Марина Серова - Опасная связь
Неужели ему изменил рассудок?
— Брошу курить! Господи, только пронеси! — отрешенно бормотал он.
Устинов — тот, напротив, сидел на полу под окном и спокойно смотрел на дверь.
Впрочем, ему нечего было бояться.
Ведь наезжали явно на фирму, а не на частное лицо, не вовремя оказавшееся в этом помещении.
На пороге возник рослый мужик с «калашниковым».
За его спиной маячили еще двое.
— Не надо, пожалуйста! — протянул к ним руки Павел Алексеевич, умоляя о пощаде, и пополз навстречу незваным гостям на коленях.
Налетчик даже не взглянул в его сторону.
Холодные голубые глаза убийцы в упор смотрели на другого человека.
На лице автоматчика появилась зловещая улыбка.
Скрючившись между ножками столика, я могла видеть все происходящее.
И то, что случилось, настолько поразило меня, что я на мгновение утратила чувство реальности.
Киллер медленно поднял автомат и выпустил очередь в голову Устинова.
Глеб Богданович покачнулся и рухнул набок, лицом в осколки стекла.
У него было снесено полчерепа.
Похоже, на этом работа налетчиков закончилась.
Автоматчик для острастки пустил длинную очередь по потолку.
Напоследок взглянув на смертельно испуганного Павла Алексеевича, человек с оружием медленно повернулся на каблуках и вышел.
Марков с облегчением смахнул пот со лба и достал зажигалку.
Он поднес огонь к новой сигарете и с наслаждением затянулся.
— За нарушение обетов может последовать строгое наказание, — через плечо бросила я ему, встав из-за своего укрытия и устремляясь в коридор.
— А, это вы… — медленно произнес Павел Алексеевич с блаженной улыбкой идиота. — Постойте, постойте, как же вам удалось…
Но мне уже было не до него.
Глава 9 Кровь за кровь
Стремглав вылетев в коридор, я увидела стриженый затылок налетчика, неторопливо спускающегося по лестнице.
Парень поигрывал автоматом, о чем-то перебрасываясь словами со своими двумя напарниками.
Эти субъекты выглядели, словно усталые, но довольные работяги после трудового дня, неспешно обсуждающие, в каком гадюшнике им пропить заработанные денежки.
Я примерила расстояние и, ни секунды не колеблясь, бросилась вниз через перила, широко раскинув руки.
Расчет оказался точным.
Рухнула я прямиком на плечи стрелявшего парня.
Он был настолько не подготовлен к нападению, особенно — такому неожиданному и стремительному, что вопрос о сопротивлении просто не успел встать.
Мои каблуки впечатались киллеру в очень чувствительные ямочки возле ключиц — этому приему меня научил один тибетский монах.
Такой толчок действует, как хороший удар электрическим током.
Парень, скривившись от адской боли, изогнулся в дугу и обмяк, обхватив меня слабеющими руками.
Двое других налетчиков, отпрыгнув в разные стороны, быстро вскинули свое оружие — скорострельная винтовка у одного и пистолет — у другого.
Раздался треск выстрелов.
Веселые пули хлестали по мраморным колоннам и чугунной решетке лестницы.
Но реакция этой парочки была чересчур поспешна.
Выстрелы поразили их же товарища, телом которого я была надежно защищена.
Впрочем, будь у них разрывные пули, неизвестно, как бы все для меня обернулось.
Но, можно сказать, что мне повезло.
Мой живой щит был на редкость крупным представителем мужского пола.
Наверняка парень с детства усердно занимался бодибилдингом.
Его мускулы были настолько накачаны, что пули застревали в них, как мухи в вишневом клею.
Да и кости у него были широкие.
Но я не смогла бы долго выдерживать эту махину, ухватив тело под мышки.
Тем паче что и стрелявшие уже готовились сменить позицию обстрела.
Нужно было действовать решительно и не тратя драгоценные секунды на обдумывание.
Я направила висевший на плече убитого автомат в сторону его товарищей и выпустила в них оставшиеся в рожке пули.
А потом, потеряв остаток сил, упала к подножию лестницы, едва успев столкнуть с себя громоздкую тушу киллера.
Перекатившись за колонну, я перевела дух.
Кстати, это оказалось не так просто.
Тяжесть тела, только что лежавшего на мне, была настолько велика, что я с трудом вдохнула воздух.
Парень, хоть и мертвый, чуть не сломал мне грудную клетку.
В уши ударила оглушающая тишина.
Я осторожно выглянула из укрытия.
Картина, открывшаяся мне, напоминала финальную сцену какого-нибудь боевика.
Двое налетчиков были нейтрализованы.
Причем, кажется, навсегда.
У одного поперек тела простиралась широкая кровавая лента — следы пуль.
Второй, получивший пулю в шею, доживал последние секунды.
В таких случаях говорят: не надо врача, позовите священника.
Ему уже нельзя было помочь.
И я решила использовать эти короткие мгновения хотя бы для пользы дела.
В конце концов, я давала возможность человеку перед смертью совершить хороший поступок.
А ведь многие бы дорого заплатили за такую возможность…
Я склонилась над умирающим и, глядя в его угасающие глаза, прокричала:
— Кто тебя послал! Отвечай! Тебе за это семь грехов простится!
Отвечать он не мог.
В том смысле, что пуля задела связки.
Но речь мою понимал.
И решил напоследок поторговаться.
Он отрицательно помотал головой и с трудом поднял окровавленную руку.
Расставил пятерню, сжал ее и снова выпрямил дрожащие пальцы.
Я нахмурилась в недоумении, но наконец до меня дошел смысл его жеста.
— Хорошо, хорошо, — нетерпеливо крикнула я прямо ему в ухо. — Не семь грехов простится, десять! Слышишь, десять! Одиннадцать!
На губах умирающего появилась улыбка.
Он снова поднял руку, выставил к небу указательный палец и слегка покрутил им.
После этого дернулся и отдал богу душу.
Я выпрямилась раздосадованная.
На этот раз я не разобрала, что же он хотел мне этим сказать.
Что его обвели вокруг пальца?
Или что-то иное?
— Эй!.. — раздался сверху хриплый шепот. — Что у вас там?
Сквозь прутья решетки на меня уставилась испачканная размазанной штукатуркой и пылью физиономия Павла Алексеевича Маркова.
— Ушли? — снова спросил он, облизывая потрескавшиеся губы.
Я молча поманила его пальцем.
Павел Алексеевич повел глазами в разные стороны, — нет ли какого подвоха, — и, прихрамывая на обе ноги, с трудом спустился по лестнице.
Остановившись возле распластанных трупов, он с сожалением ковырнул щербинку, оставленную в мраморной колонне автоматной пулей.
— Ай-ай-ай, — покачал головой Павел Алексеевич. — И двух месяцев не прошло, как ремонт закончили. Какая неприятность!
Господин Марков посмотрел на меня, очевидно, ожидая слов сочувствия.
Я с недоумением взглянула на него.
Издевается или крыша поехала?
— Знаете что, Павел Алексеевич, — сказала я, немного подумав. — У меня к вам есть предложение. И я не сомневаюсь, что вы его примете.
— Это почему же? — поинтересовался Марков.
— Потому что у вас нет другого выхода, — издевательски пояснила я.
Павел Алексеевич Марков выглядел, как клоун на цирковой арене.
Его и без того редкая шевелюра окончательно пришла в полную негодность, а костюм нуждался как минимум в химчистке.
Такой облик вызвал бы у любого другого человека лишь улыбку.
Но я кипела ненавистью к этому негодяю.
Вдобавок у меня на затылке снова заныла шишка.
— Вы сейчас, здесь, ответите на все мои вопросы, — непреклонным тоном проговорила я, сверля координатора секс-бизнеса глазами.
Марков слушал меня, поджав губы и потупив взор.
— И вопросы эти будут касаться Раисы Устиновой и ее мужа, — продолжала я диктовать свои условия. — В обмен на это я готова позабыть про два ваших неблаговидных поступка по отношению ко мне. И не сообщать о них органам правопорядка.
— Два? Почему два? — переспросил Павел Алексеевич.
— Именно два, — подтвердила я. — У вас плохо с арифметикой.
Для наглядного пояснения я загнула один палец.
— Нанесение телесных повреждений — раз.
Марков согласно кивнул.
— И насильственное удержание путем связывания меня, пока я пребывала в бесчувственном состоянии, — загнула я второй палец.
Павел Алексеевич скорбно согласился с моим подсчетом, выразив это кивком головы.
— Раиса была вашей постоянной клиенткой? — задала я первый вопрос.
Марков снова молча кивнул.
Я едва сдержала охвативший меня приступ гнева.
Он что, так и будет все время кивать, словно китайский болванчик?
— Не слышу ответа, — злобно прошипела я.
— А? Что? — встрепенулся Марков.
Он посмотрел на меня и в испуге отшатнулся.
