Наталья Борохова - Адвокат Казановы
– И чем занимается ваша фирма?
– Заключает договоры на поставку металлоконструкций.
– И вы рассуждаете о женской психологии? Кстати, у вас есть жена?
– Нет. Я никогда не был женат.
– С чем вас и поздравляю! У меня больше нет вопросов.
Беликов почувствовал, что ворот мантии впивается ему в шею. Нет, определенно, выходки юной адвокатессы могли вызвать удушье.
– Объявляется перерыв до завтра, – проговорил судья и быстрой походкой покинул зал.
Все медленно потянулись к выходу. Елизавета застегивала портфель, когда к ней нерешительно подошел судебный пристав.
– Адвокат, а это правда, что вы сегодня говорили?
– О чем? – удивилась Лиза.
– Ну там о Сальвадоре Дали и прочих известных старухах.
Лиза хотела его поправить, но в последний момент передумала.
– Истинная правда, – подтвердила она.
– Я тащусь! – восхищенно произнес пристав и, насвистывая себе под нос, удалился…
Глава 9
Ольга Сергеевна просматривала утренние газеты. Наконец, отодвинув от себя чашку с недопитым кофе, она заявила:
– Я предупреждала, дорогая. У тебя имелась замечательная возможность достойно выйти из этого дела, а теперь полюбуйся – тебя уже пропечатали в разделе судебной хроники!
– Не вижу ничего страшного, – ответила Лиза, уничтожая вторую по счету ватрушку.
Ее свекровь имела дурную привычку обсуждать за едой разные малоприятные вопросы. Как будто нельзя сосредоточиться на восхитительном процессе поглощения домашней пищи. М-м-м… Такие ватрушки в судебном буфете не продавали!
– В самом деле, мама, – встрял в разговор Андрей. – Наоборот, замечательно, что журналисты упоминают о Лизе как об адвокате. В конце концов, профессия у нее, что называется, публичная, и дополнительная реклама Лизе совсем не помешает. Я лично думаю, что хватит ей прозябать в безвестности, пора проталкиваться на адвокатский олимп.
Мадам Мерцалова пожала плечами:
– Ну, если подобное ты считаешь рекламой… – Она провела пальцем по строчкам, отыскивая нужный абзац, наконец нашла и, многозначительно усмехнувшись, зачитала цитату: – «Кто же взял на себя защиту по этому неперспективному делу? Елизавета Дубровская, молодой адвокат, которую просто назначили в процесс, учитывая то обстоятельство, что у подсудимого нет средств на оплату опытного защитника. Впрочем, сама Дубровская, по всей видимости, тяготится принятым на себя поручением. Она не пожелала общаться с прессой. Да и понятно! Чтобы обрисовать перспективы защиты, нужно иметь детальный план действий по делу. По всей видимости, у госпожи Дубровской никакого плана пока нет».
– Автор статьи – просто болван! – воскликнул Андрей. – Мы должны потребовать опровержения. Если адвокат не считает нужным выбалтывать прессе секреты своей защиты, то это вовсе не значит, что их нет вообще!
Лиза неуверенно кивнула головой в знак согласия. Интересно, что бы сказал ее супруг, если она заявила сейчас, что плана-то по ведению дела Сереброва у нее и правда пока нет? Ни тайного, ни вообще какого-нибудь. В деле море улик, говорящих против ее подзащитного, а она до сих пор не имеет ни малейшего представления, каким образом их опровергать.
– Хотя, Лиза, на твоем месте я бы все-таки кинул стервятникам-журналюгам пару костей, – продолжал Андрей. – Посмотри на известных адвокатов. Они с удовольствием позируют перед камерами, произносят мудреные речи. И даже когда их клиент получает космический срок лишения свободы, не прячутся от журналистов, а опять что-то умное говорят. И все искренне верят, что причина поражения вовсе не в адвокате, а в несовершенной судебной системе. Вот так, учись!
– А тут еще и фотография есть. – Свекровь передала Лизе газету. – Мне кажется, ты могла бы постараться выйти лучше.
Дубровская взглянула на снимок. Должно быть, фотограф щелкнул ее в тот момент, когда она, проговорив сквозь зубы единственную реплику, устремилась от журналистов прочь. Ракурс был выбран неудачно, как-то сбоку, отчего выражение ее лица казалось угрюмым и недовольным.
– Я никогда не получаюсь хорошо на фотографиях, – сказала в свое оправдание Лиза, отодвигая газету в сторону. А вообще-то задумалась: может, разориться и выкупить весь тираж? Или привлечь толстого журналиста и криворукого фотографа к ответственности? Конечно, ни того, ни другого она делать не станет. После драки кулаками не машут!
Но свекровь, перевернув газетный лист, издала протяжный стон:
– О-о… Какой красавчик! Лиза, так ты защищаешь его?
Дубровская вздохнула. Журналисты не пожалели газетных полос для освещения процесса. На следующей странице были опубликованы снимки супругов Серебровых, причем один из них запечатлел Дмитрия в момент награждения его кубком за победу в соревнованиях по бодибилдингу. Совершенное тело, по которому можно было изучать человеческую анатомию, и красивая улыбка киногероя. Из одежды – только трусы, крохотный кусок ткани, подчеркивающий все, что нужно подчеркнуть.
– М-да, Ингу можно понять, – проговорила мадам Мерцалова, жадно рассматривая изображение. – А что, он и в жизни такой?
Лиза усмехнулась:
– Примерно такой. Правда, следственный изолятор – все же не курорт, Серебров немного осунулся, но, впрочем, это его не портит. Теперь его лицо даже кажется одухотворенным.
– Вот как? – ехидно улыбнулась свекровь. – Теперь я понимаю, почему ты отвергла предложение Вощинского. Безусловно, молодой Аполлон даст сто очков вперед нашему старому другу.
– Павел Алексеевич вовсе не стар. Ему едва минуло пятьдесят, – заметил Андрей, рассматривая снимок Аполлона. – Кстати, я звонил ему вчера, хотел справиться о том, как прошел первый судебный день. Он был неразговорчив. Что бы с ним могло такое произойти, Лиза?
Дубровская, вспомнив о допросе с пристрастием, который она устроила Вощинскому, предпочла подробности оставить при себе, ответив невинно:
– Понятия не имею. Должно быть, он просто переволновался. Так бывает.
– Бывает, – согласился Андрей.
– А бывает, что адвокат влюбляется в своего клиента? – задала вопрос Ольга Сергеевна. – С ума сойти! Я-то думала, что все зэки волосатые и злобные, с квадратными подбородками и татуировками на груди. Как бы тебя не зацепило, а, Лиза?
– Это исключено! – отрезала Дубровская, вставая со своего места. Ватрушка так и осталась недоеденной…
Глава 10
Мария, горничная Серебровых, была напугана официальностью обстановки во Дворце правосудия и мечтала побыстрее убраться отсюда к своим швабрам и кастрюлям. Судейская мантия, прокурорские погоны и униформа приставов красноречиво свидетельствовали о том, что все здесь происходящее является суровой действительностью и, если относиться к ней легкомысленно, можно запросто оказаться там, где находится сейчас ее молодой хозяин.
– Вы были свидетельницей ссор между супругами? – спросила ее прокурор.
Марии очень хотелось угадать правильный ответ, чтобы случайно не разозлить даму с таким суровым выражением красивого лица. Что сказать? «Была» или «не была»? Она вспомнила, как когда-то, еще при поступлении на работу в дом Серебровых Константин ее инструктировал: «Запомни, если хочешь задержаться здесь надолго: все происходящее между хозяевами тебя касаться не должно. Видишь, что назревает у них ссора, выйди потихонечку да и топай прямиком в бытовку, сиди там, пока буря не уляжется. Не сплетничай, не подглядывай, не лезь с выражением сочувствия. Не то вышибут в два счета. Поэтому не будь дурой!»
Мария с облегчением выдохнула:
– Никак нет. Никаких ссор не видела. Не имею привычки подглядывать за хозяевами. Их дело. Сами разберутся.
Прокурор взглянула на свидетельницу исподлобья:
– Пару минут назад вы давали подписку о том, что будете говорить только правду. Между прочим, вас предупредили об уголовной ответственности за дачу ложных показаний.
Мария с ужасом поняла, что верный ответ не угадала.
– Вас допрашивал следователь?
– Да, – тихонько проговорила она.
– Вы ему говорили правду?
– Конечно, как же еще.
– Тогда потрудитесь припомнить ваши показания, – сердито посоветовала прокурор. – Вы что-то говорили о телефонном разговоре между Ингой Серебровой и ее мужем, когда речь шла о разводе. Вспомнили?
– Да-да, – поспешно ответила Мария. Ей было уже все равно, что скажет управляющий по поводу ее излишней осведомленности о делах Серебровых. Наплевать на репутацию. Лишь бы выбраться отсюда побыстрее, а там уж как карта ляжет.
– Я принесла Инге Петровне кофе в кабинет, – начала вспоминать девушка. – Увидев, что хозяйка не в духе да еще и разговаривает по телефону, я собралась уйти, но она дала мне знак остаться.
– С кем же говорила Сереброва?
– Со своим мужем. Я слышала, как она называла его Дмитрием. Инга Петровна сообщила ему, что уже связалась со своим адвокатом по поводу развода. «Мне надоела такая жизнь, – заявила она. – Я скоро выставлю тебя из дома. Можешь заранее узнать о вакансии в своем спортивном клубе. Может быть, они согласятся принять тебя обратно».
