Наталья Борохова - Адвокат Казановы
– Подсудимый, вы признаете вину? – обратился судья к Сереброву.
– Нет, – глухо ответил тот. – Я не убивал Ингу.
«Ну, разумеется! Наверняка дамочка просто упала на кочергу», – усмехнулся про себя Беликов и продолжил:
– Защитнику есть что добавить?
– Ваша честь! Мы будем настаивать на оправдании, – поднялась с места Дубровская.
«Ну что же, настаивайте, ваше право», – Беликов едва удержался от улыбки.
Подобные спектакли он наблюдал в течение двадцати лет своей долгой судейской деятельности. «Я не виновен, ваша честь!»; «Прошу оправдания!»… Один и тот же сценарий. Могло создаться впечатление, что на скамье подсудимых оказываются сплошь одни невиновные. Но Беликову слишком хорошо было известно, что дыма без огня не бывает. И он сможет убедиться в правильности своих выводов еще раз, рассмотрев дело Дмитрия Сереброва.
– Обвинение готово представить свои доказательства? – спросил судья.
– Да, ваша честь! Приглашаю для допроса потерпевшего, Вощинского Павла Алексеевича, – объявила прокурор.
Вощинский производил самое благоприятное впечатление. Вытянувшись в струнку, он внимательно выслушивал вопросы и даже слегка наклонял корпус вперед, чтобы, не дай бог, не пропустить ни слова из уст прокурора. В общем, богобоязненный и законопослушный гражданин, настоящий оплот обвинения.
– Павел Алексеевич, вам известен подсудимый? – прозвучал вопрос прокурора.
– Разумеется, – подтвердил Вощинский. – Он был супругом моей бедной сестры.
– Имеются ли между вами неприязненные отношения?
– Помилуйте, нет, конечно! Но я не буду вводить вас в заблуждение и говорить, что приветствовал этот союз. Однако я вынужден был смириться с решением Инги. Впрочем, она и не спрашивала у меня совета.
– А почему вы возражали против ее брака?
– Видите ли… – Вощинский замешкался. – Может быть, я человек консервативный, но я придерживаюсь мнения, что муж и жена должны быть равными друг другу, как бы вылепленными из одного теста… А в данном случае трудно было говорить о гармонии. Судите сами: Инга – взрослая, состоявшаяся в жизни женщина – была старше мужа на пятнадцать лет. Ну, а он? Молодой парень, без гроша в кармане, работал в каком-то спортивном клубе инструктором. Говорят, он даже подрабатывал стриптизером.
– Стриптизером?! – делано удивилась прокурор.
– Вот именно.
– Стриптиз… О, я правильно поняла? Он что, оголялся за деньги?
– Государственный обвинитель! – поморщился судья. – Давайте ближе к делу. Я думаю, всем известно, что такое стриптиз.
– Хорошо, ваша честь. Поясните, потерпевший, а каковы были отношения в семье?
– Поначалу неплохие, – ответил со вздохом Вощинский. – Сами понимаете, молодой мужчина и опытная женщина. Но дальше… Он стал ее раздражать. Нигде не работал, сутками валялся на диване… Инга пыталась найти ему занятие и, помнится, даже выделила ему кругленькую сумму. Но Дмитрий свой бизнес профукал, пустил деньги на ветер. Конечно, сестра рассердилась. Но потом решила, что проще и дешевле будет держать его дома.
«Держать дома! Как собаку!» – презрительно поджал губы судья.
– Выражала ли Сереброва желание развестись с супругом?
– Да, она поговаривала об этом. Думаю, что, если бы не произошло убийство, развод состоялся бы очень скоро. Повторяю, о любви тут не могло быть и речи. Временное развлечение, не более того.
– Собиралась ли Инга Петровна в случае развода обеспечить бывшего супруга жилплощадью или каким-либо содержанием?
Вощинский злорадно улыбнулся:
– Знаете, Инга была не такой. Она выставила бы молодчика за порог с пижамой и зубной щеткой. Вряд ли он мог рассчитывать на большее. Кстати, примерно так она ему и говорила.
– Значит, в случае развода Серебров не получил бы ни копейки?
– Совершенно верно.
– Тогда он был заинтересован в том, чтобы не допустить развода, – заключила Прыгунова. – И ему не оставалось ничего иного, кроме как совершить убийство!
Дубровская подскочила на месте:
– Протестую, ваша честь! Прокурор делает выводы за потерпевшего.
Судья недовольно вздохнул. Адвокат права, будь она неладна.
– Государственный обвинитель, не забывайте, что слова с обвинительной речью вам еще не предоставляли. Вы ведете допрос. Задавайте вопросы потерпевшему в подобающей форме.
– Скажите, вы имеете материальные претензии к подсудимому? Будете ли настаивать на возмещении материального и морального вреда? – продолжила прокурор. – Вы потерпевший, стало быть, у вас есть такое право.
Вощинский печально улыбнулся:
– Безусловно, смерть сестры была для меня большой утратой. Мы были с ней очень близки. Но я не буду заявлять гражданский иск. У него все равно нет ни копейки. Я бы только просил уважаемый суд лишить его фамилии Серебров. Вы наверняка знаете, что Дмитрий взял ее во время заключения брака.
«Взял фамилию жены? – изумился судья. – Ну точно, все не как у людей!» Но вслух Беликов произнес другое:
– Мне понятны ваши чувства. Но, к сожалению, ваша просьба вне компетенции суда.
Вощинский склонил голову:
– Что же, раз так… Но мне прискорбно сознавать, что убийца будет носить фамилию моей бедной сестры…
– У защитника имеются вопросы к потерпевшему? – повернул судья голову в сторону адвоката Дубровской.
– Да, ваша честь. У меня есть вопросы к потерпевшему, – заявила Елизавета.
Вощинский мигом подобрался, словно заранее ожидая какого-то подвоха. В его глазах промелькнуло легкое беспокойство.
– Вот вы говорили, что счастливые супруги должны быть вылеплены из одного теста, – проговорила она, сверяясь с записями. – А вам известно, кто такая Агата Кристи?
– Агата Кристи? – округлил глаза Вощинский. – Вы имеете в виду английскую писательницу?
– Да, классика детективного жанра, – подтвердила Лиза. – Так вот она в тридцать девять лет вышла замуж за молодого археолога. К слову сказать, ему было всего двадцать шесть. И писательница прожила с ним до глубокой старости. Помнится, она даже шутила: «Как хорошо иметь мужа-археолога – чем старше ты становишься, тем ценнее выглядишь в его глазах». Удивительно, правда?
Вощинский, не мигая, смотрел на Дубровскую.
– Боюсь, я не понимаю вас, – еле слышно проговорил он.
Кстати говоря, лицо прокурора тоже выражало недоумение, только несколько иного свойства. Прыгуновой было неясно, почему судья не делает замечания адвокатессе, у которой от пережитого волнения, должно быть, ум заехал за разум. Но Беликов был озадачен не меньше государственного обвинителя, поэтому позволил защитнику нести ахинею и дальше.
– А Оноре де Бальзак? – вопрошала тем временем Лиза. – Избранница великого французского писателя была на год старше его матери. А Айседора Дункан, которая была старше Есенина на восемнадцать лет?
– Айседора плохо закончила, – проговорил упрямый Вощинский, к которому уже вернулось самообладание.
– Все равно. Они были счастливы. А Сальвадор Дали и его Гала? А Александра Коллонтай, первая женщина-министр в советском правительстве? Она, кстати, стала автором первого кодекса о семье.
– Поборница свободной любви? – запыхтел Вощинский.
– Не в том дело. Мужчины министра были моложе ее на десять-пятнадцать лет, – не смутилась Лиза. – Любви все возрасты покорны!
Беликов выразительно кашлянул.
– Адвокат Дубровская, вы не забыли случайно, где находитесь? Ваши исторические выкладки, безусловно, интересны, но какое отношение они имеют к делу? Мы судим не Сальвадора Дали.
– Мои выкладки имеют к делу самое прямое отношение, – заявила Елизавета. – Потерпевший поставил под сомнение благополучность брака Серебровых, ссылаясь на возрастную разницу супругов. Приведенные мной примеры доказывают, что любовь в такой ситуации возможна. Если вы позволите, я могу предложить тезисы о счастливых семейных союзах, где жена была не только старше, но и намного богаче мужа.
– Благодарю. Но мы, пожалуй, вернемся к делу. Еще вопросы к потерпевшему у вас будут?
– Да. Скажите, пожалуйста, – опять повернулась к Вощинскому Лиза, – подсудимый злоупотреблял спиртным?
Тот замотал головой:
– Ничего такого мне не известно.
– Значит, не пил. Быть может, он имел тягу к наркотикам?
– Инга бы подобного не стерпела!
– Стало быть, и с этой стороны чист. Быть может, он нецензурно выражался или поднимал на жену руку?
– Нет, конечно.
– Тогда что же еще требовалось вашей сестре? – изумилась Дубровская. – Рядом с ней был молодой, красивый мужчина, без вредных привычек. Жить бы ей да радоваться!
– Все равно брак их был неудачным! – упрямо долдонил Вощинский. – Мне ли не знать?
Лиза прищурила глаз.
– Откуда же вам знать? Извините, вы по профессии не психолог?
– Нет, я – директор собственной фирмы.
– И чем занимается ваша фирма?
– Заключает договоры на поставку металлоконструкций.
