Мария Жукова-Гладкова - Завещание Мадонны
– А тогда почему вы к нам приехали? – спросили меня.
– Живописью заинтересовалась.
Все четыре модели и дети, которые уже расслабились и внимательно меня разглядывали, повернулись к Алисе.
– В профессиональном плане? – с подленькой улыбочкой спросила одна из моделей – та, которая смотрит меня по телевизору каждый вечер.
– В моем профессиональном. А вообще, признаться, я Леонардо да Винчи от Рафаэля не отличу.
– Ну, вы тогда – наш человек, – улыбнулась та же модель. – Пойдемте, я проведу вам экскурсию. Но Вася точно не будет возражать?
– Пойдите и уточните.
– Нет! – замахала на меня руками модель. – Мы заходим только по приглашению.
– Вася сказал мне, что у него три жены, а вас пять, – сказала я, когда мы с Лизой (так представилась девушка) вошли в первую комнату. За нами следовала еще одна модель, вероятно, ближайшая Лизина подружка.
– Он сейчас официально женат на Алиске, до этого был на Светке. Видели ее, в черном кимоно? А еще на два месяца женился на Кате, – она кивнула на сопровождавшую нас девушку. – Чтобы сыновья в законном браке родились. Катя близнецов родила. А Вася хотел, чтобы сыновья были законные.
– Он меня женой не считает, – сказала Катя нейтральным тоном. По-моему, она находилась под действием какого-то транквилизатора.
– У него еще была жена в молодости, но она с нами не живет. И вообще здесь никогда не была.
«Может, Вася ошибся в подсчетах? Или просто не помнит, сколько у него женщин?»
– Там дети есть? – спросила я вслух.
– Они не считаются, – сказала Лиза.
– Это почему же? – удивилась я. – Если дети рождены в законном браке, то являются законными наследниками. Теперь еще можно провести генетическую экспертизу, причем и после смерти тоже.
– Там девочки, – пояснила Лиза.
– И что из того? У нас в стране равные права у мужчин и женщин. У нас Конституция есть.
– Так то в стране, – сказала Лиза. – А здесь законы устанавливает и отменяет Вася.
– А вы здесь кто, Лиза?
– Наложница. Но наложниц же всегда любили больше, чем жен?
Лиза улыбнулась.
– Вас все устраивает?
– Я не вижу для себя лучшего варианта, – сказала девушка.
У каждой жительницы Васиного гарема было по своей комнате, еще имелись две детские – для мальчиков и для девочек. Больше всего меня поразила комната с домашним бассейном и фонтаном… Если вспомнить, что находились мы на двенадцатом этаже… А если трубы прорвет? А если еще что-нибудь сломается? Или я мыслю категориями своей «брежневки», квартира в которой мне досталась от тетки?
– Сауна в квартире у Васи, – сообщила Лиза. Я отметила про себя, что мне нужно будет и туда заглянуть.
Среди всех комнат выделялась комната Алисы Станиславовны. Там сразу же становилось понятно, чем занимается ее обитательница. К тому же пахло краской и еще какими-то химикатами. Когда мы зашли туда с девушками, Алиса уже сидела перед начатым холстом и о чем-то думала. Она даже не повернула головы, когда мы зашли. Принимает антидепрессанты? Еще какую-то дрянь?
– Вы согласитесь ответить на несколько вопросов? – спросила я.
– Нет, – ответила Алиса, даже не повернув головы.
– Ты слышала, что сказал Василий Витальевич? – рявкнула Лиза.
– Нет, – опять кратко ответила Алиса.
– Пойдемте отсюда, – посмотрела я на Лизу.
– Как скажете.
Мы закрыли дверь в комнату Алисы, и я поинтересовалась, могут ли женщины выходить из дома.
– Конечно, – удивилась Лиза. – Вася же днем на работе. А мы продукты закупаем, готовим. Квартиру его, правда, убираем только в его присутствии, чтобы не сдвинуть какие-то его вещи. Он порядок во всем любит.
– Алиса Станиславовна часто выходит?
– Она все больше по своим выставкам да музеям. Мы с ней не ходим. Вася как-то велел кому-то из нас ходить с ней – может, хотел, чтобы проверили. Но мы все взвыли. Знаете, как у меня ноги болели после похода с Алиской? А она хоть бы хны! И ей явно интересно было. А я думала, что сдохну от скуки. И другие девочки не смогли. Теперь она одна ходит. Или с подругой своей. Есть у нее одна подруга. А чего она натворила-то?
У Лизы загорелись глаза.
– Меня интересует галерея, где она выставляет свои картины, – обтекаемо сказала я.
– Чего-то сперли?
– Пока нет.
– Ну, вообще-то Алиска навряд ли что-то сопрет. Она не от мира сего. Наоборот, она перед нами тут такие гневные речи произносила про разграбление страны и национального достояния. Сами, наверное, знаете, сколько из наших музеев всего сперли. Алиску это очень возмущает.
– Подруги к вам сюда приходят? – поинтересовалась я.
– К нам с девочками – нет. Я сама предпочитаю где-нибудь в кафешке посидеть после шопинга. Вася – не жмот. Он денег в достатке дает. Мама ко мне один раз приезжала.
– Ну и как? – Мне было просто любопытно.
– Сказала, что лучше так, чем такой, как мой отец-алкоголик, который то нечисть в приступе белой горячки гонял, то с топором за матерью бегал, а потом повесился в сарае. Вероятно, тоже от кого-то спасался. И денег в доме никогда не было. А Вася нас всех содержит на достойном уровне.
– К Алиске одна подруга музейная приходит, – вставила молчавшая Катя. – Я так поняла, что они раньше работали вместе. Теперь пьют и ревут вместе. Дуры. У подруги вообще уже испитое лицо.
– Да, – кивнула Лиза. – Знаете, наверное, что у женщин это быстро на лице отражается. Вот у этой Алискиной подруги уже отразилось. Одутловатость пьющей женщины. Не знаю, сколько ей лет. Но тетка точно распустилась, за собой не следит. Как так можно?!
– Ну, не все смогли сделать карьеру или найти богатого мужа, – заметила я.
– Но это же не повод, чтобы спиваться!
Я пожала плечами. Я не знала, что ответить. Две мои одноклассницы спиваются на моих глазах. Не устроена личная жизнь, работают в женских коллективах без каких-либо перспектив. Работа не приносит ни радости, ни удовлетворения, ни достойных денег. Подъем утром – каторга (но не потому, что просто не проснуться, как мне после очередного сумасшедшего предыдущего дня, а то и ночи). Уже ни о чем не мечтают, ни к чему не стремятся. Мужчину встретить негде. В жизни не происходит ничего. У одной жива мама, у второй родители уже умерли. Перспектив никаких, никаких перемен не намечается, и как им помочь, я не представляю.
Внезапно у меня зазвонил один из мобильных телефонов. Теперь у меня их три – жизненная необходимость.
Звонил Андрюша из Управления.
– Ты сейчас где? – спросил приятель.
– А где надо быть?
– На Марата.
Андрюша назвал адрес небольшой частной гостиницы.
– Американка Кейт Боланд скрутила нашего вора. Ты же меня вроде бы про нее спрашивала? Я как услышал сообщение, сразу же тебя вспомнил. Но там, наверное, и ФСБ будет. В общем, дуй на место, а там сама разберешься.
– Спасибо, Андрюша!
– С тебя, как всегда, бутылка.
Глава 10
Я быстро распрощалась с девушками, закрыла и заперла дверь, ведущую из квартиры Васи в гарем. Как я поняла, Вася купил по две квартиры на этаже в двух разных подъездах и сделал из них то, что хотел. Вероятно, Васе следовало бы родиться в другой стране и в другое время. Или он как раз родился там и тогда, где и когда нужно? Этакий герой нашего времени из нефтегазового сектора…
Вася с Пашкой уже храпели на диване, отвалившись в разные стороны, но я знаю, как быстро приводить оператора в чувство. Да и Пашка прекрасно работает в полубессознательном состоянии, только нужно его вывести из совсем бессознательного и привести в полубессознательное, что я и сделала в рекордные сроки. Вася даже не проснулся.
Я всучила камеру Пашке, сама прыгнула за руль и понеслась по указанному Андрюшей адресу. Там уже стояла пара машин, на которых приехали представители органов. Первым я увидела Олега из ФСБ, с которым меня неоднократно сталкивала жизнь[1].
– Какие люди и без охраны! – Олег раскрыл объятия, и мы расцеловались. – От тебя никакую новость не скрыть.
– У журналиста везде должны быть информаторы. Что случилось-то?
– А то ты не знаешь, – хитро посмотрел на меня Олег.
– Только в общих чертах.
– Пошли во двор, – позвал Олег, потом бросил взгляд на камеру. – Вам, наверное, сюда придется завтра приехать – когда светло будет. Освещения там почти никакого, ночь на дворе… А при свете дня снимите трубу. Сейчас всю просто не взять на камеру. Ну, чтобы граждане получили полное представление о талантах некоторых других граждан, проживающих в нашем городе и страстно желающих приобщиться к искусству необычным образом.
– Вор что, по сливной трубе лез?
– Ага, – кивнул Олег. – И говорит, что, как художник, имеет такой опыт. Под психа, наверное, косит.
– Совсем нет, – покачала головой я и повторила часть того, что мне сегодня в галерее рассказал Артур Галустьян. – Художники в советские времена на самом деле по трубам в окна залезали, чтобы свои картины повесить на лучшие места. И через люки канализационные проникали, и вообще использовали такие способы проникновения внутрь галерей, какие не могли прийти в головы профессиональным ворам.
