Эрл Гарднер - Дело искривленной свечи
Повернувшись к адвокату, она тихо сказала:
- Ваш портрет весьма точен. А как обстоит дело с чесночным запахом изо рта? Я нахожусь слишком далеко.
- Можешь не сомневаться, мои предположения стопроцентно оправдались. Так что тебе повезло.
Палермо моментально перестал хохотать, его кустистые брови сошлись на переносице, он весь ощерился, его маленькие глазки недоверчиво перебегали с Мейсона на Деллу Стрит.
- О чем это вы тут говорили?
- Моя секретарша напомнила мне, что у меня на вечер назначена деловая встреча, так что я должен вовремя вернуться в офис.
- Разве вы работаете и по воскресеньям?
- Иногда приходится. Палермо повернулся к машине.
- Вы же загребаете кучу денег, зачем работать по воскресеньям?
- Я вынужден работать и по воскресеньям, чтобы уплатить подоходный налог, - совершенно серьезно ответил Мейсон.
- Черт побери! Зарабатывает кучу денег, а на налог не хватает? Это никуда не годится. Выходит, загребать слишком много тоже плохо. Послушайте, что я подумал... Мы сделаем большие деньги. Я давно хотел посоветоваться с вами, а тут вдруг вы сами сюда являетесь!
- Вы хотели посоветоваться со мной насчет земли?
- Конечно. О земле. Что вы думаете? Велите своим людям начать против меня судебное дело, так? После этого мы оба разбогатеем.
- Каким образом?
- Вы доказываете, что я не имею права на эту землю, ха?
- Вы действительно не имеете на нее права, Палермо.
- Нет-нет, вы сделаете это так, как я вам скажу. Мы обо всем в точности договоримся. Я помогаю доказать, что у меня нет такого права.
- Вы хотите сказать, что намеренно проиграете тяжбу? Палермо энергично закивал, в его глазах горел хитрый огонь.
- Все правильно.
- Зачем? - поинтересовался Мейсон.
Палермо бессознательно схватил адвоката за руку, стараясь его оттащить от машины.
- Объясните, зачем вам это нужно?
- Мы заработаем деньги на овцах, на шкурах овец для женских шубок! ответил Палермо и вновь шумно расхохотался, ткнув Мейсона пальцем в бок.
- Да. Да, все знают, что мы делаем деньги из овечьего меха.
Мейсон ждал.
Палермо понизил голос до едва различимого шепота, нагнувшись вплотную к собеседнику:
- Знаете что? Я вручил Милфилду контракт на приобретение этой земли за большую сумму.
- Но у вас нет права владения этими восьмьюдесятью акрами земли.
- Пфу! Я получил это право, не сомневайтесь. Не волнуйте меня. Фрэнк Палермо сообразительный малый. Вы вот адвокат, но я знаю законы, может быть, лучше вас, ха! Вот уже пять лет я пользуюсь этой землей и плачу налоги... А раз так - никто ничего не может сделать. Ничего. Однажды я такое видел в суде. Мой брат, он поступил точно так же. И отсудил себе участок. Когда я приехал сюда, я решил, что я не глупее моего брата. И сделал то же самое!
- На этот раз, - сказал Мейсон, - вы действовали чересчур умно.
Маленькие, глубоко посаженные глазки сверкнули враждебностью, но тут же Палермо вновь стал шумно дружелюбным.
- Послушайте, мистер Мейсон, вы не знаете, что случилось? Два дня назад сюда приезжал человек, у него такая же шикарная машина, как у вас. Он говорит: "Палермо, сколько денег мистер Милфилд собирается дать тебе за твою собственность?" Я спрашиваю: "Зачем вам это знать?" Он отвечает: "Затем, что, возможно, я заплачу больше". "Ол-райт", - говорю я ему. Я составляю контракт. В контракте одна цена. Но Милфилд, он дает мне наличными. Я кладу их в карман, эти деньги, про них в контракте ничего не сказано.
- Сколько там было денег?
- Там была тысяча долларов, одна тысяча наличными. Его контракт ничего не говорит про эту тысячу. Потом Милфилд показывает этот контракт соседям, у которых есть земля, и все выглядит в полном порядке, ясно?
Мейсон кивнул.
- "Ол-райт, - говорит мне этот человек. - Послушай, может, я дам тебе пять тысяч за твою собственность". Улавливаете? Вот это да! А я уже поставил свое имя в контракте. Но сомневаюсь, что этот контракт годится.
- Почему? - поинтересовался Мейсон.
- Нет свидетелей.
- Но вы же расписались.
- Конечно. Я написал свое имя. Черт возьми, почему бы его не написать? И я получил тысячу долларов за эту подпись, совсем неплохо, верно?
- Значит, вы желаете, чтобы я подал на вас в суд просьбу за то, что вы фактически не имеете права собственности?
Маленькие глазки заблестели.
- Правильно.
- Ну и что мы предпримем после этого?
- Господи, что предпримем? Потом получается, что я ничего не могу продать Милфилду, потому что у меня нет права на собственность, ясно? Свою тысячу он назад не получит, потому что у него нет свидетелей. Я побожусь, что никакой тысячи он мне не давал. Только сумма по контракту, столько он должен был мне заплатить. Ол-райт. Вы получите землю. Я землю не получаю. Значит, я не могу ее продать. Контракт недействителен, потому что я не являюсь владельцем этой земли. Земля у вас. Вы продаете ее этому человеку за пять тысяч долларов. Берете половину себе, половину отдаете мне. Мы все при деньгах. Здорово?
Палермо нетерпеливо всматривался в лицо адвоката, пытаясь предугадать, как тот отреагирует на его предложение. Мейсон покачал головой:
- Я сомневаюсь, чтобы мой клиент заинтересовался этим. А как, кстати, зовут того человека, который приезжал сюда?
- Черт возьми, он не пожелал сообщать мне свое имя. Сказал, что сделает это позднее. Но я сообразительный. Когда он отвернулся, я записал номер его автомобиля, у него такая же большая машина, как у вас. Зачем мне нужно его имя, если я записал номерной знак его автомобиля?
- Это было в пятницу? - спросил адвокат.
- В пятницу, да.
- В котором часу?
- Днем.
- Когда именно днем?
- Не знаю. Я не смотрел на часы. Но чуть позднее полудня. Вон, видите то дерево? Тень от него, когда приехал сюда тот человек, была как раз вот тут.
Палермо показал место, шагах в сорока от толстенного ствола дуба. Он провел каблуком по земле, проделав в ней борозду.
- Вот здесь, - сказал он, - тень находилась на этом месте.
Мейсон запомнил дерево и угол падения тени и кивнул.
- А номер машины у вас сохранился?
- Конечно. Потом записал его карандашом на бумажке. У меня шарики хорошо работают, не сомневайтесь. Вы получите эту землю и быстро продаете ее за пять тысяч долларов. Мы делим их пополам.
- И мы так же поровну делим ту тысячу, которую вы получили наличными у Милфилда? - спросил Мейсон, бросив быстрый взгляд на Деллу Стрит.
Палермо попятился назад.
- О чем вы толкуете? Я никогда их не получал. Свидетелей нет.
Мейсон рассмеялся.
Палермо запустил негнущиеся пальцы в нагрудный карман и выудил оттуда сложенный вчетверо клочок бумаги. На нем корявым почерком малограмотного человека был записан номерной знак автомашины.
Палермо прочитал вслух:
- 8Р-3035.
Улыбнувшись, Мейсон покачал головой:
- Я здесь не для того, чтобы говорить о ваших имущественных претензиях, Палермо. Советую вам по этому поводу обратиться к адвокату. Я приехал спросить о том, что случилось утром в субботу.
Маленькие недоверчивые глазки прищурились.
- В субботу? Ничего. Я еду на яхту повидаться с Милфилдом. Он мертв. Вот и все.
- Как вы узнали, что Милфилд должен быть на борту этой яхты?
- Я просто знал, что он там.
- Откуда вы это знали?
- Потому что он сам сказал мне, что собирается туда ехать.
- Вы звонили Милфилду?
- Ну да.
- Вы ему рассказали о визите к вам этого другого человека?
- Конечно.
- Ну и что сказал Милфилд?
- Милфилд-то? Он говорит: "Приезжай ко мне завтра повидаться на яхту". Он очень быстро начинает сердиться.
- Послушайте, если вы должны были встретиться с Милфилдом в субботу утром на яхте, значит, вы собирались с ним договориться о каком-то деле?
Палермо выбросил перед собой обе руки, как будто отталкиваясь.
- Черт возьми! Нельзя же получить деньги с покойника! Я это знаю. Раз нигде ничего не написано, значит, и требовать не с кого. Адвокат все это подробно растолковывал моему брату.
- Значит, между вами и Милфиддом было какое-то соглашение? Вы предварительно договорились с ним, и если бы Милфилд остался в живых, все было бы в порядке?
- Свидетелей нет! - упрямо повторил Палермо.
- Ол-райт, вы отправились на яхту. И что было дальше?
- Яхту нашел без труда. Ее название у меня было записано на листочке, понятно? Я поплыл на своей лодке, увидел яхту, обогнул ее кругом. Что-что, а гребу я знатно! Быстро осмотрел яхту и убедился, что сойти с нее на берег невозможно.
- Что вы имеете в виду?
- Там же не было ни одной лодки... Ну как ты попадешь с яхты на берег, если нет лодки? Ол-райт, сказал я про себя, шлюпки не видно. Значит, на яхте нет никого. Получается, что Фрэнк Палермо приехал в такую даль зря. Я огорчился. И стал кричать. Мне никто не ответил. Ладно, я поднялся на борт.
- Яхта стояла на якоре? - спросил Мейсон. Палермо захохотал:
