Петр Северцев - Пирамида Хакера
– Доброе утро, Валерий Борисович, – ответила она на мое приветствие. – Павел Викторович сейчас занят, подождите, пожалуйста.
Татьяна вновь вернулась к беседе с посетителем, объясняя ему, когда он со своим вопросом может удостоиться внимания министра. В этот момент отворилась дверь кабинета, и из нее вышел мой старый знакомый, банкир Лагутин. Он быстро окинул взглядом присутствующих в приемной людей, задержал его на мне, кивнув при этом (подобному выделению меня из толпы я был в некоторой степени польщен), и, сверкнув золотой оправой очков, удалился.
– Валерий Борисович, – проводив взглядом Лагутина, обратила на меня свое официальное внимание Татьяна. – Проходите.
Все же в какой-то момент мне показалось, что глаза ее заговорщицки посмеиваются.
Пройдя в кабинет Передреева, я застал его на прежнем месте, в том же новом костюме, в каком я видел его в свое предыдущее посещение. Когда я сел перед ним за стол, он молча открыл верхний ящик стола и, достав оттуда конверт, подал его мне.
– Есть какие-то вопросы? – сухо спросил он, глядя на меня.
Я заглянул в пухлый конверт и протянул:
– Не-е-т.
Я положил конверт во внутренний карман пиджака и сказал:
– Ну разве что один небольшой...
Мы оба внимательно посмотрели друг на друга. Говорить я начал первым, довольно высокопарно:
– Павел Викторович, поскольку поставленная передо мной задача с одной стороны очень конкретна, а с другой стороны очень обширна, а именно – найти убийцу, то я считаю своим профессиональным долгом детектива отработать массу версий и связей. Помимо всего прочего, меня интересует и такая ниточка данного дела, как ваша связь, я бы даже сказал – конфликт, с небезызвестным в городе человеком, Рыбаком Александром Сергеевичем по кличке Таксист, и конкретное участие в этом деле Зимина. Не получив какой-либо информации по данному вопросу, я не смогу продвинуть дальше свое расследование.
Передреев какое-то время не мигая смотрел на меня. Но потом он удивил меня. Он неожиданно вздохнул, отвернулся в сторону, после чего снял очки, небрежно бросил их на стол, растер руками лицо и как-то тупо уставился в стол. У него был бесцветный взгляд и вид немолодого человека, замотанного обстоятельствами и уставшего с ними бороться.
Посидев так несколько секунд, он, не отрывая взгляда от стола, он спросил:
– Ну куда вы лезете, господи! Зачем вам это надо? Где вы копаете? Кто вас надоумил на эту глупость?
– Где и под что я копаю, я сам пока не могу с уверенностью сказать. Если бы я знал, расследования просто не понадобилось бы, и никто меня не надоумил, кроме логики опять же расследования. К тому же кто-то обещался предоставлять мне всевозможную информацию, которая мне может понадобиться...
Передреев опять вздохнул, вялым жестом потянулся за очками, лежащими на столе, медленным движением, как бы с неохотой нацепил их на место, после чего снова преобразился в матерого чиновника, серьезного и строгого.
„А минуту назад казался таким робким, можно сказать, жалким“, – подумал я.
– Так, – деловито и твердо сказал министр, не глядя на меня. – Я считаю, что эта информация не имеет никакого отношения к делу. Но если вы настаиваете, я готов, не вдаваясь в подробности, вкратце объяснить суть происшедшего.
В 1993 году я совершенно случайно познакомился с неким Рыбаком при обстоятельствах, не требующих особых комментариев. Рыбак держал станцию техобслуживания, на которой я и мои друзья ремонтировали свои автомобили.
Пользуясь этим, он втерся ко мне в доверие, предлагая всевозможные совместные коммерческие проекты – я работал тогда на станкостроительном, главным инженером. Большинство из этих проектов я отмел как несостоятельные, более того, во многом незаконные. Но последний не унимался, продолжая набиваться ко мне в друзья. В какой-то момент я поддался обыкновенной человеческой слабости и позволил себе пойти ему навстречу в одном из его предложений.
Суть предложения заключалась в замене моей старой машины на новую с доплатой. Доплату я должен был вносить в течение определенного количества времени. Сделку мы оформили договором. Я регулярно выполнял свои обязательства по этому договору, но летом 1994 года в моих делах наступил небольшой простой, сказавшийся (пусть и незначительно) на моем финансовом положении. Я обратился к Рыбаку с просьбой отсрочить платежи, если это возможно: такой пункт договором был предусмотрен в случае согласия кредитора. Заручившись его устным согласием, я посчитал это дело для себя улаженным. Моя ошибка заключалась в том, что я не заручился его письменным подтверждением. Это было ловушкой, поскольку Рыбак после просроченного платежа перешел к действиям, резко изменил свое поведение и значительно ужесточил требования, делая вид, что не давал никаких устных обещаний.
Короче говоря, человек в одностороннем порядке изменил правила игры, и воспользовался данной ситуацией как инструментом давления на меня. Никакие разумные предложения его не устраивали. В этот момент завод акционировался, и, видимо, Рыбак хотел воспользоваться связью со мной для получения части собственности предприятия. Давление и угрозы продолжались до тех пор, когда я перешел на работу в областную администрацию. В принципе, я был готов к рассмотрению этого дела в судебном порядке, но поскольку высшее руководство области посчитало конфликт малозначащим и раздувать его не захотело, мы избрали другие методы решения этой проблемы. Поскольку мне с Рыбаком договориться не удалось, губернатор поручил это дело человеку, имевшему опыт общения с криминальным миром, а именно – Евгению Зимину.
Последний этот вопрос уладил поразительно быстро. Какие он при этом использовал методы и средства – мне неизвестно, однако никаких необоснованных претензий со стороны Рыбака ко мне больше не было. Свои же долги ему я погасил в официальном порядке...
Передреев замолчал, вынул сигарету и закурил. Я было уже хотел задать ему вопрос об избиении в декабре 1994 года, но он опередил меня:
– Как я полагаю, вас особенно интересует инцидент в кафе „Олимп“, в котором я был пострадавшим. Это явилось своего рода апофеозом давления на меня, когда Рыбак перешел к методам прямого физического воздействия. После этого эпизода и была дана команда Зимину прекратить беспредел.
Думаю, что к сказанному выше мне добавить нечего. Все остальное – лишь эмоциональный фон и мелкие, ничего не значащие детали.
– Ну что ж, – сказал я, когда вся эта информация более или менее отложилась у меня в голове. – Пока я удовлетворен этими объяснениями.
– Думается, – продолжил Передреев, – что в этой непростой ситуации, слишком многим (простите за банальность) хочется половить рыбку в мутной воде. Пускается масса слухов, на свет стараются вытащить все грязное белье... Вспоминаются старые, давно забытые глупые истории... Все это кому-то выгодно, особенно в свете последних кадровых перемен в Правительстве. Я полагаю, что вам просто подбрасывают эту информацию, направляя вас тем самым по ложному следу. И все же мне хотелось, чтобы вы разобрались в ситуации и избежали глупых ошибок, не сделали скоропалительных выводов.
– Ой, а как мне хотелось бы..., – протянул я. Мне показалось, что Передреев стал излишне многословен.
„Видимо, неспроста“, – заключил я. „Ну да ладно, война план покажет“.
Я встал со стула, давая понять, что больше от Передреева мне сегодня ничего не надо, пожал ему руку на прощание и покинул кабинет под его пристальным взглядом. Минуя приемную, мне показалось, что и Татьяна провожает меня также как-то настороженно.
„Господи, да что же вы все какие напряженные-то!“ – подумалось мне. „Расслабьтесь, ребята, попробуйте получить от этого удовольствие! Похоже, веселуха предстоит славная“, – как бы подбодряя себя и оставшихся на своих рабочих местах Передреева и Татьяну, я весело подмигнул охраннику и показал ему язык. Пораженный увиденным, охранник попрощался со мной резко откляченной челюстью.
Проходя ряд стоящих у министерства иномарок, я задумался, какую же из них „отжал“ Передреев у Рыбака. Хотя, видимо, на работу министр ездил все же на служебной „тачке“.
Я завел свою „пешку“ и неспешно поехал домой. Дома, заложив в Приятеля очередной массив информации, полученной от Передреева, кардинально, на мой взгляд, не меняющий картину событий, я решил плотно пообедать, поскольку я не был уверен в качестве пищи в кафе „Олимп“. А именно туда я собирался направить свои стопы сегодня вечером. Мне представлялось интересным пообщаться с самим Рыбаком. А поскольку никакого другого способа получения информации и доступа к телу Таксиста у меня не было, я решил пойти напролом, нанеся визит в его резиденцию.
Я задумался о проблемах безопасности при осуществлении данного визита, поскольку кафе „Олимп“ было отнюдь не храмом, и верховодящего там человека вряд ли можно было назвать святым отцом. Я стал рассуждать о том, какого из Макаровых мне с собой прихватить: девятимиллиметровую огнестрельную железяку или сорокалетнего горячего кавказца Аслана, своего соседа, командира взвода ППС. Ни с первым ни со вторым проблем при моем обращении к ним за помощью у меня не было. Если с первым было все понятно – я был его хозяином, а он моим верным слугой, то второй считал своим долгом оказывать мне содействие просто по-соседски, а кроме того, я в свое время обучил его бездельничащего племянника азам компьютерной грамотности. Это послужило мощным толчком в дальнейшем увлечении лоботряса компьютером и прекращением ведения антиобщественного образа жизни. Родственники Аслана не уставали выражать ему благодарность за содеянное, а он в свою очередь, гордый подъемом своего авторитета в глазах родичей, был благодарен мне. Кстати, парнишка оказался вполне способным программистом.
