Ольга Володарская - Призраки солнечного юга
На мое счастье, в тот момент, когда румянец на щеках Эммы грозил переползти на шею, к нашему столику подошла дамочка с короткой стрижкой и воинственным острым носиком. Она была одета в ярко-лимонную юбку (моя бабушка называет такой цвет «вырви глаз») и агрессивно-алую блузку. Ее тонкая шея была увешана массивными золотыми украшениями, на запястье красовались большие круглые часы из желтого металла, а ни щиколотке поблескивал псевдо-брильянтовый дельфинчик. Короче, дамочка была очень колоритной, броской, яркой, но яркость ее оказалось настолько сногсшибательной, что мне захотелось прикрыть глаза темными очками, чтобы не ослепнуть.
Завидев эту пестрокрылую птицу, Эмма расплылась в улыбке и чуть ли не кинулась с ней обниматься.
— Светочка! — закудахтала она, когда дамочка подгребла к нашему столу. — Очень приятно вас видеть.
Я только диву давалась, когда это нелюдимая Эмма успела сблизиться с этой «вырви глаз» Светочкой. На пляже она практически не бывает, в рестораны не ходит, даже погулять по набережной ее не вытащишь…
— Леля, — обернулась ко мне Эмма. — Позволь представить тебе Свету. Мы познакомились у главврача. Ей тоже не хотят делать гидромассаж…
— Ничего, Эммочка, — проговорила Света, еще выше задрав свой воинственный нос. — Мы еще повоюем!
И тут я ее узнала. Ведь именно эта остроносая мамзель крутилась у трупа Лены, рассказывая всем подробности ее биографии. Она еще нас за администрацией посылала…
— А я вас помню, — довольно приветливо проговорила я. — Мы встречались пару дней назад…
— Да? — неприязненно проговорила она. — А что-то вас не припомню…
Вот врушка! Не поманит она, как же! Просто бабенкам, которые лезут из кожи вон, чтобы произвести впечатление на мужика, такие девушки, как я или Сонька, никогда не нравилась. Вот она, банальная бабская зависть к более ярким соплеменницам!
— Как твои дела, Светочка? — продолжала лучиться доброжелательностью Эмма.
— Собираюсь сходить поскандалить к начальнику санатория. Если не поможет, жалобу напашу в Минздрав России.
— И хочется вам тратить отдых на склоки? — удивилась я.
— Вы, девушка, ничего не понимаете, — процедила Света. — Я работаю в организации по защите прав потребителя, я знаю… — договорить правоведка не успела, так как была отвлечена одной из официанток. Та, видите ли, уронила на пол ложку и не соизволила ее ополоснуть кипятком. Переполняемая праведным гневом, Света унеслась качать права.
— Чудесная женщина, — пропела Эмма ей вслед.
— Монстр, а не женщина. Как пить дать, не замужем.
— Это почему? — вспыхнула Эмма, она очень болезненно воспринимала все разговоры о замужестве, а точнее незамужестве.
— Во-первых, больно желчная…
— Это еще ни о чем не говорит! Я вот тоже не замужем, но у меня ангельский характер…
— О вашем характере умолчим, и перейдем ко второму пункту.
— Только без пошлостей, — предупредила она.
— Хорошо, — смиренно кивнула я. — Без пошлостей это будет звучать так: у нее очень яркое оперенье, в животном мире, вспомним пернатых, все особи в брачный период обзаводятся ярким опереньем.
— Какие глупости! — скривилась Эмма.
Она еще что-то хотела сказать, но замолчала, так как к нашему столику подошли вчерашние знакомцы — Валя с Марианной. На Вале был очередной топ из прозрачной ткани и шортики, а на Марианне бирюзовое платье, удивительно шедшее к ее черным волосам.
— Здравствуйте, девчонки, — поприветствовала нас Валя. — А Катя где?
— Еще не пришла, — пожала плечами Эмма.
— А с ней ничего не случилось? — тревожным шепотом спросила Марианна.
— А что с ней может случиться? — удивилась Эмма.
— Как это? Она же теперь в 666 живет, мало ли…
Договорить она не успела, так как живая и здоровая Катя уже подходила к столику в компании с малознакомой (я ее уже видела на пляже, но и только) женщиной.
— Леля, Эммочка, — весело начала Катя. — Это Таня, она будет сидеть с нами.
— А как же Гуля? — нахмурилась Эмма.
— Гуля пока госпитализирована, так что обедать ей придется в лазарете. Вот я решила позвать за наш стол Таню, она не возражает, администраторша тоже. — Катя кивнула новой своей подружке и скомандовала. — Садись.
Таня послушно села. Она была скромно одета, скромно причесана, скромно подкрашена, короче, выглядела эдакой «серой мышкой». Лет ей было около сорока и она мне чем-то напомнила Гулю. Та же приятная, но неброская внешность, тот же блеклый гардероб, та же прическа — хвост и челка. Только у этой волосы били не рыжеватыми, а русыми, и лицо без канапушек.
— Таня, вы давно здесь отдыхаете? — спросила Валя, эти кумушки все никак не хотели отходить от стола.
— Да. Скоро домой, — тихо ответила она.
— Она все это время сидела за столом с какими-то жлобами, — хмуро буркнула Катя. — Они ее объедали, представляете, опоздал человек к обеду на пять минут, а соседи по столу уже все плюшки сожрали. — Она возмущенно дернула головой. — Мы с Таней вместе на лечебную гимнастику ходим, она мне рассказывала…
— Мне еще и с соседкой не повезло, — чуть слышно произнесла страдалица. — Она мужчин водит, я под их охи спать не могу.
Катя покровительственно похлопала Таню по руке, типа, не переживай, со мной не пропадешь, что навело меня на мысль о том, что Катерина просто обожает опекать сирых и убогих.
Марианна с Валей, наконец, ушли, и мы принялись за ужин.
Только я расправилась с салатом, как завибрировал мой мобильный. Оказалось, что это опять Сонька.
— Тебе денег что ли девать некуда? — пробурчала я вместо приветствия.
— Леля, на помощь! — заголосила Сонька в трубку.
— Что еще с тобой случилось, горе ты мое?
— Меня сейчас из комнаты выкуривать начнут, — так же истерично, но более тихо проговорила она. — За дверью стоят три бабы: сестра хозяйка, горничная и дежурная по этажу. Они хотят ворваться в твой номер, так как имеют подозрения, что здесь живет нелегал, то есть я.
— Откуда у тебя такие сведения?
— Из первоисточника, — опять сорвалась на крик Сонька. — Я подслушала под дверью. Что делать?
— А почему они до сих пор не ворвались?
— Потому что им дежурная не позволяет, говорит, что это противозаконно, что надо дождаться хотя бы одного из проживающих…
— Та-ак, — я задумчиво побарабанила пальцами по столу. — Блин, что же делать? Если они тебя там найдут, то даже не знаю, что будет.
— Как что? Выселят меня, к чертовой матери…
— Это в лучшем случае, в худшем выселят всех троих, а с тебя стребуют плату за проживание.
— Не дам ни копейки! — взвизгнула она.
— Значит так, я сейчас иду в корпус, а ты пока вещички свои прибери, а потом вместе с ними куда-нибудь спрячься.
— Куда?
— В шкаф или под кровать, не знаю, придумай что-нибудь. Только, когда мы войдем в комнату, сиди тихо, — после этих слов я дала отбой.
Забросив в рот котлету, быстро запив ее компотом, я вылетела из-за стола.
Под недоуменные взгляды соседок покинула столовую.
Пока шла к корпусу, панически соображала, что же придумать, чтобы не допустить трех гарпий в комнату. Но ничего толкового не придумала. Оставалась надежда только на то, что Соньке удалось хорошо спрятаться.
Когда я поднялась на свой двенадцатый этаж и подошла к двери в номер, одна из теток уже ковырялась в замочной скважине.
— Что здесь происходит? — грозно рыкнула я, метнув испепеляющий взгляд на троицу.
— Здрасти, — смущенно пробормотала сестра хозяйка, а именно она пыталась просочиться в мою комнату.
— Кто вам дал право врываться в номер в мое отсутствие? — надменно вопрошала я, тесня гарпий от двери. — Я буду жаловаться директору! У меня там ценные вещи, деньги, драгоценности…
— Нам ваших денег не надо, — взвизгнула горничная. — Мы хотим убедиться, что в номер, кроме вас и еще одной женщины, больше никто не проживает…
— Что еще за глупости? — опять зарычала я. — Кто там может проживать? Уж не призрак ли с тринадцатого этажа?
— Откройте, пожалуйста, — тихо, но твердо сказала дежурная. — Если там никого нет, мы принесем вам свои извинения.
Мне ничего не оставалось, как открыть.
Как только дверь распахнулась, горничная, как собака бультерьер, оголтело ворвалась в номер, пронеслась по комнатам, засунула свой нос и под кровать, и в шкаф, и в ванну. Даже на балкон выбежала. Всякий раз, как она заглядывала во что-то или подо что-то, мое сердце бухалось вниз. Но… Сонька будто испарилась!
— Убедились? — нагло процедила я, хотя сама умирала от страха.
— Приносим вам свои извинения, — пролепетала дежурная.
— Но я видела, как в этот номер заходила какая-то… — начала возмущаться горничная.
— Галина! — прикрикнула на нее дежурная.
— Но, Елена Геннадьевна, говорю вам….
— Елена Геннадьевна, — тоном английской королевы проговорила я, — попрошу вас больше эту женщину ко мне в номер не пускать.
