Ричард Паттерсон - Глаза ребёнка
Когда я снова поднялась наверх, чтобы проверить, спит ли Елена, то была словно пьяная. Почему-то без конца вспоминала Рамона — наверное, потому, что в руке у меня был пистолет. — Роза, казалось, мучительно пытается разглядеть нечто в глубинах собственной памяти. — Когда я подошла к твоей комнате — то есть к комнате Елены, — у меня было такое чувство, что сейчас я увижу тебя. Опустив взгляд на девочку, я увидела в своей руке пистолет. Девочка спала. Тереза, во сне она была так похожа на тебя. По мне, так она всегда похожа на тебя. — Роза закрыла глаза. — Тереза, в этом доме ты узнала, что такое зло. Я всегда помнила об этом. И не имела права допустить, чтобы это зло коснулось Елены.
«Боже мой, мама, — хотелось крикнуть Терезе. — Это было мое дело». Но она промолчала.
Роза открыла глаза.
— Я подошла к телефону, — продолжала она, — и набрала номер Рикардо. Он ответил сам, я поняла, что он будет дома. Повесила трубку. Потом надела черный плащ, сунула в карман револьвер и пошла к машине. По пути мне не давала покоя одна мысль: будет ли Рикардо один или у него окажутся гости. Только тут меня осенило: ведь если меня схватили бы на месте преступления, Елена бы все узнала. Что произойдет со мной, мне было совершенно безразлично. — Роза снова посмотрела на дочь. — Тереза, если бы ты знала, сколько раз я сама была на грани самоубийства. Только ты удерживала меня от этого шага — даже не твои сестры, — ты одна. В те минуты, когда Рамон избивал меня, а я лежала и думала, как было бы просто приложить дуло к виску и оставить его навсегда. — Глаза женщины загорелись ожившей ненавистью. — По пути к Рикардо я поймала себя на том, что все время думаю: «Неужели и Елене, после того так он надругался над ней, тоже не хочется жить?» Потом мне вдруг стало казаться, что в этом есть даже нечто романтичное. Рикардо уйдет из жизни Елены, и она не будет чувствовать себя ответственной за его судьбу. И тогда какое-то умиротворение снизошло на меня. Когда я выходила из машины и нажимала на кнопку звонка, я была поразительно спокойна. Услышав по домофону его голос, даже готова была рассмеяться. Потому что знала: Елена больше никогда в жизни не услышит этого голоса.
В глазах Терри стоял благоговейный ужас. Она вдруг поняла, что ей не суждено пережить и сотой доли того, что пережила ее мать.
— Когда Рикардо услышал, что это я, — с тихой иронией в голосе продолжала Роза, — он без звука впустил меня. В конце концов, что я могла ему сделать?
Роза замолчала; Терри в это мгновение не смогла бы определить наверняка, хочет ли она слушать ее рассказ дальше. Словно прочитав ее мысли, мать отвернулась от нее и заговорила усталым, лишенным эмоций голосом:
— Я подошла к двери и постучала. Когда Рикардо приоткрыл дверь и выглянул в коридор, прежде чем снять цепочку, я увидела, что у него из носа течет кровь.
«Что так поздно?» — спросил он.
Сначала я не догадалась, что он имеет в виду. А потом поняла — это он о Елене так беспокоится. — Лицо Розы точно окаменело. — Он ошалело уставился на меня. На мгновение я растерялась — не знала, что делать дальше. Когда он открывал дверь, чтобы впустить меня, мне показалось, что все это сон. Я закрыла за собой дверь, — тихо говорила она, — и достала пистолет.
Простыми скупыми словами Роза описала, что происходило в течение нескольких следующих минут. Терри казалось, что голос ее доносится откуда-то издалека. Словно в немом кино, Тереза подставляла к картинкам нехитрые подписи — вот Рики в страхе пятится к столу, вот он берет ручку, вот ее мать с беспощадным сарказмом ставит на стол рядом с его предсмертной запиской фотографию Елены. Терри машинально сравнила рассказ матери с далеко небезупречными показаниями судебно-медицинского эксперта: утверждение Лиз Шелтон о том, что разбитый нос Рикардо Ариаса — это следствие удара, нанесенного ему Крисом Паже. Вспомнила про ушиб ноги и травму головы, полученные при падении. Только спасался бегством Рикардо не от Криса Паже, а от Розы Перальты, в руке которой и находился револьвер.
— Пока он валялся на полу, — с убийственным спокойствием продолжала Роза свой рассказ, — я вложила ему дуло револьвера в рот. Мне хотелось, чтобы перед смертью он понял, что должна была чувствовать Елена. Последнее, что он произнес, было «Прошу…»
Терри почти физически ощущала навалившуюся на нее тишину. Роза Перальта взяла дочь за руку и, закрыв глаза, еще раз — теперь уже мысленно — спустила курок.
Смертельный ужас отразился в застывших глазах Рики.
Облако кровавого пара вырвалось у него изо рта. Только тогда в сознании Розы запечатлелся приглушенный звук выстрела.
Голова его ударилась об пол; Роза едва не подавилась собственной рвотой. Она глубоко вздохнула, подавив приступ тошноты.
Взгляд скользнул вниз, на руки.
На кистях и запястьях были кровавые крапинки и остатки пороха. Пистолет выскользнул изо рта Рики, и на его губах остался черный пороховой след. Пуля не наделала заметных повреждений, просто лишила его жизни; Розе показалось, что голова у него даже не прострелена насквозь. Он лежал такой невинный, если не сказать непорочный, и в мертвых зрачках застыл немой вопрос: почему судьба так несправедлива к нему?
Некоторое время убийца и жертва «взирали» друга на друга.
Зазвонил телефон.
Роза вздрогнула. Он прозвонил только дважды, а потом Роза, видя перед глазами убитого ею человека, услышала его голос:
«Привет. Это семьсот шестьдесят девять восемьдесят пятьдесят три. Меня сейчас нет дома, но я уверен, что с удовольствием поговорю с вами. Оставьте ваше сообщение, и я перезвоню вам…»
Глаза у Рики были черные и блестящие. На мгновение Розе померещилось, что он плачет, но потом она поняла, что плачет сама. Но не его оплакивала женщина; сердце разрывалось от жалости к Елене.
«Пока», — закончилась запись на автоответчике.
На нее снизу вверх смотрел мертвый Рики. А потом издалека раздался другой голос.
«Рики…»
При звуке этого голоса Роза дернулась, словно от удара током.
— Это была ты, Тереза. Просила его встретиться с тобой вечером.
При этих словах матери у Терезы засосало под ложечкой. Роза сильнее сжала ее ладонь.
— Я смотрела в пустые глаза Рикардо и слушала, как ты вымаливаешь у него дочь. Потом вложила пистолет ему в руку, вытерла пальцы о плащ и подошла к телефону. Когда ты закончила говорить, я выключила автоответчик и стерла пленку. — Роза отвернулась. — Мне не хотелось, чтобы полиция подумала, что ты была у него — понимаешь? На тебя могло пасть подозрение. Эта была моя последняя трезвая мысль. Я с трудом помню, как села в машину и доехала до дома. Спустилась в подвал и сунула плащ в мешок для мусора. Мусор должны были забрать на следующее утро, так что к тому времени, как тело обнаружили бы, плаща уже не оказалось. Я поднялась к Елене в комнату. — На глазах у Розы стояли слезы. — Ей снова приснился кошмар. Я прижала ее к себе, как когда-то прижимала тебя, и сидела так, пока девочка не уснула, — заключила свой рассказ Роза.
Терри стояла у окна, глядя на ночную Долорес-стрит. На диване в неподвижной задумчивости сидела ее мать. Была глубокая ночь, и Тереза давно потеряла счет времени.
— Из-за тебя Крис предстал перед судом. Из-за тебя Карло поверил, что его отец убийца. — Голос Терри дрожал от стыда и гнева. — Из-за тебя я сама поверила, что Крис убийца.
— Тереза, мне начинает казаться, что ты всегда превратно судишь о мужчинах. Сначала о Рикардо, теперь о Крисе, — с печалью в голосе произнесла Роза. — Мне и в голову не приходило, что с Крисом приключится что-то подобное. Я и подумать не могла, что его могут арестовать — как, впрочем, не могла подумать и то, будто ты поверишь в его виновность.
Терри обернулась.
— А когда это все же случилось?
— Я должна была подумать о Елене, — уже тверже проговорила Роза. — Я знаю — мое молчание может показаться жестоким. Но Кристофер Паже необычайно сильный и находчивый мужчина. Встреча с ним убедила меня в этом.
В бессильной злобе Терри подошла к матери и, склонившись над ней, спросила:
— А как же Карло?
Роза невозмутимо взглянула на нее снизу вверх и ответила:
— Карло не мой внук.
Тереза схватила мать за плечи и гневно выкрикнула:
— Карло не занимался растлением несовершеннолетних. — Безмятежное спокойствие матери еще больше выводило ее из равновесия. — Из-за тебя Крис мог оказаться в тюрьме.
Роза не пыталась сопротивляться.
— Нет, — со сдержанным достоинством произнесла она. — Я бы не допустила этого. Но теперь все позади, а Елене ни к чему знать правду.
— А обо мне ты подумала?
— Я бы рассказала тебе, Тереза. В свое время.
— Но ты так ничего и не сказала, — уже спокойнее сказала Терри. — Ты делала то, что считала правильным. Я тоже оставляю за собой такое право.
