Михаил Черненок - Тайна Старого колодца
-- Как с кем? -- удивился Гаврилов. -- Петьку Ширямова встретил. Служили когда-то вместе. Пивка малость попили. Только деловой разговор начался, а эти зануды своей музыкой все заглушают.
-- До Петьки с кем разговаривали?
-- Ни с кем.
-- Рыжего, кирюху, забыли?
-- А-а-а...-- Гаврилов поморщился.-- Отказался, зараза, признать меня.
-- Кто он?
Гаврилов насторожился. На его лице мелькнула растерянность. Он словно сообразил, что болтнул лишнее.
-- Откуда я знаю? Показалось, будто встречал.
-- Где? -- быстро спросил подполковник.
-- Во Владивостоке.
-- При каких обстоятельствах?
-- Это давно было. Наверно, я спутал.
-- С кем спутали? Гаврилов совсем растерялся:
-- Может, это сволочь, бандюга какой...
-- Вы не философствуйте, рассказывайте.
-- Я ж сказал, давно это было. Демобилизовавшихся ребят со своего корабля провожал. Дружок закадычный среди них был, Гошка Зорькин...
Антон от неожиданности чуть не открыл рот. Позабыв, что допрос ведет подполковник, он быстро спросил:
-- В Ярском у Зорькина родственники есть?
-- Нет. Если вы имеете в виду Зорькиных из Ярского, то это фамилия моей старшей сестры по мужу?
-- А Марина Зорькина кем вам доводится?
-- Племянницей.
Гаврилов немного успокоился, достал из кармана портсигар и попросил разрешения закурить. Подполковник кивнул головой. Внимание Антона привлек гавриловский портсигар, массивный, из потемневшего серебра, с рисунком крейсера "Аврора" на крышке. Заинтересовал портсигар и подполковника. Гаврилов заметил это.
-- Гошкин подарок,-- сказал он и протянул портсигар подполковнику.--Тут даже надпись есть. Перед демобилизацией он мне подарил, а я такой же ему.
Антон заглянул через плечо подполковника и на внутренней стороне верхней крышки портсигара прочитал витиеватую вязь, сделанную гравером: "Иннокентию на память от Георгия. Сентябрь. 1966 г.".
-- Тут такое дело,-- заговорил Гаврилов.-- Дружили мы с Гошкой с первого года службы. Парень он детдомовский, родных нет. Даже в отпуск ехать некуда было. А у меня родни хоть отбавляй. Ну я и уговорил его однажды махнуть со мной. Тут у него любовный роман произошел. Врюхался Гошка в мою племянницу, Маришку. И она вроде к нему неравнодушна была. Переписку вели. Я уж рассчитывал на свадьбе гульнуть, только свадьба не состоялась. Прислал кто-то из Ярского Гошке письмо, будто Марина с Витькой Столбовым любовь закрутила. Гошка ей упрек закатил по такому поводу, а она ему -- отходную. Не веришь, мол, моей честности -- катись на все четыре стороны! Пробовал я их мирить, но нашла коса на камень,-- Гаврилов помолчал, разглядывая папиросу.-- А рыжего, о котором спрашиваете, Гошка на вокзале встретил. Тот, вроде, геологом был. Деньжонки то ли прокутил, то ли украли у него. Короче говоря, даже билет из Владика не на что было купить. Гошка -- парень добрейший, предложил сброситься кирюхе на билет. Так рыжий с ними и уехал. В один вагон к ним еще Юрка Резкин подсел, знакомый парень из Ярского. Тоже демобилизовался.
-- Как Резкин оказался во Владивостоке? -- спросил Антон.-- Он же на Сахалине служил.
Осведомленность, казалось, сбила с толку Гаврилова. Туго соображая, он посмотрел на Антона.
-- Отвечайте,-- поторопил подполковник.
-- Солдаты же с Сахалина все через Владик в то время ездили. На вокзале, можно сказать, случайно встретились. Я Гошку с Резкиным познакомил.
-- Резкин в Ярское ехал? -- опять спросил Антон.
-- Нет. Проездные у него были до Томска. Решил после армии в город перемахнуть. В Томске у Резкина кореш какой-то жил, раньше его демобилизовался. Ну, они списались, тот ему работу, вроде, на каком-то крупном заводе подыскал.
-- Когда это было? -- теперь уже задал вопрос подполковник.
-- В шестьдесят шестом, в начале сентября.
-- Внешность Зорькина можете описать? Гаврилов пожал плечами, посмотрел на Антона:
-- Вроде на него похож. Даже лицом такой же, только немного потемнее.
-- У него вставные зубы были?
-- Были,-- Гаврилов показал пальцем.-- Эти вот. Помню, боезапас грузили. Накат сильный шел. Ящик краном застропили, корабль накренился. Гошка хотел ящик удержать, но неудачно. Зубы выбило и ногу, кажется, правую помяло. С полгода в госпитале лежал, там и зубы вставил.
-- Он прихрамывал после этого?
-- Нет. Врачи сами удивлялись, как удачно кость срослась.
Антон, чтобы скрыть волнение, отвернулся к окну. Приметы, указанные Гавриловым, совпадали с теми, что дала медицинская экспертиза. Об этом же подумал и подполковник, но голос его ничуть не изменился.
-- До какого пункта у Зорькина были оформлены проездные документы? --продолжал спрашивать он,
-- До города Ивдель, который на Урале. Гошка там до службы работал, туда и после службы уехал.
-- Попутно не заезжал к вашей племяннице?
-- Нет.
-- Письма вам присылал с Урала?
-- Тоже нет. Видно, из-за Маришки и на меня обиделся. Вообще-то, глупо Маришка с ним поступила. Такого парня ей в жизни не найти. Интересно то, что и фамилии даже одинаковые были. На корабле над Гошкой, помню, подтрунивали: "Жена на твою фамилию перейдет при регистрации или ты на ее?".
Подполковник не давал Гаврилову слишком отвлекаться.
-- Почему вы решили, что владивостокский геолог и вчерашний рыжий --одно и то же лицо?
-- Приметная больно рожа у него. К тому же, цвет волос у нас одинаковый. Только я не утверждаю, что это он.
-- Какие он вам деньги в ресторане предлагал? Гаврилов побагровел.
-- Это ж он, зараза, чтоб от меня отвязаться. "Первый раз,-говорит, -- тебя вижу. Если выпить хочешь, на червонец". Он, можно сказать, этим мне в душу плюнул. Оттого я и на молокососов с музыкой попер.
-- У вас фотография Зорькина есть?
-- Была где-то. На вокзале всей оравой перед отъездом снимались.
-- И геолог на снимок попал? Гаврилов задумался.
-- Нет. Он, по-моему, щелкал нас. А карточку мне прислал Юрка Резкин. Фотоаппарат его был.
-- Вот что, Гаврилов,-- строго сказал подполковник,-- идите сейчас домой и принесите нам эту фотографию.
Гаврилов поднялся,
-- А как же это... ресторан?
-- Все будет по закону.
-- Пятнадцать суток или штраф?
-- Это уж как суд решит.
Гаврилов ушел. Подполковник откинулся к спинке кресла, посмотрел на Антона и спросил:
-- Что скажешь?
-- Судя по приметам, в колодце найдены останки Зорькина,-- быстро ответил Антон.-- Только как он попал в наш район, если на Урал ехал? Туман какой-то...
Подполковник вздохнул.
-- Да-а... Мутное дело. Очень мутное, но... Послушаем, что Граф-Булочкин скажет.
13. Железное алиби
Слава Голубев был прав, когда говорил подполковнику, что от Булочкина не пахнет водкой. Медицинская экспертиза, проведенная перед допросом, установила, что Булочкин клинически трезв, но от злоупотребления мепробаматом находится в сильном шоке. В этом подполковник с Антоном убедились и сами, как только конвоир доставил Графа в кабинет. Обхватив ладонями локти рук, Булочкин трясся, как в сильном приступе лихорадки. Не дожидаясь разрешения, сел, попросил воды. Выпил подряд два стакана, крупными, жадными глотками. Несколько секунд просидел сгорбившись, уткнув лицо в ладони рук. Подполковник с Антоном молчали.
-- Могу я узнать, чем заинтересовал районную милицию? -- медленно приходя в себя, спросил Булочкин.
-- Вопросы будем задавать мы,-- сказал подполковник.
-- Тем лучше.
-- Что вас привело в наш город?
-- Разве в него без визы МВД нельзя въезжать? -- губы Графа иронически дернулись.-- Или мы живем в Германии, где существуют два государства и въезд из одного в другое представляет определенные трудности?
-- Бросьте паясничать! -- оборвал подполковник.
Булочкин высокомерно вскинул голову. Сухое горбоносое лицо его было невозмутимым, только в глазах затаилась плохо скрываемая настороженность.
-- В вашем паспорте одесская прописка. Что вас занесло из Одессы в такую даль?
-- Вы видите мое скверное здоровье,-- не меняя тона, продолжал Граф,--а у вас тишина, нет копоти заводов и столичной суеты.
Говорил Булочкин медленно, лениво. Казалось, язык с трудом подчиняется ему и не успевает за мыслью.
-- С кем вчера встречались в "Сосновом бору"?
-- Гражданин начальник, я повторяю, что приехал к вам отдохнуть, а не работать. Поэтому никаких деловых встреч не назначал.
-- С кем встречались в ресторане и какие предлагали деньги? --требовательно повторил подполковник.
Булочкин попытался изобразить еще большее равнодушие, но это ему не удалось. Сильнее задрожали руки, и он крепко сжал ладони.
-- Небольшое уточнение. Я не предлагал денег, а подавал их так, как подаю нищим, один вид которых у меня вызывает сострадание...-- Булочкин наигранно вздохнул.-- Вы, конечно, хотите знать, кому именно я подавал?
Охотно отвечаю. Какой-то местный алкоголик узнал во мне друга детства, рассчитывая, что брошусь к нему на шею и стану угощать болгарским коньяком. Увы!... К его разочарованию, этого не произошло.
