Евгения Михайлова - Испить чашу до дна
— Я знаю: или не утонул, а сбежал с кем-то третьим.
— Вас Валерия или Виктор так хорошо информировали?
— Валерия — очень замкнутый человек, она и себя-то, мне кажется, не обо всем информировала. А Виктор — да, он мне кое-что рассказывал. Стасик иногда заходит, этот все выкладывает.
— Вы с ним тоже занимаетесь?
— Да нет. Заниматься я бы с ним не стала, даже если бы они попросили. Он не хочет учиться. Заходит по-соседски: поныть. То ему мама не нравится, то папа, то девчонка его. Детство, которое может продлиться до пенсии.
— А вы замужем?
— Я — вдова.
— Мне очень жаль. Вы столь наблюдательны. Может, есть какие-то соображения по поводу того, кто мог убить Валерию Осипову?
— Это называется соображения? — расхохоталась Розовская. — По-моему, вы предлагаете мне на кого-то стукнуть. И я могу. Я могу вам назвать человек десять, которые с удовольствием столкнули бы Валерию с этого подоконника, где она курила часами. Некоторые столкнули бы только за это.
— Вы считаете, человек может рисковать собственной свободой, судьбой из-за раздражения, неприязни?
— Вам самому не смешно то, что вы сказали? Кто и чем рискует, сбрасывая неприятную соседку с площадки? Всем известна логика ментов, прошу прощения — полицейских. Я уже сказала вроде: вы будете искать мотив, кому, к примеру, понадобилось место во дворе, где она парковалась, не знаю, что еще в ее жизни было интересного. Ваши волоски и отпечатки могут принадлежать всем жильцам. Если надо будет дело завершить, возьмете того, кто подходит. Не надо, дело закроете.
— То есть вы видите именно такую логику безнаказанности, основанную на примитивной логике ментов?
— У каждого дебила — своя логика, вот в чем ваша проблема. Вам ее сроду не разгадать.
— Кажется, я вас утомил. Но не могу не задать последний вопрос, буду мучиться, честное слово. У вас какая логика?
— У меня? — Розовская закинула руки за голову и соблазнительно потянулась. — Моя логика в том, чтобы не было эмоций. Поэтому я не совершаю ошибок, например, никого не сталкиваю из окна.
— Вы хотите сказать, что у вас нет эмоций?
— Они у меня есть, просто в другом месте, — зеленый взгляд был настолько красноречивым, что Сергею пришлось собрать свои профессиональные принципы, чтобы встать и направиться к выходу.
— В чем вы правы, — сказал он хозяйке уже в прихожей, — логика — такая же неточная наука, как философия. Это не арифметика, где дважды два для всех четыре. Поэтому я, например, стараюсь никогда не верить даже самому себе. Мне может казаться, что я не ошибаюсь, потому что у меня есть логика, а на самом деле — я по уши в собственном заблуждении, потому что моя интуиция и мое подсознание меня обманывают под влиянием чувств. Я о них могу даже не догадываться. Я к тому, что они на самом деле не в разных местах — логика и эмоции.
— И сейчас — тоже не догадываетесь?
Гибкое тело как-то незаметно почти прижалось к Сергею.
— Я могу взять время на размышления? — Сергей украсил свой уход взглядом рокового мужчины. Ну он на самом деле такой. Может, и вернется к этой змее. Но не сегодня же, когда Анна Осипова смотрит в окно и засекает время, сколько он пробыл у Розовской.
Сергей вскочил с кровати, постоял под горячим душем, потом с отвращением включил холодный, даже ледяной. Закутываясь в махровый халат, думал, насколько бесперспективно он провел вчера день. Дело — висяк, логики у ментов не бывает, поскольку она вся досталась циничным зеленоглазым дамочкам, он чуть не поступился мужской и профессиональной честью, что зафиксировано на диктофонной записи, которую он должен дать прослушать Земцову. А такой допрос — только под водочку. Сергей прямо из ванной направился к компьютеру и пробил по полицейской базе Софью Розовскую. Ого! Она не просто вдова, она трижды вдова. Для тридцати восьми лет — серьезный опыт. Но он ей идет, надо это признать. Именно так и должна выглядеть черная вдова. Виктор Осипов вовремя ноги унес. Интересно, что собой представляет Ольга Ветрова. Сергей нашел ее в Гугле, сразу узнал по картинкам из очень известного фильма. Так это она, такая красавица… Надо же, Виктор не похож на человека, который охмуряет красоток. Но это уже другой вопрос. Первый — имела ли эта его слабость отношение к гибели дочери? Жена считает, что имела. Он был слишком привязан к дочери, не мог из-за нее оставить семью. Это уже некий результат вчерашних бесед. Нужно знакомиться с Ольгой Ветровой. И надо бы взглянуть на невесту или как там она называется инфантильного Стасика, который бегает жаловаться на маму, папу и свою девушку к соседке-вдове с зелеными глазами.
Глава 23
Ольге после трехдневного лежания трудно дался вчерашний спектакль, в котором ей нужно было прыгать на стол, дрыгать ногами и крутиться у шеста, изображая стриптизершу. Она решила спать по крайней мере до обеда, в качестве которого у нее есть купленные в буфете пирожки с капустой и чай. Сон был тяжелым, нездоровым, рыхлым, похожим на грязный снег на московских улицах. Оля и во сне чувствовала свою потерю: она утратила ощущение уюта и покоя. У нее даже хороших снов не осталось. Она вынырнула из этого вязкого провала, который совсем не напоминал отдых, только отбирал последние силы, и, не открывая глаз, почувствовала, как трепещут ее мокрые ресницы. Словно крылья умирающей бабочки. Нет, не нужен ей никакой обед. Она будет лежать, пока не наступит время собираться на работу. От этой мысли ей стало легче. Впереди еще много часов. Она даже задремала вновь. Но тут, конечно, зазвонил телефон.
— Спишь? — спросила Назарова.
— Уже нет, — с досадой проговорила Ольга.
— Я тебе по делу звоню. Набери сейчас мой телефон. И все. Так, чтобы ты могла сразу нажать вызов, если что-то вдруг случится. Я сама позвоню, куда надо. Ты не сообразишь. Понимаешь?
— Нет. Что «вдруг»?
— Откуда я знаю. Вдруг к тебе эта жена явится или еще кто-то. Ты ж в проходном дворе живешь. Наберешь?
— Наберу.
— Пистолет где?
— На тумбочке.
— Хорошо. Держи его там всегда.
— Мне всю жизнь его там держать? — почти с интересом спросила Ольга.
— Нет. Только до тех пор, пока замуж не выйдешь. Ладно, спи. Мне некогда. У меня гимнастика.
— Так вроде не я вам позвонила.
— Не хами. Всем трудно. Сделай, как я говорю. Вечером увидимся.
— Хорошо.
Ольга разъединилась, затем набрала номер Назаровой, положила телефон рядом с пистолетом, тоскливо посмотрела на эти украшения дамской спальни. Все это вообще не похоже на жизнь нормальной женщины. Может, она ненормальная? Таким точно лучше спать, чем бодрствовать. Она натянула одеяло до глаз, зарылась в подушку, глубоко вздохнула… И даже успела увидеть какой-то сон. Что-то странное, чужое, с какими-то звуками. Ольга широко открыла глаза и с ужасом поняла, что звуки реальные. Кто-то вышибает входную дверь в квартиру. Руки и ноги мгновенно похолодели, Ольга открыла рот, чтобы крикнуть, но вовремя сдержалась. Кому кричать? Она схватила трубку, нажала вызов, набросила халат, положила телефон в карман, там что-то кричал голос Назаровой, но Оля уже ничего не соображала от страха. Она взяла пистолет и пошла в прихожую. Там, как всегда, было темно, выключатель находился у входа. Оля увидела, как в квартиру вваливается мужчина в черной куртке с капюшоном, закрывающим пол-лица. Она сказала себе: «allez» и нажала пальцами двух рук собачку, которую ей показала Назарова. Раздалось шипение, в нос ударил ужасный запах, а потом вдруг что-то тяжелое и черное снесло ее голову. Она только успела услышать собственный тонкий, пронзительный крик.
Сергей сел в машину и посмотрел по навигатору, где находится офис короля автопаркингов. В это время ему позвонил Виктор Осипов, Сергей не успел даже поздороваться.
— Сергей Александрович, — почти кричал Осипов. — Мне позвонила актриса Назарова, она служит в театре вместе с Ольгой Ветровой, моей… знакомой. Она говорит, что произошло что-то страшное! То ли Оля кого-то убила, то ли убили ее! Я вас прошу…
— Успокойтесь. Давайте адрес. Я сам вызову следственную группу и «Скорую».
Сергей встретил машину Земцова на подъезде к дому, где жила Ветрова. Он пропустил их вперед, они свернули в переулок и вдруг из одного двора прямо на них вылетел синий «Форд», вывернул в последний момент и умчался. Двор оказался тем самым. Сергей и Слава с двумя оперативниками вышли из машин.
— Похоже, он оттуда, — сказал Сергей.
— Погнали на место. Если оттуда, его тормознут, сейчас позвоню.
Дом оказался старой девятиэтажкой, подъезд был открыт. Они поднялись на третий этаж, увидели квартиру, в двери которой снаружи торчал ключ. Дверь была полуприкрыта. Ключ заклиникло, и старый замок просто выбили. Они вошли в темную прихожую, зажгли свет и увидели женщину, которая лежала навзничь на полу с окровавленной головой. Рядом валялась двухкилограммовая гиря. Земцов пощупал пульс женщины.
