Эдгар Уоллес - Джентльмен в черной маске
Морлек колебался.
— Благодарю вас, — ответил он, немного помолчав.
— Вы знаете, что должны быть мне признательны? — спросила девушка, когда они вышли на улицу.
— Я должен быть вам благодарен? — изумленно переспросил Джемс.
— Да. Однажды я послала вам очень важное письмо.
Он удивленно посмотрел на нее.
— Послали мне письмо? А как вас зовут?
— Я Джен Смит.
— Джен Смит? — снова переспросил Джемс. — Так значит, это вы послали мне письмо с предупреждением о том, что Ральф Гамон что-то замышляет против меня?
Она кивнула.
— Вы знаете Гамона? Он ваш друг?
— Нет, — решительно возразила девушка, — но мне приходилось встречаться с ним. Он часто приходит к нам в деревню, в Крейз, — поспешила добавить она.
— Ах, вы живете в Крейзе? Но я что-то вас не припомню.
— Мне кажется, вы вообще никого не замечаете, — сухо заметила девушка. — Вы нелюдимый человек, а на нас, простых людей, вообще не обращаете внимания.
В это время ресторан, как обычно, пустовал. Джоан, а это конечно, была она, выбрала столик в одной из ниш и велела подать чай. Джемс искренне удивился, как умело его новая знакомая обошлась с прислугой. Тщетно ломал он себе голову, кто эта привлекательная девушка, и как могло случиться, что он ее до сих пор не замечал.
— Вы давно живете в Крейзе? — спросил он.
— Я там родилась, — прозвучало в ответ.
— Откуда вам стало известно, что Гамон что-то замышлял против меня?
— Я слышала об этом от моей приятельницы, живущей в замке.
— Я очень благодарен лорду Крейзу за внимание, — вполголоса произнес Морлек. — Но, вздумай я поблагодарить его лично, явившись в замок с визитом, вряд ли старый лорд обрадуется. У него, кажется, есть дочь?
Джен Смит утвердительно кивнула головой.
— Я где-то слышал о ней. Говорят, она очень красива и умна, с возвышенной и романтической душой.
Джен скривила губы.
— Не слышала ничего подобного, — ответила она. — Насколько мне известно, это вполне рассудительная и серьезная девушка.
Наконец, лакей подал горячий ароматный чай, и Джен налила Джемсу чашечку. Морлек внимательно следил за ее движениями.
Неожиданно ее тон изменился, и она сказала:
— Мистер Морлек, я полагаю, события последних дней — достаточно поучительный урок для вас.
— Вы говорите о суде?
— Да.
— Вы правы. Это для меня предупредительный сигнал. Я недооценивал Гамона и в то же время переоценил способности Марборна. Его попытка поймать меня продумана не слишком тонко. И как я купился на телефонный звонок?
Девушка пристально взглянула на него.
— Впредь будете ли вы дружны с законом? — спросила она. — Насколько мне известно, ваша жизнь протекала бурно и довольно удачно — вы сколотили себе целое состояние. Необходимо ли продолжать заниматься столь опасным ремеслом?
Джемс не сразу ответил ей. Ее голос, движения показались ему знакомыми. Где он встречал эту девушку? Где он слышал ее голос?
— Я узнал вас! — неожиданно воскликнул он. — Вы та самая девушка, пострадавшая от молнии во время грозы?
Она смутилась.
— Совершенно верно, — призналась Джен. — Но вы ведь не разглядели тогда моего лица?
— Да, но ваш голос мне запомнился. Певучий и мягкий, его невозможно забыть.
Щеки девушки залились румянцем.
— Но тогда вы мне сказали, что гостите в замке, — продолжал Джемс, — а сегодня пытаетесь меня уверить, что живете в деревне.
— Я солгала вам, — холодно заявила Джоан. — Если вы настаиваете, чтобы я сказала вам правду, то извольте: я служу прислугой в замке.
— Вы — прислуга? — недоверчиво переспросил Джемс.
— Разумеется. Я горничная и, уверяю вас, на хорошем счету.
— В этом я не сомневаюсь, — поспешил заверить Морлек. Он перевел взгляд на ее руки, и Джоан мысленно порадовалась, что ее пальчики скрывали перчатки.
— Так вот откуда вам все известно! Но в любом случае я вам очень благодарен. Скажите, а вы по-прежнему служите в замке?
— Нет, меня уволили, — продолжала лгать девушка. — За то, что я так поздно вернулась в ту памятную грозовую ночь. — И решив, что тема становится несколько щекотливой, она поспешила перевести разговор на другое: — Но вы больше не будете совершать преступлений?
К ее удивлению, он расхохотался.
— Разумеется, после предупреждения судьи вы оставите банки в покое? Неужели вы так безрассудны, что возьметесь за прежнее ремесло?
Морлек продолжал хохотать.
— Я вижу, милая барышня, вы недооцениваете радости и удовольствия, которые оно мне доставляет. Иначе не потребовали бы от меня с таким легким сердцем отказаться от взломов. Судья строг и справедлив, но следует ли придавать большое значение его словам. Кроме того, в Олд-Бейли уголовные дела ведут шесть судей. Поэтому, при существующей в Англии системе, вряд ли я попаду к судье, уже предупреждавшему меня однажды.
Но девушка не разделяла его безудержного веселья.
— Неужели никто на свете, — заговорила она, — не может убедить вас покончить с преступным прошлым? Например, кто-нибудь из родственников, или какая-нибудь девушка…
— У меня нет на свете ни родственников, ни друзей. Быть может, это звучит несколько напыщенно, но так оно и есть, и, признаюсь вам откровенно, нисколько меня не печалит. С вашей стороны, мисс Смит, проявлять участие к судьбе преступника — очень мило, — голос его чуть дрогнул, — я отдаю должное вашему благородному порыву, но у меня своя дорога и я буду идти по ней, пока не достигну того, чего тщетно добиваюсь вот уже несколько лет. А теперь простите, но вы находитесь в обществе вора гораздо дольше, чем допускают приличия. Вам пора домой. Вы сейчас живете в Лондоне?
— Да… Я гощу у друзей, — смущенно ответила она.
— Вот и отлично.
Морлек расплатился, и они покинули ресторан. Но не прошли и двух шагов, как девушка неожиданно решила вернуться. Джемс последовал за ней.
— Там, напротив, стоит мужчина. Я не хочу с ним встречаться, — сказала она.
Джемс выглянул в окно и увидел на противоположной стороне улицы Ральфа Гамона. Тот направился к одному из домов напротив ресторана и скрылся в подъезде. Морлек успел заметить: Гамон чем-то сильно расстроен И Джемс догадывался — чем.
Глава 19. УЭЛЛИНГ ЗАХОДИТ ПОБОЛТАТЬ
Ральфа Гамона интересовала работа промышленных предприятий. На здании, куда он вошел, красовалось множество вывесок — это был так называемый «Марокканский дом», и Гамон вошел туда не случайно — его главным образом интересовала именно эта страна.
Здесь находились «Рифф-концессия», «Марокканские свинцовые рудники», «Общество марокканских изысканий» и еще целый ряд обществ, занесенных в списки промышленных предприятий Лондона.
Лицо Гамона потемнело и исказилось от злости. Он намеренно не пошел в суд. Как ему там показаться? Дожидаясь исхода дела у себя в клубе, он услышал ненавистные ему слова: «Не виновен».
Это невероятно! Марборн предупреждал его, что на процессе его врага возможны любые сюрпризы. Таким образом, появилось сообщение о том, что Морлека в самом деле вызвали в Блекгет. Гамон слабо разбирался в процессуальных тонкостях. Обрадованный вестью об аресте своего недруга, он решил: если его противник в руках полиции, с ним покончено. Уверенный в обвинительном приговоре, Ральф и мысли не допускал, что того выпустят на свободу.
И все же Джемс Морлек был свободен. Борьба старых знакомых возобновилась.
Кабинет Ральфа Гамона больше походил на будуар. Пол был устлан коврами. Убранство комнаты дополняла мягкая мебель. В воздухе стоял пряный аромат: духи были слабостью хозяина.
Он отодвинул в сторону пачку писем, предупредительно принесенных секретарем, и с проклятием предложил ему убраться.
— Получены три телеграммы от Сади, — доложил ему, остановившись в дверях, секретарь.
— Принесите их мне, — проворчал Гамон.
Прибегнув к помощи записной книжки, он расшифровал телеграммы. Настроение его не улучшилось: по-видимому, в сообщениях было мало отрадного. Долго просидел он неподвижно в кресле, а затем, крайне озабоченный, позвонил к себе на городскую квартиру.
— Попросите к телефону мисс Лидию, — приказал он.
Через несколько мгновений в трубке послышался голос сестры.
— Переведи телефон в мой кабинет, — велел Ральф. — Мне надо кое о чем поговорить с тобой. Плохие вести! Морлек оправдан.
— В самом деле? — равнодушно заметила Лидия.
— Оставь свое вечное «в самом деле»! — прикрикнул он. — И переставь поскорее телефон.
В аппарате послышалось короткое щелканье.
— Что случилось, Ральф? — удивилась Лидия. — Неужели ты не можешь пережить, что его оправдали?
— Радоваться нечему! Теперь ты должна заняться Морлеком, Лидия. Придется отказаться от поездки в Карлсбад, вероятно, ты поедешь со мной в Танжер.
— Никогда! — воскликнула молодая женщина. — Ральф, я готова сделать для тебя все, что ты только пожелаешь. Но, ради Бога, не заставляй меня ехать в Танжер!
