Евгения Горская - Все мы только гости
– Да нет, – словно так и не решившись в чем-то ему довериться, качнула она головой. – Ничего.
– Я донесу, – видя, что она, открыв калитку, собирается взять у него сумку, буркнул Павел.
Ему очень не хотелось с ней расставаться. А как продлить знакомство, он не знал и от этого терялся.
Он поставил сумку на ступеньку крыльца и усмехнулся:
– Любовника прячете?
– Что? – опешила она, забавно вытаращив глаза. Очки она успела снять, и он опять поразился их необычной синеве.
– Любовника в доме прячете?
– Почему прячу? – улыбнулась она.
– Потому что занавеска дернулась, – объяснил Тропинин. – Кошку вы вряд ли держите, если в доме никто не живет. Или вы кошку успели завести?
– Нет, – покачала головой Лина. – Не успела.
– Значит, любовник?
– Павел, – сказала вдруг Лина, никак не отреагировав на «любовника». – Вы знаете, что главным акционером завода является Сергей Михайлович Овсянников?
– Знаю, – насторожился Тропинин. Он боялся представить, что она каким-то образом связана с темными делами, которые, как он предполагал, творятся на заводе.
– А телефон его вы знаете? Мобильный?
– Нет.
– А узнать можете?
– Зачем? – мрачно поинтересовался он.
– Мне… – замялась она. – Очень нужно. Правда. Я Сережу давно знаю, всю жизнь. Мне нужно ему позвонить. Видите дом? – Она кивнула на еле видный за деревьями соседний участок. – Там его мама живет, и он тоже здесь жил.
– А у матери почему не спросите?
– Она уехала, – вздохнула Лина, и Тропинин неожиданно понял, что она напугана. – К сестре. В деревню.
– Полина…
– Лина.
– Лина, – поправился он. – Ну-ка рассказывайте, что у вас за тайны. Мне не нравится то, что я видел на заводе, и я не хочу, чтобы вы имели к этому отношение.
– Никаких тайн, – уставилась она на него синими глазищами. – С чего вы взяли? Большое спасибо, что помогли.
«Он вполне может быть связан с бандитами. А почему нет? Специально приехал, чтобы подстраховать киллера», – думала она.
– Лина, зачем вам телефон Овсянникова?
– Так. Ерунда. Неважно. – Она изо всех сил старалась казаться спокойной.
– Лина!
– До свидания, Павел. Спасибо.
– Я попробую узнать телефон.
– Не надо. Спасибо. Тетя Клава приедет, Сережина мама, и у нее узнаю.
– Почему купаться сегодня не пошли?
– Купаться? – переспросила она. – Так… Не получилось.
– Может… сейчас сходим? – как дурак предложил Тропинин.
– Не хочется. Спасибо. Дел много.
Больше ему предложить было нечего. Тропинин кивнул и направился к калитке. Он больше не думал о работе, о вынужденном простое и потерянных деньгах. Он думал только о том, что Полина напугана, и главным для него стало понять, в чем дело.
В кустах Филин просидел до девяти утра. Старуха Овсянникова не возвращалась, и к дому ее никто не подходил. Никто ни разу не прошел мимо кустов акации, за которыми он удобно устроился, никто ни разу не показался на тихой кривой тропинке между заборами, только маленькая кривоногая собачонка прошествовала мимо, лениво и равнодушно оглядев Филина.
В девять он достал из сумки старые кожаные перчатки, натянул на руки, перекинул сумку через шаткий забор и перелез сам, оцарапавшись о росшую вдоль забора малину. Тихо ругнулся, недолго посидел в малиннике, внимательно слушая тишину летнего утра, и, стараясь держаться у яблоневых стволов, пробрался к дому. Крыльцо располагалось удачно, удобно скрытое от соседних участков плодовыми деревьями. Простенький замок Филин открыл почти мгновенно, на кухне напился воды из-под крана, оказавшейся удивительно вкусной, подвинул стул и сел у окна, выходящего на ведущую к дому дорожку.
Почему девчонка не побежала к бабке Овсянниковой? Если всю жизнь здесь жила, всех должна знать, и старуху Овсянникову тоже. Однако не побежала и к сыночку в дом пыталась попасть сама, без помощи его матери.
Характер у бабки, насколько Филин успел узнать, суровый. Он еще накануне потолкался с местными алкашами, и про самого Овсянникова наслушался, и про его мамашу.
Вообще-то народ к Сергею Михайловичу относился хорошо, даже строящийся дом ему в вину не ставили, понимали, если человек завод из небытия поднял, имеет право домишко отстроить. Барином Овсянников не сделался, к простым людям относился уважительно, с пониманием, пенсионерам какие-никакие льготы пытался выбить, в городе навел порядок, на улицах обеспечил чистоту. Мужики без издевки называли его хозяином, с настоящим уважением.
Филин попробовал про его баб поспрашивать, но тут никто ничего толком не знал. Была одна, жили как муж с женой, но недолго. Но и с бабами Овсянников ни в чем крамольном замечен не был, девок табунами к себе не возил, в бане со шлюхами не парился.
Впрочем, сейчас его интересовала только одна баба. Тамара.
Узнать, как ее зовут, было проще простого, если имеешь комп и нужные базы данных. Но Филину даже этого делать не пришлось, когда шел за ней от вокзала, услышал, как ее окликнула соседка.
Вариантов было два: либо она попытается связаться с Овсянниковым, причем срочно, либо сбежит из города. Почему-то Филин был уверен, что Тамара останется здесь.
В просвете между яблоневыми ветвями проглядывало крыльцо соседнего дома. Филин был уверен, что дом пустует, и удивился, увидев на крыльце девицу. Девица постояла, поглазела по сторонам, закурила, усевшись на ступеньку, поднялась, исчезла куда-то и опять появилась с пригоршней каких-то ягод, которые сжевала, опять усевшись на крыльцо.
А ведь девица вполне может быть Тамариной подружкой, вполне. Правда, сейчас Тамара у нее вряд ли прячется, девица ведет себя спокойно, на соседский дом не пялится, по сторонам не оглядывается, и Филин утратил к ней интерес.
Через какое-то время к молодой соседке зашел высокий парень, они о чем-то поговорили, стоя на крыльце, и парень отправился восвояси. Парня Филин узнал, видел его, бродя по окрестностям. Здесь же живет, недалеко.
Потом девица, одетая уже по-другому, не в шортики, в которых бродила по собственному двору, а в длинную пеструю юбку, отправилась куда-то, заперев дом. Вернулась с каким-то мужиком, с ним тоже постояла на крыльце, поговорила и исчезла в доме.
Нет, у соседки Тамары не было, он бы почувствовал. Филин поднялся, опять выпил воды и вернулся на наблюдательный пост, думать.
– Что за мужик? – Караулившая у окна Тамара еле дождалась, когда Лина войдет в дом.
– Мы с ним в поезде вместе ехали. – Лина поставила сумку с продуктами на пол, налила из чайника холодной воды в чашку и с удовольствием выпила.
– Симпатичный. Где ты его подцепила?
– Я его не цепляла. – Лина уже забыла, как часто ее раздражала подруга. – Я его встретила в магазине.
– Молодец, – похвалила Тамара. – Не теряешь зря времени.
– Кончай, Том.
– Да ладно, не злись, – засмеялась та и уселась за стол, подперев щеки руками. – Купила?
– Купила. – Лина достала два целлофановых пакета. – Держи.
После долгих раздумий Лина купила подруге почти такую же юбку, как у нее самой – длинную, в мелких цветах на черном фоне, бежевый топик, подходящий по оттенку к цветам, и бежевые шлепанцы на плоской подошве. Совсем не то, что Тамара любила носить.
– Господи, кошмар какой! – ахнула она. – Специально постаралась? Я тебе что, старуха столетняя?
– Перебьешься, – разозлилась Лина. – Как я тебе без примерки что-то другое куплю?
– Сама в таком ходи, – ворчала Тамара, натягивая обновки. Покрутилась перед зеркалом и, как ни странно, осталась довольна и собой и покупками.
– А я и хожу, – засмеялась Лина. – И даже мужики сумки до дома доносят.
– Ну а босоножки с каблуком не могла купить?
– Не могла. Босоножки уж точно мерить надо.
– Ну ладно, – засмеялась наконец Тамара. – Спасибо.
– Обедать хочешь?
– Нет пока. А ты?
– Тоже не хочу. Том, я пойду ягоду собирать. Ты к окнам не подходи на всякий случай.
– Не дурее тебя. Иди. Ты собирай, а я буду варенье варить.
Лина переоделась в купальник, повесила на шею пластмассовое ведерко и задержалась около двери:
– Тома, у него пистолет был?
– Наверное. Не знаю, не видела. У него сумка была, большая. Обычная такая, дорожная. А что?
– Просто думаю. В сумке можно не только пистолет спрятать, винтовку тоже.
– Ну и что? Какая нам разница?
– Пока не знаю. Просто… Чтобы из пистолета выстрелить, надо к человеку близко подойти, а из винтовки можно и в окно стрельнуть.
– Не знаю, Лин. Может, и есть у него винтовка.
– А одет он во что?
– Джинсы, футболка. Одет как все. Футболка светлая, с какими-то надписями на груди.
– А на ногах?
– Шлепанцы. Вроде пляжных, спереди на липучке.
– В поезде он не мог в таком виде ехать. В шлепанцах.
– Ну конечно! Сейчас на работу в шлепанцах ходят, не то что по поезду.
– Я думаю, он приехал на машине. У него должна быть запасная одежда, не в шлепанцах же он на дело пойдет.
