Чем черт не шутит... НО! - Тут капитан многозначительно поднял палец. - Никакой самодеятельности! Ты понял, Малахов? У меня строжайшая инструкция: в целях безопасности личного состава не предпринимать никаких оперативных действий по задержанию подозреваемого. Любой план согласовать с ФСБ, лично с Успенским. Ты сам у Казанского был свидетелем ЕГО подвигов. И то, что осталось от лейтенанта, тоже видел. Так что, соблюдая предельную осторожность, собирай информацию. Это пока все твои действия!
* * *
Малахов решил ослушаться подполковника. Уж очень велик был соблазн прославиться на всю матушку Россию. Много лет никто не мог взять, а он, Малахов, возьмет.
Второй день старший опер ходил за подозреваемым. Служащий отдела приватизации жилья Эдуард Николаевич Иванкевич ничем не отличался от своих собратьев по чиновному цеху. Вовремя на работу, вовремя с работы.
Был, правда, случай, когда с двумя известными бизнесменами посетил дорогой кабак "закрытый" для простых смертных. Еще разок проехался с этими же лицами на "опеле"...
Ничего странного больше за ним замечено не было, и Малахов начал продумывать варианты сближения с объектом.
* * *
- Девушка, простите, вы не могли бы посмотреть, у меня опять вся спина белая?
- Я и не глядя могу сказать. Абсолютно белая, как мел!
- Ну вот. Я так и знал. А как вы не глядя угадали?
- По лицу.
- Неужели у меня на лице написано, что я потомственный неудачник?
- Не только это. У вас на лице написано что вы не пропускаете ни одной юбки и отличаетесь банальным складом ума.
- Потрясающе! Неужели все это бы смогли прочесть по моему обаятельному липу средне-русского интеллигента? Тогда не мори не представиться, поскольку столь длительный разговор просто не может продолжаться без более близкого знания друг друга. Итак: зовут меня Виктор, отчество опускаю, фамилия - Малахов.
- Действительно потрясающе! Вам в лицо сказали, что вы обладаете банальным складом ума. И это, между прочим, сказано довольно мягко. А в таких случаях разговор обычно прекращается без взаимных церемоний. Всего наилучшего!
- Все равно я не могу вас оставить, не объяснив, почему я спросил о цвете моей спины. Выслушайте, пожалуйста! Тем более что имя ваше я все равно знаю. Вас зовут Ариадна, но полного своего имени вы не любите и предпочитаете, чтобы знакомые звали Ирой.
- Послушайте, все это становится утомительным. Очевидно, если вам вежливо предлагают отвалить, вы этого не понимаете.
- Я все понял. Именно поэтому я и есть неудачник, именно потому у меня постоянно спина белая. Я знаю не только ваше имя, но и властителя ваших дум, которого вы с нетерпением ждете. Правда, имени я его не знаю. Но поверьте, я вовсе не собираюсь разрушать гармонию ваших отношений. Просто вы мне давно нравитесь, я выделил вас из толпы сотрудниц не только вашего второго этажа, но и всего муниципалитета.
- Так вы следили за мной?
- Не совсем так. Я прихожу в вашу контору уже несколько раз по поводу аренды мансарды под мастерскую...
- И решили, что, обаяв какую-нибудь дуру, сможете легче решить вашу проблему?
- Опять не угадали. Проблема моя уже решена. Именно поэтому я и рискнул попытаться с вами познакомиться. Больше ведь у меня не будет предлога появиться в коридорах власти. Зная, что за вами старательно ухаживает один из ваших сослуживцев, я понимал, что шансы мои на успех мизерны. И тем не менее решился. И знаете что? Я бы хотел пригласить вас вместе с вашим... другом на новоселье в мастерскую, где я устрою и небольшую выставку своих работ.
- Ничего не поняла. Если вы "выделили" меня, зачем вам мой... знакомый? А если надеетесь, что я соглашусь пойти одна, то... ваши заблуждения не знают границ.
- Да поймите, Ира, я именно выделил вас из толпы. Я художник, у меня дар видеть духовную суть человека. И я не ошибся, вы ни разу мне не нахамили, а уже это говорит о богатом внутреннем мире. И мне просто хотелось бы иметь тонкую, добрую, духовно развитую личность среди своих знакомых. Только и всего!
Перед откровенной лестью не может устоять практически ни одна женщина. На это Малахов и рассчитывал.
И он победил.
- Ну не знаю, - смешалась Ариадна, то бишь просто Ира. - Натиск у вас, однако...
- Ну какой натиск? Я же сказал, что приглашаю вас не одну, потому что уверен, у такой женщины, как вы, должен быть не менее богатый духовно приятель. Как я уже отмечал, между вами должна царить гармония. Как говорил классик нашей литературы: "А гармонию мою никому не отдавай..." Ира рассмеялась.
- Ну это вы уж слишком. И не жду я его сейчас. Просто вышла подышать воздухом. Канцелярия надоела.
- Вот и хорошо. Значит, я пишу вот на этом листе бумаги адрес моего "мини-Монмартра" и жду вас со спутником сегодня вечером, к семи часам. Кстати, как его зовут?
- Зовут его Эдуард Николаевич, но насчет визита не обещаю. Слишком все скоропалительно...
Мансарда принадлежала старому приятелю Малахова, который бывал в ней только в периоды запоев. А случались они не чаще одного раза в полугодие. Такой особенностью своего организма Илья Шишов гордился. А писать он предпочитал в одной из квартир на Пушкинской, 10, в доме, некогда захваченном художниками. Запой недавно закончился, мансарда пустовала. Илья с легкостью отдал ключ Малахову, предупредив только, чтобы музыку громко не врубал, не искажал его "имидж" тихого алкоголика.
Ира пришла точно в семь и с "объектом", хотя Малахов и опасался, что она поймет его слова превратно и придет одна.
На этот случай у Малахова был запасной вариант. Он договорился, что пара близняшек-очаровашек будет ждать его звонка, а явившись и обнаружив даму, потребуют немедленного вызова пристойных мужиков. По его наводке Ира должна была вызвонить Иванкевича, хотя бы из чувства оскорбленного женского самолюбия.
Однако сложных психологических и тактических ходов не потребовалось.
Гости с любопытством осмотрели пристанище "богема", как шутливо отрекомендовал себя Малахов, поглазели на несколько картин, не вглядываясь в подпись автора.
- Новоселье, а где же гости? - спросил Эдуард Николаевич,
- Гости ко мне приходят спонтанно, - ответил Малахов. - Да и новоселье в данном случае понятие условное. Я лишь продлил аренду. Так что ждать никого не будем, начнем обмывание сей обители, а гости подойдут.
За час Малахову удалось влить в Иванкевича около шестисот граммов водки, но особых признаков опьянения у него не заметил. Ариадна тоже была насчет выпить совсем не дура.
Через час появился Боря Никольский с "подругой" - сотрудницей РУОП Настей Ивлевой. Новенькие, которые оказались якобы навеселе, поскольку заглянули "на огонек" после вернисажа "Митьков", шумно потребовали "портвейнового вина", выразив при этом презрение к водке, однако не погнушались "плебейским напитком". Одним словом, пьянка получилась на славу, все "скорешились", при этом Настя усиленно охмуряла Иванкевича, а Ариадну взялся обрабатывать Боря, у которого ее постоянно отбивал Малахов, устраивая демонстративные сцены ревности. По ходу междусобойчика, Иванкевич охотно поделился с новыми друзьями сообщением, что женат он на дуре и мещанке, что равного ему в вопросах приватизации жилья во всем управлении нет и что вообще он знаком с такими... - тут он запнулся, людьми, которые... - он помолчал и закончил: - которые все могут... А я, - вдруг заявил он-я знаю, зачем вы меня сюда заманили!
- Это кто же тебя заманивал? - взъерепенилась Ариадна. - Я, например, и идти не хотела, а ты: "Пойдем да пойдем. Захотелось к богеме приобщиться!"
- Да на хрена ты нам нужен, козел, - пробасил Боря.
- Нет, я знаю, - с пьяной настойчивостью твердил Эдуард Николаевич. - Я вам нужен. Я всем нужен! Потому что!.. - он многозначительно поднял вверх палец. - Я такой... Я оч-ч-ень многое могу... И, между прочим, дорого стою, хотя и не продаюсь... Ясно?..
- Да за таких, как ты, в базарный день... - начал Никольский...
- Ой, мальчики, ну что за хамы! Не трогайте Эдика! - решила вступить в игру Настя.
И добавила: - Он такой хороший, такой... сильный... Ух! Эдик, хочу на ручки! Эдик!..
Малахов уже и не рад был затеянной игре. Мало ли что взбредет в голову психу, если это ОН...
А Иванкевич вдруг вскочил, легко поднял на руки Настю и закружился с ней по комнате. Но на пути у него встала Ариадна, подняла руку.
- Стоять! Это что такое? По-моему, это меня, гражданин Иванкевич, вы должны носить на руках!
Эдуард Николаевич остановился, некоторое время вглядывался в приятельницу, будто не в состоянии понять, кто перед ним стоит, потом опустил на пол Настю, с некоторым удивлением огляделся вокруг и вдруг, усевшись на пол, тоскливо сказал:
- Я домой хочу. Что-то здесь не так! Малахов с Никольским переглянулись, потом Виктор, приобняв гостя за плечи, сказал:
