Наталья Андреева - Черное белое
— Нет, наверное.
— Тогда почему? Почему вы так себя ведете?
— То есть?
— Роль заботливого родителя — не ваша роль. Приезжайте ко мне завтра. Или сегодня. Когда хотите. Хотите, будем говорить о Соне. Хотите, о чем-нибудь другом. Хотите, вина выпьем. Вы вино пьете?
— Иногда.
— Ну вот, видите! Надо расслабляться. Среди ваших психов, должно быть, свихнуться можно.
— Есть такое.
— Как же вы осторожничаете! Я вам не нравлюсь?
— Нравитесь. Вообще-то, романы с пациентками…
— А я не ваша пациентка. Сестра пациентки. Ну, не хотите приезжать, не приезжайте.
— Хочу.
«Ну, наконец-то! Беда с этими врачами! Никак не расстанется с белым халатом!»
— Я одна в этом городе. Вы — первый симпатичный мужчина, которого я встретила. Мужчина, с которым мне хотелось бы… Да, закрутить роман. Это вас ни к чему не обязывает. Я вполне могу управляться со своими эмоциями. Что-то не так говорю?
— Все в порядке. Просто неожиданно.
— Что неожиданно? Что женщина прямо говорит о том, чего хочет? А у меня нет времени на кокетство. И привычки такой нет. Хотите — пойдем дальше. Я прямо скажу, как хочу провести завтрашний вечер.
— Не надо, я понял.
— Ну вот и хорошо.
Валерия посмотрела на астры, цветущие на клумбе. С цветником связано одно из самых неприятных воспоминания в ее жизни. От которого бросает в дрожь. Опять начинается! Надо скорее отсюда уходить…
— У вас синие глаза.
— Что?
— Удивительные глаза! Такие яркие…
— Я знаю.
— Вы все про себя знаете?
— Почти. Ладно, я поеду. — Валерия поднялась со скамейки.
— Я позвоню вам. Перед тем, как приехать.
— Чтобы я была в курсе того, что вы не передумали? — усмехнулась Валерия. — И почему мы с вами до сих пор не перешли на ты?
— Не знаю.
— Не провожай меня до машины. Не надо. Позвони.
Она пошла в сторону ворот, а врач еще какое-то время сидел на лавочке в недоумении. Странная женщина! С одной стороны, такая разумная, осторожная, расчетливая, а с другой, такая импульсивная! И откровенная. Похожа на омут в тихой спокойной реке. Только-только дно ощущалось под ногами, и вдруг — провал, глубина и — водоворот. Глаза у нее яркие, синие, а что в них, понять невозможно. Они обжигают, словно ледяная вода. Но потом вдруг принимаются ласкать. Во всяком случае, в одном Валерия права: она не его пациентка. И лечить ее не надо. Надо приехать к ней домой, выпить вина, поговорить о Соне. Или не о Соне. Интересно, а какая ее любимая сказка?
ЧАСЫ ТАК И НЕ ПРОБИЛИ ПОЛНОЧЬ
…Она расставила тарелки на столе, разложила столовые приборы, посередине водрузила уродливый подсвечник, который нашла у хозяев квартиры в кухонном шкафу, погасила свет, зажгла сразу три свечи и стала ждать. Она делала это уже во второй раз. Вчера вечером он не позвонил. И не пришел.
Валерия смотрела на зажженные свечи и мысленно разговаривала с тем, кого ждала. Это было похоже на заклинания, которые произносит шаман. В них нет никакого смысла, только сила чувства. Главное, душу вложить, и слепую веру в то, что ты это можешь. В детстве Валерия так же выпрашивала, чтобы родители купили понравившуюся игрушку. Разговаривая с ними по ночам, когда те спали. Помогало? Она была уверена, что да. Потому что потом таким же образом выпросила любовь. А теперь надеялась выпросить счастье. В приложение к этой любви. Не получалось? Она была уверена, что просто не знает, чего именно просить. Как выглядит та самая игрушка? Как выглядит счастье?
Валерия Летичевская смотрела на три зажженные свечи, пыталась это представить. И видела трехэтажный особняк из белого кирпича, просторный холл, портрет в спальне… В середине стола рогатый уродливый подсвечник… И впервые почувствовала смутную тоску, ее рождение, первый вздох… Ей предстоит пережить что-то ужасное… Но — прочь. Дурные мысли и дурные предчувствия. Она давно уже научилась с этим справляться. «Я приворожила любимого мужчину. Я могу. И сейчас могу. Если три раза сделать это, то все получится. Надо только представить, что он все слышит. И говорить, говорить, говорить…»
Когда раздался телефонный звонок, она улыбнулась. Ну, наконец-то!
— Я слушаю.
— Еще не поздно?
— Для чего?
— Для того, чтобы к тебе приехать? Извини, вчера был занят. Как Соня?
«Ну вот, опять! Тебе обязательно нужен предлог!»
— Лучше. В Севилью уже не хочет. Ждет следователя, который должен приехать.
— Мне надо кое-что узнать.
— Очень хорошо. Приезжай. Я сейчас объясню, как добраться.
Положив трубку, она поднялась, щелкнула выключателем и задула свечи. Хватит шаманить. Открыла форточку, чтобы проветрить квартиру. Он не должен знать, каким способом здесь оказался. Валерия была уверена, что ей вновь удалось выпросить понравившуюся игрушку.
Через полчаса в дверь позвонили.
— Проходи, — улыбнулась ему Валерия.
— Не поздно?
— Второй раз спрашиваешь.
Неловкая пауза. Она взяла себя в руки.
Оживленно затараторила:
— Можешь себе представить, я сегодня выезжала в город! У нас в провинции такие дороги, что больше чем со скоростью пятьдесят километров в час не поедешь! Ха-ха! А здесь меньше сотни никто не ездит! А эти ужасные пробки? Как у людей хватает терпения стоять в этих пробках! У меня не хватает. Должно быть, ко всему можно привыкнуть! Ты должен взять надо мной шефство. Быть моим проводником в каменных джунглях. Ведь я всего лишь жалкая провинциалка. Ха-ха! Да ты проходи, проходи.
В комнату прошла первой. Кивнула на стол, который накрыла:
— Я ждала тебя, чтобы поужинать вместе. Кажется, я обещала тебе ужин? Обещала? Сколько мы уже знакомы? Неделю?
— Шесть дней.
— Боже, какая точность!
— Меня еще ни разу не приглашали на ужин в интимной обстановке после нескольких дней знакомства. Я принес вино.
— Ну, этого просто не может быть! Я про то, что не приглашали, не про вино. Ха-ха! Ты меня разыгрываешь! Садись.
Валерия сказала это, потому что он все еще продолжал стоять посреди комнаты с бутылкой вина в руках. Она взяла эту бутылку и поставила ее на стол. Все понятно: придется брать инициативу в свои руки.
— Саша, садись.
Она тоже сначала села, потом спохватилась:
— У меня же салат в холодильнике! Сейчас такая жара! Убрала его в холодильник! Я, правда, не очень хорошо умею готовить… Ничего, если я свечи зажгу?
— Ничего.
Валерия метнулась на кухню, хлопнула дверцей холодильника, загремела посудой. Вернувшись, водрузила на стол салатницу, потянулась к зажигалке:
— Ты куришь? Не куришь, я уже поняла. А я иногда курю. Редко. Почти никогда. Так лучше, правда?
— Лучше.
«Похоже, мне весь вечер придется говорить за нас обоих, — подумала она. — Бессмысленно спрашивать. «Положить тебе салат?» — «Положить». — Хотя бы бутылку он догадается открыть?»
Догадался. Но вино умудрился пролить.
— Ничего, ничего! — Она взяла полотенце и накрыла винное пятно. — Это бывает. Ну, за знакомство?
— Я о тебе совсем ничего не знаю, — сказал он, сделав глоток.
— О! В моей жизни не было ничего интересного! Родилась в маленьком городке, окончила среднюю школу, потом техникум. Институт так и не смогла закончить. Училась заочно, а потом бросила… Хотя у меня были большие способности. Но не так, как у Сони. В школе я больше всего любила математику. У меня исключительная память на цифры, — не удержавшись, похвасталась она.
— А где ты работаешь?
— О… Ха-ха! Знаешь, в своей жизни я сменила много профессий. Последнее место работы… Это так скучно! Не то, что быть врачом-психиатром. Вот у тебя такая интересная профессия! А обо мне не стоит. Почему ты не ешь?
— Ем, спасибо.
— Я не замужем. Знаю, что ты спросишь. И никогда не была. Почему? Это невеселая история.
— Он был женат, да? — Как ты догадался?
— А сейчас?
— Сейчас? Сейчас у меня Соня. А вот ты, почему не женат? Хотя меня это не интересует. Если мы начнем рассказывать друг другу свои биографии, на это уйдет весь вечер. Я уверена, что ты был занят. Сначала учился, потом работал. Живешь с родителями, но мечтаешь купить квартиру и жить отдельно. Тогда уже подумать всерьез о женитьбе, о детях. Может быть, уже копишь деньги. Мечтаешь сменить место работы, ездить в Москву, консультировать богатых пациенток. Заниматься тем, что сейчас модно. Нравишься женщинам, но эти отношения носят характер случайный. Вы встречаетесь в чужих квартирах, или у нее. Как сейчас. Но тебе это не нравится. А почему?
— Вот ты все про меня и рассказала. А зачем?
— Но ведь ты же молчишь! И будешь молчать. Ты только в белом халате чувствуешь себя уверенно?
— Мы о Сониной болезни хотели поговорить, не о моих комплексах.
— Ты не первый врач, собирающийся практиковать в качестве психотерапевта и страдающий комплексами. Фрейд, например, всю жизнь лечил только одного человека — себя самого. Целые тома написал! И все для того, чтобы разобраться в своей болезни. Вот он был самым настоящим невротиком! Но гениальным. Так запугал человечество, что… — Она вдруг спохватилась: «Мама родная, что я говорю?! И кому?! Всякую осторожность потеряла!»
