M. Поповец - Последний Танцор
Танцор долгое время стоял неподвижно, задумчиво разглядывая умолкнувшего Двана.
— Любопытно, любопытно, — пробормотал он наконец и возвысил голос: — Благодарю тебя, мой друг, я все-таки дождался совета, в котором ты мне так упорно отказывал. Приятных тебе ощущений. Прощай.
Он повернулся и вышел, даже не оглянувшись на скорчившегося от боли пленника, в чьи внутренности как будто вонзили добела раскаленный железный прут. Уже погружаясь в бездну очередной агонии, Дван успел зафиксировать еще не затронутым уголком сознания, что эти гады опять повысили напряжение.
23
Она привольно раскинулась на спине посреди просторного бассейна и закрыла глаза, бездумно наслаждаясь ощущением невероятной легкости во всем теле, словно парящем в центре мироздания.
Где-то далеко с шелестом свернулась дверь. Она прислушалась, с неохотой выходя из состояния приятной полудремы. Шаги. Кем бы ни оказался нежданный посетитель, одно можно было сказать определенно: он носил штаны, о чем свидетельствовал характерный шорох трущегося о кожу материала. И еще он был босиком — даже в резиновой обуви невозможно так мягко и почти беззвучно ступать по твердой поверхности.
В то же время она ничего не почувствовала — как будто к ней приближался не человек, а робот, Снова шорох, на этот раз от сбрасываемой одежды. Громкий всплеск, а спустя пару секунд легкий толчок волны, вызванной прыгнувшим в воду визитером. Частые уверенные гребки — и опять набегающие волны. Тишина. Холодные пальцы, коснувшиеся ее щеки. Жесткая ладонь, погладившая короткую щетинку начавших отрастать волос. Пауза и осторожное прикосновение губ незнакомца к ее губам. Незнакомца?!
— Привет, Лан, — небрежно бросила она, не открывая глаз. Его длинные, ниже плеч, темные волосы разметались в воде во все стороны, немного напоминая пышную львиную гриву.
— Привет, беглянка. Что случилось с твоей прической?
— Я заболела, и меня пришлось постричь наголо.
— Сочувствую.
— Не стоит, я уже поправилась. Почти. Не хочешь полежать со мной рядом?
— С удовольствием, крошка!
— Дэнис, ты настоящая садистка!
— Ум-гм...
— Милая моя, любимая, хорошая, ты только взгляни — я же весь посинел! Два часа уже прошло, сколько можно?
— Слабак! В семьдесят втором я однажды две недели из моря не вылезала.
— Верю. Верю, моя русалочка!
— Я тогда подружилась со стаей дельфинов, — мечтательно улыбаясь, сообщила Дэнис. — Они приносили мне морскую капусту и другие водоросли и позволяли спать на своих спинах.
— И этому верю! Всему верю, только давай все-таки выберемся на берег.
Они сидели бок о бок на нижней полке сауны, где было не так жарко, как наверху. На спине и животе молодого ветерана виднелись свежие, но уже почти затянувшиеся шрамы, — ожоги от лазерных лучей, полностью нейтрализовать которые оказалось не по силам даже системе персональной защиты. Дэнис представила, как они выглядели вначале, и невольно содрогнулась.
Заметив ее реакцию, Лан покровительственно похлопал девушку по плечу и насмешливо пропел популярную с недавних пор среди повстанцев частушку:
Не плачь, мой мальчик,
Что рук лишился -
Твой главный пальчик
Все ж сохранился!
Дэнис и не подозревала, что еще способна так заразительно хохотать. Отсмеявшись, она кокетливо заметила:
— Приятно слышать речь не мальчика, но мужа. Слава богу, наконец-то ты научился отличать главное от второстепенного.
— Война — неплохой учитель. — Лан пожал плечами. — Под шквальным огнем очень быстро начинаешь соображать, что важно, а что нет. Иначе ты труп.
— Одного я не пойму, — задумчиво проговорила Дэнис, — почему тебе разрешили со мной встретиться?
— Понятия не имею. Нас только вчера перебросили в Сан-Диего из Лос-Анджелеса, где сейчас вновь хозяйничают миротворцы. Когда я явился к мсье Ободи с докладом, он вроде бы даже обрадовался и сразу послал к тебе, даже не выслушав до конца.
— А для чего, не объяснил?
— Нет. Я для него слишком мелкая сошка. Ну а ты, как я понимаю, попала в немилость?
— Не совсем так. Он хочет использовать меня в своих целях, а мне не нравится, когда меня используют. Особенно втемную.
— Не знаю, не знаю, — с сомнением протянул Лан. — Мне показалось, что он на тебя здорово разозлился. И чего же ему от тебя надо, если не секрет?
— Ему надо, чтобы я чему-то научила его и чему-то научилась от него; чтобы я Танцевала для него, помогала ему, а впоследствии стала чуть ли не его наследницей. Короче говоря, одни слова, и никакой конкретики.
— Понятно, — кивнул Лан. — Он знает, кто ты?
— Интересный вопрос. А ты знаешь?
— Помнится, в «Бэнк оф Америка» ты одним взглядом вырвала у меня из руки пистолет, а потом учинила такое, что до сих пор мурашки по спине бегают.
— Хорошая у тебя память. Я думала, что ты пребывал в полной отключке. Кому-нибудь об этом рассказывал?
— За кого ты меня принимаешь?! — обиделся он. — Я нем как рыба.
— Вот и молчи дальше, рыбка моя.
— Знаешь, даже если я расскажу, едва ли мне кто-нибудь поверит. Кроме Каллии. Но сестра не в счет, она тоже там была. Между прочим, после того случая старая кошелка Лавли наотрез отказалась общаться с нами. Должно быть, больше не доверяет до конца, как раньше. Сама понимаешь, не в моих интересах привлекать внимание, молотя языком.
— Седон знает, кто я.
— Седон?
— Ободи. Его настоящее имя Джи'Суэй'Ободи'Седон.
— Ни хрена себе имечко! На ферме моих знакомых был хряк с похожей кличкой.
— Вполне возможно, — улыбнулась Дэнис, — только не вздумай упоминать об этом в его присутствии. Минуты не проживешь. У его народа бзик насчет имен.
— Послушай... — замялся на секунду Лан. — Когда он меня принял, в кабинете сидел какой-то молодой парень, здорово похожий на тебя. Это и есть твой брат Дэвид?
— Да. Но откуда тебе известно о его существовании?
— После той заварушки в «Бэнк оф Америка» мне стало любопытно, и я немного пошарил по архивам, выискивая данные о телепатах и начале Большой Беды. Так вот, лицо Дэвида точь-в-точь как у вашего отца, Карла Кастанавераса.
— Ничего удивительного. Я тоже не похожа на мать. Дело в том, что она сама была клоном отца, и мы оба унаследовали девяносто шесть процентов его генов.
— Думаю, Ободи заметил, что я узнал Дэвида.
— Скорее всего. От него очень трудно что-либо скрыть.
— Тогда я тоже потенциальный кандидат на ликвидацию.
— Не исключено, — согласилась Дэнис. — Посвященных становится слишком много.
Лан некоторое время сидел молча, машинально размазывая ладонью выступающие на груди крупные капли пота.
— А ведь я все это время вспоминал о тебе, — признался он, не глядя на девушку.
— Правда? Ну что ж, я... я польщена, — без особого энтузиазма ответила Дэнис.
На лице его отразилось недоумение.
— Да нет, постой, я не в том смысле, — сбивчиво заговорил он. — Я только хотел сказать... Черт! Вот уж не думал, что так получится... Слушай, в постели тебе нет равных, но....
На глаза Дэнис от смеха навернулись слезы. Лан с угрюмой физиономией терпеливо ждал, пока она успокоится.
— Все нормально, дорогой, — заверила его Дэнис, переведя дыхание. — А теперь постарайся взглянуть на ситуацию с моей стороны. Меня похитили, привезли в Сан-Диего и заставляют каждый день до одури заниматься в этом роскошном спортзале. На ночь запирают в крошечную каморку, где даже вентилятора нет. Стерегут день и ночь. И все потому, что какой-то псих с манией величия возжелал, чтобы я для него Танцевала. Я жутко. скучаю по Тренту, по Роберту, даже по Дугласу Рипперу, а тут еще ты как с неба свалился. Да ты не переживай, Лан, все в порядке. Ты замечательный парень, и я тебя тоже люблю. И совсем не сержусь, честное слово!
— Не сердишься? — просиял он. — Вот и отлично, а то я подумал...
— Хватит извиняться, — оборвала его девушка. — Все в порядке, сколько раз можно повторять?
— Тогда скажи... — Он на мгновение замялся, потом выпалил: — Скажи, как по-твоему: я хороший человек?
— Что?!
Лан судорожно сглотнул и повторил упавшим голосом:
— Я хороший человек?
Дэнис отвернулась и надолго задумалась. Он затаил дыхание в ожидании ответа. Когда она снова заговорила, голос девушки показался ему каким-то отсутствующим.
— Прости, но я не могу однозначно ответить на твой вопрос. Когда мы были вместе, я ни разу не прикасалась к твоим мыслям. У меня вообще нет привычки шарить в чужих мозгах. Это очень больно, ужасно неприятно и надолго выбивает из колеи. Я прибегаю к телепатии только в исключительных обстоятельствах, а сейчас и вовсе бессильна — мне ввели какую-то дрянь, подавляющую Дар. — Она опять замолчала; взор ее затуманился. — Пойми, Лан, никому не дано постигнуть весь внутренний мир другого человека. Когда мы с тобой занимались любовью, я поневоле ловила обрывки твоих мыслей и эмоций — в такой ситуации от этого никак не избавиться. Я уверена, что те мысли и эмоции были положительными, но это отнюдь не значит, что это и есть ответ. Я даже о себе самой не могу определенно сказать, хорошая я или плохая, не говоря уже о тебе или о ком-то еще.
