Татьяна Полякова - «Коламбия пикчерз» представляет
– Значит, Петренко ничего не светит, – подвела я итог.
– Пусть пока рядом пасется, опять же, вдруг что полезное вспомнит. Ладно, я вздремну немного.
Женька еще раз зевнула и отвернулась, а я тихонько встала. Спать совершенно не хотелось. Лучше позвонить Ромке до занятий и немного поваляться в ванне.
Мужу я позвонила, а вот с ванной вышла незадача. Только я туда отправилась, как зазвонил телефон. Я бросилась к нему, боясь, что звонок разбудит Женьку.
– Анфиса! – голос Ольги срывался на крик. – Машу нашли.
Сердце мое совершило стремительный скачок вниз, от глагола «нашли» я не ждала ничего хорошего. И оказалась права.
– Меня в морг просили приехать, на опознание. А я как подумаю… у меня руки-ноги холодеют. Может, вы это… со мной. Все не так боязно.
– Когда вам нужно быть в морге?
– В одиннадцать.
– Мы за вами заедем.
Закусив губу, я повесила трубку и вздрогнула от неожиданности, услышав за спиной:
– Кошкину нашли?
Женька стояла в дверях и хмуро смотрела на меня, точно я была в чем-то виновата. В старину с гонцами, приносившими дурные вести, обходились круто, и я порадовалась, что те времена прошли.
– Ольга боится ехать одна на опознание.
– Нам к одиннадцати? Пойду умываться.
Женька ушла, а я отправилась на кухню готовить кофе. Когда подруга там появилась, я с унылым видом таращилась в окно. День был солнечный, но никакой радости я от этого не испытала, хотя с Кошкиной даже не была знакома. Если не считать ее письма и фотографии.
– Что произошло, Ольга не рассказала? – спросила Женька, устраиваясь напротив.
– Нет. По-моему, она сама ничего не знает. Теперь милиция всерьез займется этой историей и… – Я не договорила. Если это убийство, ясно, что расследовать его будут профессионалы, и путаться под ногами нам никто не позволит. Странно, но облегчения от того, что нам больше не надо приставать к людям с вопросами, а можно отправиться за город, я не испытала. А еще возникло чувство вины, что мы с Женькой опоздали. Хотя это было совсем глупо, раз мы даже не знаем, когда Кошкина погибла.
– Скверно, да? – спросила Женька, и я молча кивнула.
Выпив кофе, мы начали собираться. Тут в дверь позвонили. Женька находилась в спальне, и открывать пришлось мне. На пороге стоял молодой человек в кепке и радостно скалил зубы из-за огромного букета роз.
– Здравствуйте, – сказал он. – Вы Евгения Петровна?
Я убрала ответную улыбку и отрицательно покачала головой. Парень улыбаться тоже перестал.
– А Евгения Петровна здесь живет?
– Здесь. Давайте букет.
Парень с облегчением передал цветы, а я заорала:
– Евгения Петровна, это вам.
Появившись в коридоре, Женька равнодушно взглянула на цветы и закрыла дверь перед носом парня, так и не соизволив сказать спасибо, сунула букет под мышку, буркнула «ничему дураков не научишь» и пошла в кухню. Я побрела следом, все-таки поинтересовавшись:
– Что плохого в том, что он прислал цветы?
– Нужны они мне… Ладно, хорошие цветочки, пусть стоят. Я бы на месте Павла Ильича легла на дно и сигналов не подавала, а он букеты шлет.
– Может, сегодняшняя ночь оставила неизгладимый след в его душе. Кстати, а почему цветы сюда прислали?
– Я ему твой адрес дала. Ну, чтобы не надоедал в случае чего.
– Вот спасибо, – обрадовалась я. – Надеюсь, привычку присылать цветы по утрам он скоро оставит, потому что если Ромка… короче, он вполне способен переломать конечности твоему Петренко.
– А мне не жалко, – замотала головой Женька. – Лишь бы Ромочке в радость.
– Правильно тебя замуж никто не берет. Ты коварна и жестокосердна.
– Точно. Поехали в морг.
Мы спустились во двор, где на стоянке была моя машина.
– Ты чего вчера про поездку спрашивала, ну про то, что Пашкин дед возил их к месту своей службы?
Я коротко передала свой разговор с Кошкиным.
– Пашка сказал, может, и ездили куда, но он не помнит. Удивился очень, с какой стати это меня интересует.
– А ты чего?
– Воспылала бурной страстью, и с разговорами ему пришлось завязать. Думаешь, там в самом деле какие-то сокровища?
– Хрен знает. Теперь это дело милиции.
– А вдруг правда сокровища? Прикинь, мы найдем клад… Я бы тебя в Куршавель свозила.
– А то я без клада не могу туда поехать. И ты можешь, намекни своему Пашке, и, считай, ты уже там.
– Не интересно, – покачала головой Женька. – Вот если бы клад…
– Если бы клад, старикану ничто не мешало самому его найти. А он шестьдесят лет ждал неизвестно чего.
– Тоже верно, – пригорюнилась Женька. – А вдруг он какой-то особенный?
– Старикан?
– Клад. Вдруг его просто так не возьмешь?
– А мы, конечно, возьмем?
– Конечно. Лишь бы знать, где искать. Кошкину жалко, – вдруг вздохнула Женька. И я поняла: ее, как и меня, не оставляет чувство вины, и замолчала.
Ольга в компании нескольких женщин ждала нас возле своего подъезда. Они проводили нас напряженными взглядами.
– Соседки, – пояснила Ольга. – Весь дом уже знает. Такое несчастье. – Она заплакала, достав платок из сумки, и принялась рассказывать, как ей сегодня позвонили из милиции. – Ее в лесу нашли, недалеко от города. Там место тихое, жилья поблизости нет. Дачники на озеро пошли, ну и наткнулись на нее. Она возле дерева сидела, вроде как отдыхала. Только они сразу поняли… и в милицию.
Мы с Женькой переглянулись:
– Ее убили?
– Ничего такого он не сказал, ну, тот парень, что звонил.
Мы переглянулись вторично.
– Вот ведь, – вздохнула Ольга, вытирая слезы. – Был человек, и нет человека.
Мы подъехали к моргу ровно в одиннадцать. У дверей пасся следователь, который по иронии судьбы оказался нашим знакомым, что нас совсем не обрадовало.
– Аркаша, – буркнула Женька. – Надо бы хуже, да некуда.
Увидев Ольгу, Аркаша скроил скорбную мину, но тут же заметил нас и пакостно ухмыльнулся:
– Кого я вижу, великий русский писатель и цвет нашей журналистики.
– А ты все борешься за звание лучшего следователя, – съязвила Женька.
– Вы чего приперлись? – насторожился Аркаша.
– Группа поддержки. Ольга Алексеевна покойников боится.
– Боюсь, – закивала Ольга. – Теперь недели две точно не уснешь. Может, я как-то издалека? – Она тут же устыдилась своих мыслей и тяжко вздохнула.
– Не возражаешь, если мы вместе с ней пойдем? – спросила Женька.
– Вас в дверь не пусти, вы в окно полезете. Только я не пойму, какой вам интерес?
– Мы тебе о нем потом расскажем.
Тут я подумала, что мне идти вовсе ни к чему, раз Кошкину я видела только на фотографии, но, вздохнув, побрела за Женькой. Если честно, покойников я побаивалась, но решила, что сейчас не то время, чтобы потакать своим страхам. Надо взять себя в руки. Можно вообще на нее не смотреть, просто постою рядом с Женькой.
– Значит, так, – двигаясь по коридору, объяснял Аркаша. – В лесу труп находился несколько дней, так что предупреждаю, зрелище не из приятных.
– Ее что… съел кто-нибудь? – прошептала Ольга, бледнея.
– Ее «что»? – опешил Аркаша.
– Ну… там же звери. Нет?
– Какие там звери, радость моя, разве только ежики. Погода нынче стоит жаркая, – перестав веселиться, пояснил он, как видно сообразив, что его чувство юмора в стенах данного заведения несколько неуместно. – Что не способствует хорошей сохранности трупа. – Он опять хмыкнул и не к месту добавил: – В такую жару и святые тухнут.
Женька покрутила пальцем у виска, и Аркаша заткнулся. Распахнул перед нами дверь и кивнул, пропуская нас вперед. В фильмах, которые нам показывают, нет ни крупицы правды, или этот морг был какой-то неправильный. Именно эта мысль первой пришла мне в голову. Никаких там каталок и белых простынок. Труп лежал на столе с металлическим верхом, ничем не прикрытый, а я даже подготовиться не успела.
– Она, – пискнула Ольга, закатила глаза и стала оседать на плиточный пол. Аркаша ее подхватил и поволок в коридор. Я вознамерилась броситься следом, но отважная Женька шагнула вперед, и я, зажмурив один глаз и кося другим в сторону, пошла за ней.
Полминуты ничего не происходило, и я с облегчением подумала, что теперь нам ничто не мешает сбежать отсюда. И тут Женька произнесла:
– А это что такое? – И мне пришлось повернуть голову.
– Что, Женечка? – пискнула я.
– Вот здесь, на подбородке.
Ладно, труп – это всего лишь человек, только мертвый. Ничего со мной не случится, если я взгляну на человека. И я взглянула. На подбородке было два пятна, то есть пятен хватало, но эти были особенные. Похоже на след от ожога.
– Странно, – буркнула Женька, и я с ней мысленно согласилась. Перевела взгляд на руки женщины. Конечно, выглядели они неприятно, но никаких следов веревки или наручников не было. Недавно я осваивала учебник судебной медицины, желая придать своим детективам больше достоверности, и точно помнила: если человека сковывали, следы должны быть. Их отсутствие Женьку почему-то расстроило. Тут появился Аркаша.
