Сьюзан Конант - Пес, который говорил правду
— Вполне возможно.
— Хватит бередить чужие раны! Если ты все-таки решишься на разговор с Шейлой Мосс, умоляю: не упоминай Элейн Уолш!
— Ты мне не скажешь почему?
— Разумеется, не скажу.
— Ну, тогда у меня нет причин не упоминать Элейн.
— Есть. И одна из них — моя просьба ее не упоминать.
— И если я сделаю, как ты хочешь, ты похвалишь меня и погладишь по головке?
— Холли, ну почему ты не хочешь просто поверить мне на слово? Там отношения, о которых ты даже не подозреваешь. Надеюсь, тебе не доставляет удовольствия делать людям больно?
— Так она тоже лечилась у Элейн?
— Нет, Холли…
— Рита, если у нее с Элейн были близкие отношения, то, возможно, ей, наоборот, будет полезно поговорить сейчас об Элейн. Когда теряешь дорогого человека, тебе важно знать, что окружающие тоже скорбят о нем. А если у них были… какие-то особые отношения, то мне, в конце концов, все равно. Не так уж я провинциальна, как тебе нравится думать. Я знаю, что Элейн не считалась с буржуазными табу…
— Да не было у Элейн романа с Шейлой! У Элейн был роман с Беном. Может быть, она это так не называла. Не знаю, как именно она называла эти отношения.
Рита вытянула шею и посмотрела вверх, как будто ожидая, что Элейн с неба подскажет ей нужное слово. Она не подсказала.
— Элейн говорила мне, что она вообще не верит в брак. Может быть, она и в самом деле не верила… — робко начала я.
— Она никогда не вела с тобой разговоров о сестринской любви?
— Кажется, нет.
— Мне удавиться хотелось, когда она излагала свои взгляды. Правда, потом она перестала так носиться с этой идеей. Это вышло из моды.
— А Шейла Мосс знала об Элейн и Бене?
— Я ее не спрашивала, — ответила Рита. — И тебе не советую.
— А Кевин знает?
— Его я тоже не спрашивала.
После ухода Риты я выпустила Кими. Я чувствовала себя виноватой. Рауди съел всю корочку от пиццы. Мне даже не пришло в голову отложить кусочек для Кими.
— Ты тоже моя собачка! — успокоила я ее. — Извини меня! Я совсем забыла.
Я позвонила Стиву:
— Это Холли. Мне не дает покоя одна мысль. Может быть, это глупо, но я должна спросить.
— Насчет Кими? Это нормально — то, что она поднимает ногу. Нормальная, здоровая сука.
— Это я знаю, — заверила его я.
— Овчарки тоже так делают. И многие другие породы.
— Я знаю!
— Так в чем же дело?
— Сейчас я тебе все выложу без подготовки и не раздумывая. Возможно, все это ерунда. Дело в том, что Элейн Уолш не признавала брака, потому что считала его одной из форм рабства. Она об этом писала в своих книгах и говорила. Кстати, ты разделяешь такую точку зрения?
— К чему это ты клонишь?
— К тому, что если она не признавала священных уз брака, то вряд ли признала бы серьезными отношения между ветеринаром и владелицей собаки.
— А ты? Ты тоже их таковыми не считаешь?
— Что ты! Конечно, считаю. Но у меня совсем другой взгляд на мир, не такой, как был у Элейн Уолш. Что для меня свято, для нее могло быть пустым звуком, и наоборот.
— Наконец-то я понял! Ты хочешь знать, не пыталась ли Элейн Уолш соблазнить меня?
— Не совсем. Я хотела бы узнать, проявляла ли она интерес к тебе как к мужчине?
— Нет, — ответил Стив. — Но даже если бы проявила, то не добилась бы успеха. И ты прекрасно это знаешь! — В его голосе послышались ворчливые нотки. — Даже если бы не было тебя, я все равно ею не заинтересовался бы. Эта женщина была… полной дилетанткой.
Мне не нужно было объяснять, что он имеет в виду: это значило, что Элейн ничего не понимала в собаках!
Положив трубку, я занялась мытьем посуды и вырабатыванием истинно феминистского взгляда на ревность. Вдруг я услышала очень знакомый шум: это гремела жестянка из-под кофе, в которой я держала мелочь. С тех пор как у меня появилась Кими, крышку мусорного ведра всегда украшали разные отпугивающие собак средства, но лайку не так-то легко испугать. Через секунду я услышала, как собака роется в мусоре. Повернув голову на эти звуки, я успела увидеть, как Кими серой стрелой промчалась в спальню, зажав в зубах промасленную коробочку из-под пиццы. Я выключила воду, вытерла руки и проделала упражнение по медитации, которому научилась на курсах дзен. Все мои негативные переживания потеснились и уступили место идеальному образу Кими: вот она возвращается в кухню и кладет останки коробки к моим ногам. Картина получилась прекрасная, но настоящая Кими и не думала появляться. Я направилась в спальню большими, твердыми шагами. Ее там не было. Правда, очень скоро я услышала остервенелое рычание и треск разрываемого зубами картона. Звуки исходили из узенького прохода между тахтой и стенкой. Придерживая коробку передними лапами, Кими сосредоточенно трудилась над своей добычей. Рауди, последовавший за ней в спальню, стоял посередине комнаты и, видимо, решал для себя проблему: попытаться отнять или насладиться зрелищем? Так что, если бы я немедленно не доказала Кими еще раз, что вожак здесь я, не она одна понизила бы меня в ранге.
— Рауди, сидеть, — сказала я, как всегда, спокойно. Он повиновался. — Молодец. Сиди.
Кими сделала одну ошибку. Она втиснула большую коробку в узкое пространство. Угол коробки торчал вверх.
— Кими, это мое! — Я старалась, чтобы голос мой звучал уверенно.
Я нагнулась, взялась за угол коробки обеими руками и резко дернула. Большая часть коробки оказалась у меня в руках. Кими же была так зажата между тахтой и стенкой, что не смогла сразу выхватить ее у меня. У меня было искушение спрятать картонку, пока Кими выбирается из своего укрытия, но я сдержалась и просто спокойно стояла с коробкой в руках. И Кими, с трудом, неуклюже выползая из узкого прохода, видела меня в гордой позе хозяйки коробки из-под пиццы! Итак, слава Богу, я пока еще вожак этой стаи!
Глава 10
С тех пор как Стив Делани занял место доктора Дрейпера, число клиентов удвоилось. Три четверти новой клиентуры составляли женщины. Этот феномен Стив Делани понимал не больше, чем увеличение процента незначительных и психосоматических заболеваний у животных-пациентов, которых он унаследовал от доктора Дрейпера. Может быть, «психосоматических» — не то слово. «Психами» тут явно выступали люди, точнее, женщины, а у их питомцев были соматические заболевания.
— Они платят мне за то, что я подстригаю ногти котам! — жаловался Стив. — Я же показал ей, как это делается! Я же не маникюрша, в конце концов! Есть еще одна ненормальная: она все настаивает на тесте на беременность для суки, которую я стерилизовал еще в прошлом году.
У Стива каштановые волнистые волосы, похожие на шерсть ретривера, глаза зеленовато-голубые, как у сибирской лайки, но взгляд далеко не столь невозмутимый.
— Они же не нарочно, — успокаивала я Стива. — Они бессознательно тянутся к тебе.
— Я у тебя получаюсь каким-то неодушевленным предметом, — запротестовал Стив. — Полная деперсонализация. — Надоело!
— Ты только подумай! — увещевала я. — Вот я, например, даже представить себе не могу, что значит быть в зените славы.
До появления Кими мы часто виделись, и особых проблем у нас не возникало. Рауди прекрасно ладил с двумя собаками Стива: Индией — немецкой овчаркой и Леди — пойнтером, если, разумеется, их кормили порознь. И чтобы Рауди не было завидно, никто из них не спал с нами в одной комнате, хотя только Рауди иногда подвывал под дверью. Кими все еще была неуправляема. Я пока пыталась заставить ее хотя бы обращать внимание на мои команды и следовать за мной. Но с Рауди они уже как-то стали находить общий язык, пока речь не шла о еде по крайней мере. Но стоило появиться Индии или Леди, Кими превращалась в дикую волчицу, готовую кинуться на другую суку. Она вызывала гнев Индии и вселяла ужас в Леди, которая сразу начинала жаться к Стиву.
— Черт возьми, он что, не может оставить собак дома? — спросила Рита, когда я однажды рассказала ей о наших затруднениях.
— Индия не поймет, а Леди — та просто жить без него не может.
— А ты можешь?
— Могу. Во всяком случае, я без него не так страдаю, как собаки.
И все-таки как-то он вырвался ко мне один. Он пришел около девяти вечера, вскоре после того, как я отняла коробку от пиццы у Кими. На сей раз нам удалось поговорить подольше, чем по телефону или в окружении четырех враждующих собак.
— Ну так вот, — начала я, усаживаясь у камина в гостиной прямо на пол — коврика я так и не собралась купить. Зато в камине потрескивали настоящие березовые дрова, как в Мэне. — В истории Кими нет ничего таинственного, и если она и досаждала соседям, то не больше любой другой собаки. Зато я несколько под иным углом начинаю смотреть на Элейн Уолш. Вдруг кто-нибудь охотился именно за ней, а не за Кими? Кто-то, кто не знал ее или не слишком хорошо знал. Во всяком случае, он не знал, что она не ест Домашний сыр, а покупает его только для Кими,
