Юрий Кургузов - Чёрный Скорпион
Однако я нашел остроумный выход: натянул на голову несчастного целлофановый мешок, добытый в гараже, — и не испачкался. Второй же снаружи был целехонек, и его я отнес в машину, которую подогнал прямо к крыльцу, без соблюдения правил техники безопасности.
А чтобы вы не сильно удивлялись тому, что я так спокойно разгуливал с покойниками на горбу, сообщу, что и к Вике я тоже зашел. Замок в ее комнате был пустяковым, да и дрыхла девчонка без задних ног, так что и здесь все прошло гладко.
В принципе, я мог бы выкинуть этот трюк и с Маргаритой, но я ведь не знал, где ключи… Да нет, понимаю, был, конечно же, был во всем этом некий неприятный аспект, и главное — как бы ей, чего доброго, не взбрело утром в голову, что отключил я ее не по "служебной надобности", а для того, чтобы совершить известного рода действо. Однако тут я надеялся, что женское чутье, интуиция, да и, в конце концов, объективная оценка собственного состояния помогут Рите определить, что ничего подобного я не совершал.
Сложив незваных гостей один на другого на заднем сиденье Ритиной "Мазды" цвета "лагуна", я накрыл их большим куском брезента, взятым, как и мешок, из гаража. Потом сунул в багажник моток прочной капроновой веревки (оттуда же) и шесть штук белых кирпичей из штабеля за домом.
Потом я открыл ворота и медленно выехал. А потом закрыл ворота и медленно поехал, взвешивая все плюсы и минусы своего плана. Нет, я понимал, что рано или поздно даже капроновая веревка разбухнет и перетрется и кто-либо из этих субчиков, а то и оба, всплывут. Но я к тому времени рассчитывал быть уже далеко отсюда, и вообще — ну их. Первые два звена из цепи были вырваны, и теперь оставалось только вышвырнуть их на помойку. Или — утопить в море.
Посмотрел на часы: через пятнадцать минут Маргарита должна очнуться.
А может быть, она и не очнется, улыбнувшись, подумал я, и эта временная, немножко насильственная летаргия плавно и постепенно, сама собою перейдет в крепкий, нормальный и здоровый сон.
Глава десятая
В машине Маргариты не было ни следа, ни пятнышка, и она преспокойненько стояла себе сейчас в гараже.
В гостиной тоже не было ни пятнышка, ни следа, и в ней тоже давно все было спокойно и тихо.
Ну и, само собой, ни пятнышка, ни следа не было сейчас на мне самом, и в данный момент мы с Маргаритой сидели за столом на кухне и завтракали.
Впрочем, точнее сказать, завтракал один я, — хозяйка почти не притронулась к еде, только наливала себе уже третью по счету чашку кофе.
Поначалу она смотрела на меня неприязненно и с опаской — видимо, мои предрассветные сомнения оправдались, и безмолвный вопрос: зачем я это сделал? — был по пробуждении для Маргариты далеко не праздным.
Нет-нет, на словах она не обвинила меня, простите, в изнасиловании или даже скромной попытке совершения сего непотребства, однако взгляд был… В общем, тот еще взглядец, и я сразу же, поймав его на себе, поспешил оправдаться. И знаете, что сказал первым делом?
— Дорогая Маргарита Владимировна! Я догадываюсь, что вы сейчас думаете… однако зря, честное слово, зря. Поверьте, на мне, как на младенце, нет ни капли вины, а то, что мне пришлось совершить…
— Как, вы даже что-то совершили?! — полупрезрительно процедила она. — Странно, а я ничего не почувствовала. Оказывается, бывает и так.
(Вот язва! Ну что это, по-вашему, — месть или вызов? И если месть, то за что, а если вызов, — то на что?!)
Кажется, я даже немного покраснел. А покраснев с пяток секунд, вежливо проговорил:
— Вы потому ничего не почувствовали, уважаемая, что я, в определенном, конечно, смысле, ничего с вами не сделал, клянусь!
— А в неопределенном? — насмешливо прищурилась она.
Я вздохнул и скрючил пальцы на чьей-то воображаемой шее:
— Ах, вы об этом?
Маргарита кивнула:
— Об этом. Со стороны гостя это было не слишком-то порядочно.
Теперь закивал я:
— Конечно! Конечно, совсем непорядочно! Но понимаете, — промямлил с убитым видом, — это вышло нечаянно, я не хотел… — А потом словно бы вдруг осмелел и бесшабашно вскинул голову — так, чтобы утренние солнечные лучи наиболее выгодно оттенили самые привлекательные черты ее (головы) мужественного лица. — Верьте, не хотел!.. — И умолк. И, похоже, эту насмешливую красавицу заинтриговал.
— Так чего же вы не хотели? — поинтересовалась она.
— Я не хотел сделать то, что у меня в конечном итоге, увы, получилось, — хмуро пробормотал я. — Но получилось-то исключительно потому, что я внезапно испугался, как бы у меня вдруг неожиданно не получилось совсем иное, — то, чего так панически боялись вы. (Н-да, вот уж загнул, так загнул.)
Маргарита хмыкнула:
— Ясно. Несчастный случай на производстве.
Я горестно повесил нос.
— Самый что ни на есть разнесчастный. Видимо, в некий скользкий момент одно из полушарий моего мозга, более благородное, решило, что лучше уж вас, простите, усыпить, нежели… — И тактично умолк.
Она удивилась:
— Да? А я, признаться, подумала, что одно из полушарий вашего мозга, менее благородное, в некий скользкий момент решило, что лучше уж меня, простите, ограбить, нежели… — И тоже тактично умолкла.
— Нет, не лучше — грустно сказал я. — Клянусь, Рита, нет. Разве я похож на грабителя? Повторяю: все было как я вам сообщил. Просто мне понадобилась машина, чтобы съездить в одно место.
— В половине четвертого утра?!
Я развел руками — мол, порою не мы диктуем волю обстоятельствам, а они, подлые, нам.
— Ну хорошо… — Маргарита опять пристально посмотрела на меня своими бездонными глазами, а потом тряхнула золотистыми волосами, и я почувствовал, что, кажется, инцидент исчерпан. А почувствовав, подумал, что в свете последних событий времени на гадание на кофейной гуще у меня нет, и поэтому…
— Рита, — кротко сказал я. — Можно задам еще пару вопросов? Самых целомудренных и невинных, обещаю.
— Задавайте, — снизошла она. — Если уж без этого не можете, то задавайте. — И добавила: — Болтун!
Но я принципиально решил не обращать внимания на реплики и колкости, уводящие в сторону от сути проблемы, и спросил:
— Кроме Вики в вашем обширном доме еще есть, гм… "помощники"?
Рита усмехнулась:
— Шьете эксплуатацию человека человеком? Давно не актуально и тем паче не наказуемо. — Однако тут же посерьезнела. — Я ведь говорила — околачивались тут эти… Ее воздыхатель, потом Валентин и еще двое. Но вот где они сейчас — понятия не имею.
— Дойдет очередь и до них, — пообещал я. — А из женщин?
Она покачала головой:
— Да нет… Хотя, впрочем, приходила иногда одна женщина. Она живет неподалеку, и мы звали ее, если требовалось приготовить настоящий — вы понимаете? — настоящий, человеческий обед. Но это в основном когда ждали гостей.
— И часто вы их ждали?
— Относительно часто. Раньше часто, — поправилась Маргарита. — В последнее время — нет. Думаете, она может знать что-то о смерти Сергея? Сомневаюсь.
Я махнул рукой:
— Сам сомневаюсь. Но ведь надо же копать хоть в каком-нибудь направлении?
Рита саркастически подперла ладошкой щеку.
— Ну, копайте-копайте, коли охота, но…
— Но скажите-ка лучше, почему у вас и Сергея были раздельные спальни?
Подобного поворота она явно не ожидала. Глаза ее опять швырнули в меня шаровые молнии.
— Слушайте, уважаемый, — с раздражением проговорила Маргарита. — А вам-то какое до этого дело? — Но я не ответил, и она продолжила: — Да! Да, у нас были раздельные спальни.
— Чёрт возьми! — почему?! — вырвалось у меня.
— Вы находите это странным? — вяло поинтересовалась она. Слишком вяло, чтобы быть искренней.
А я демонстративно окинул ее всю восхищенно-кровожадным взглядом и торжественно провозгласил:
— Да! Да, Рита, я нахожу это не просто странным. Я нахожу это, со стороны Сергея, разумеется, просто кощунственным и преступным. Оправдания сему безобразию нет и быть не может, если только… Если только это не было вашим желанием.
Ее глаза сузились:
— И моим тоже.
Я поразился:
— Инициатором был Сергей?
— Инициаторами были мы оба.
— Ну, знаете… — только и сумел произнести я, а ее голос вдруг зазвенел:
— Да что вы разыгрываете Иванушку-дурачка! Разве вам не известно, где он был?
(Так, похоже, опять начиналась скользкая тема.)
— Он был не только там, Рита, и… не он один, — негромко сказал я, а она чуть ли не закричала:
— Но мне плевать на других! Я видела… видела, кем стал он!
— Да? И кем же? — сухо полюбопытствовал я.
— Он стал зверем… — прошептала она. — Последнее время в нем было уже так мало человеческого, что… Да-да, и не играйте, пожалуйста, желваками, насмотрелась! Среди нормальных людей он был изгоем, одиноким опасным зверем!
