Евгения Горская - Все мы только гости
– Но…
– Никаких но. Давай паспорт.
– Я никуда не поеду, Костя. – Она подняла на него удивленные глаза. – С какой стати? И как я Тому брошу, по-твоему?
– Тома выкрутится из любой ситуации, можешь мне поверить. Ну… пусть она живет в твоем доме, пока все не утрясется, а тебе надо уехать. Это смертельно опасно, неужели ты не понимаешь? От бандитских разборок нужно держаться подальше.
– Я не поеду.
– Не дури, Лина. Томка выкрутится.
– Я не поеду, Костя, хватит об этом.
– Но почему?
– Потому что не брошу Тамару одну. Потому что Сереже угрожает опасность.
– Господи, какую чушь ты несешь! Нужно идти в полицию, если кому-то опасность угрожает.
– Костя, это все действительно серьезно. Послушай…
– Я не хочу слушать всякий бред, – отрезал он. – Сам не хочу и тебе не советую.
– Ты зачем пришел, Костя? – вздохнула Лина. Он все больше напоминал ей Стаса.
– Купаться хотел тебя позвать, – буркнул он. – Хотя какое уж тут купание…
– Чай будешь пить? – Лина открыла дверь.
– Нет. – Он помялся, но тоже прошел за ней в дом.
– Помоги нам, Костя, – весело улыбнулась Тамара, и было непонятно, что ее так развеселило.
Она успела заварить чай и даже нашла в буфете конфеты.
– Помоги нам, правда. Узнай в мэрии Сережин мобильный. Тебе любая секретарша скажет, не то что нам с Линой.
– Сходи в мэрию, Костя, – вступила Лина. – У тебя получится. Купи коробку конфет и спроси телефончик. Или просто попроси, чтобы секретарша сама Сергею позвонила. А он пусть перезвонит мне.
– Вы что? – опешил он и даже потряс головой. – Спятили? Вы меня подставить хотите, да? Отсюда нужно немедленно уезжать. В конце концов, Тома может у тебя в Москве пожить.
Сейчас он напоминал Стаса так поразительно, что Лина отвернулась.
– Костя, мы можем надеяться, что ты, по крайней мере, никому ничего не скажешь? – сухо спросила она.
– Можете, – буркнул он, потоптался, махнул рукой и вышел.
– Откуда он знает, что ты во что-то вляпалась? – мрачно спросила Лина, глядя на захлопнувшуюся дверь.
– А я к нему приходила ночью, – зло засмеялась Тамара. – Представляешь, я ему говорю, что меня чуть не убили, а он меня не впустил.
Еще недавно Лина не поверила бы, что Костя способен оставить кого-то в беде.
Сейчас она не сомневалась, что он уедет сегодня же. Как любой здравомыслящий человек.
Сегодня Тропинин оказался у мостика через ручей совсем рано. К мосту шел по совсем безлюдным улицам, хотя в городишке народ поднимается рано. Так рано увидеть Полину он не ожидал, уселся на берегу ручья в траву, покурил, посматривая в сторону, откуда она могла появиться.
У ручья летали синие стрекозы, которых Тропинин никогда раньше не видел, где-то рядом стрекотал кузнечик. Он ждал Полину долго и терпеливо, вдыхал пахнувший скошенной травой воздух, а потом неожиданно понял, что она не придет.
Он не обращал внимания на красоты природы, торопливо идя по дорожке к ее дому. Последние сутки он думал о ней постоянно и с нетерпением ждал сегодняшней встречи. Ему было приятно о ней думать, иногда он даже замечал, что улыбается как дурак, хотя обычно на улыбки был скуп.
Он даже мысли не допускал, что может ее не увидеть.
Он не сразу осознал, что из ее калитки вышел парень спортивного вида. Молодой человек, не оглядываясь, направился куда-то, и Тропинин, замедлив шаг, прошел мимо Полининого дома. Ему больше не хотелось ее видеть, ему ничего не хотелось. Парень исчез за одним из заборов.
Кривая улочка вывела Тропинина на крохотную площадь с несколькими магазинчиками, вчера он уже был здесь, после того как проводил Полину. Площадь утопала в зелени и вчера показалась ему трогательно уютной, а сейчас пыльной и мрачной.
Потом он долго блуждал по городским улицам, несколько раз звонил на завод, хотя знал, что хозяина пока нет и никакой новой информации он не получит.
О Полине Тропинин не думал, по крайней мере, старался не думать. Думал о готовом сорваться договоре, о надоевшем вынужденном ожидании, о новых работах, злился и очень хотел домой, в Москву.
На самом деле в Москве ничего интересного его не ожидало. Его ждала захламленная съемная квартирка, к которой он тем не менее очень привык, пельмени в морозилке, старые зачитанные книги, которые он брал у родителей, обещал вернуть и не возвращал, и новая электронная книга – ее он недавно приобрел, но так и не смог к ней привыкнуть. В театры Тропинин не ходил, в кино тем более. Спортом не занимался, а только работал.
Когда он был женат, супруга постоянно пилила его из-за этого. Ей как раз хотелось и в театры, и в кино, а больше всего ходить на встречи с ее бесчисленными друзьями, с выпивкой, неинтересными ему разговорами и танцами. Танцевала бывшая жена действительно здорово, с детства занималась в каких-то студиях, и смотреть на нее было сплошное удовольствие. Она и без танцев выглядела отлично: хорошенькая, веселая, озорная и компанейская.
В первый год их брака он так и смотрел – с удовольствием. А потом сам не заметил, как удовольствие сменилось трудно скрываемым раздражением. Ему абсолютно не о чем было с ней говорить. Она ничего не понимала в его проблемах, зато пугалась, что фирма обанкротится и они умрут с голоду. Он почти сразу перестал ей что-либо рассказывать. Приходил домой и мечтал, чтобы она оказалась у какой-нибудь подружки и он мог бы посидеть в тишине.
О разводе Тропинин никогда не думал, других женщин у него не было, и он очень удивился, когда жена совершенно для него неожиданно решила от него уйти. В тот день он пришел, как обычно, не поздно и не рано, и она, как всегда, чуть не плача, жаловалась, что ей скучно, что она совсем ему не нужна и так жить нельзя. А потом вдруг расплакалась всерьез и стала собирать вещи. Допустить, чтобы она ушла куда-то на ночь глядя, Тропинин не мог, и сам стал собирать вещи, и неожиданно понял, что уйти из этого дома есть самое заветное его желание.
Он видел, что такого жена совсем не ожидала, и ему стало ее жаль, но себя Тропинин жалел больше и ушел.
Развелись они через полгода вполне мирно. Она всплакнула в загсе, и ему тоже стало грустно, но, что назад пути нет, понимали оба.
С тех пор прошло два года. Жена так и жила в их маленькой двухкомнатной квартире, которую они после свадьбы получили с родительской помощью в результате сложных обменов. А Тропинин жилье снимал.
Потом до него дошли слухи, что его бывшая живет со своим разведенным одноклассником, с которым он был шапочно знаком, но слухи эти не вызвали у него не только ревности, но даже простого интереса.
У Тропинина за два холостых года, конечно, были женщины, но ни одну из них он не воспринимал как возможную жену и очень не любил, когда они оставались у него дольше, чем на ночь.
Становилось жарко. Очень захотелось холодной минеральной воды, Тропинин поискал глазами подходящий магазин, с удивлением обнаружив, что опять вышел на маленькую зеленую площадь.
Он поднялся по ступеням ближайшего магазина, сверкающего свежевымытыми окнами, и еще раньше, чем осознал, что перед ним стоит Полина, почувствовал, как сильно застучало сердце от внезапной радости. Она укладывала купленные продукты в хозяйственную сумку из какой-то забавной ткани в цветочек.
Тропинин забыл, что еще недавно очень хотел пить. Сейчас ему хотелось только одного – смотреть на нее.
Он подошел к столику, за которым она паковала свои покупки, собрался поздороваться, а спросил совсем другое:
– Вы замужем?
Тамара, Костя, бандитско-детективная история, в которую она попала, отодвинули нормальную Линину жизнь куда-то в прошлое. И все-таки, идя в магазин, она так хотела увидеть бывшего попутчика Павла Тропинина, что даже несколько раз оборачивалась по дороге, ужасно себя за это ругая.
– Да, – совсем не удивившись, ответила она.
– Я вас провожу, – буркнул Тропинин, взяв ее забавную сумку, оказавшуюся вполне увесистой.
Ему уже не хотелось знать, что она замужем. Ему хотелось забыть, что она замужем.
И он почти не помнил про молодого человека, вышедшего из ее калитки.
– Впрок? – поинтересовался он, перехватывая поудобнее тяжеленную сумку.
– Сахар, – объяснила Лина. – Нужно много варенья сварить. Все ягоды поспели. Спасибо вам.
– Пожалуйста. Вы здесь с бабушкой?
– Нет. Бабушка умерла, давно уже. Я просто так приехала. В отпуск.
– Одна? – Ему не хотелось спрашивать про мужа, но он все-таки не удержался.
– Одна.
Сегодня она была в темных очках, и от этого почему-то казалась ему совершенно беззащитной.
– А вы здесь в командировке? – спросила Лина.
– Да, – подтвердил Тропинин. – Автоматику на заводе устанавливаем.
– На заводе? – Она как-то странно посмотрела на него, словно цель его командировки имела для нее принципиальное значение.
– Ну да, – кивнул он. – А что такого?
– Да нет, – словно так и не решившись в чем-то ему довериться, качнула она головой. – Ничего.
