Тэа Тауэнтцин - Любовь моя последняя
— А где… где же Роман?
— Не надейся, голубка… Роман не придет, никто не придет… Я хотела побыть с тобой наедине. — Рут крепко держала за руку оглушенную страхом Этту. — Ты от меня не уйдешь… Моя исповедь закончилась, я призналась и чувствую себя свободной. Теперь — твоя очередь. И тебя надо освободить…
— Рут, — задыхаясь, заговорила Этта. — Что ты выиграешь, если убьешь меня?
— Ты забрала у меня Гвидо, — сквозь зубы прошипела Рут, — и ты должна за это заплатить. А я еще получу, что хочу. Все твои деньги! Роману достанется все, когда ты умрешь, а я — я выйду за него замуж! — Она вдруг подняла руку в черной перчатке, сжимающую пистолет. — Теперь ты сама себя убьешь, моя голубка!
Этта вскочила, но, запутавшись в шали, тут же упала на пол, больно ударившись головой о железную решетку камина.
— Ты, трусливая душонка! Всего-то и нужно, чтобы все выглядело, как самоубийство! — Рут наклонилась над ней, схватила ее и…
Порыв ветра пронесся по комнате. Быстрые шаги… Топот… Родной голос…
Но все это Этта воспринимала уже исчезающим сознанием. А потом…
Сначала ей показалось, что она видит сон. Откуда-то появился Роман. С ожесточенным лицом он стоял за спиной Рут и крепко держал ее, скручивая руки.
Рут вырывалась, не могла освободиться. Тугой узел ее волос развязался, черные волосы закрывали лицо.
— Отпусти меня, — шипела она. — Я же только хочу…
— Я знаю, что ты хочешь. Я стоял на улице и все слышал. Ты и твой Гвидо стоите друг друга.
— Этта — не лучше! — с ненавистью крикнула Рут. — Она убила Гвидо!
Лицо Романа исказилось, обнажая зубы. А глаза буквально окаменели.
— О-о, нет, не Этта — я! Я… — Больше он ничего не успел сказать.
Резкий металлический голос у двери перебил его откровения.
— Это признание, Роман Кайзер? — На пороге стоял комиссар Фрайтаг.
Роман отпустил Рут, провел рукой по мокрым волосам и устало проговорил:
— Да, это я убил Гвидо Ахенваля.
Комната мгновенно наполнилась какими-то мужчинами, среди которых был и Виктор. Он быстро подбежал к Этте и заботливо поднял ее.
Помощник Фрайтага Дундалек и еще один полицейский плотно закрыли дверь, встали перед ней и включили свет.
Рут забралась в угол. Ее глаза, полные тупого отчаяния, были направлены на Романа.
— Он лжет, — сказала она. — Он не убивал, просто хочет взять убийство на себя, чтобы защитить свою любимую кузину.
— Во всяком случае, он только что не дал вам убить ее. Это однозначно. Мы все свидетели, — обернулся к ней Фрайтаг, затем наклонился и поднял с пола револьвер. — Откуда у вас оружие?
Рут выпятила нижнюю губу и ничего не ответила.
— Я могу вам это сказать, — продолжал Фрайтаг. — Револьвер принадлежит Фройдбергам. Его привезла Лора Фройдберг, а вы взяли его из ее сумочки, после того как убили Лору в квартире Этты Ахенваль. Вы признаете это?
— Все, что вам угодно.
— Вы арестованы, Рут Хинрих, — спокойно проговорил Фрайтаг.
В ответ она лишь пожала плечами и упрямо повторила:
— Роман невиновен. Он не убивал Гвидо Ахенваля. Он и не мог этого сделать.
— Почему же?
— Потому что он всю ночь был в своей комнате, наверху, в пансионе. Его комната — рядом с моей, и я слышала его.
Роман стоял, прислонившись к двери кухни, и смотрел в сторону Рут.
— Ты вовсе ничего не слышала, Рут. Ты приняла снотворное и сразу уснула… Даже не слышала, как я звонил Этте и просил ее уйти в отель.
— Конечно, я…
— Да что там, — сердито отмахнулся Роман. — Ты вообще проснулась только тогда, когда к нам потом поднялась Этта… Чего ты, собственно, добиваешься?
— Чего я хочу? — Рут сделала шаг в его направлении, глядя на него своими большими пылающими глазами. — Чтобы ты не рисковал из-за Этты головой. Ты — дурак…
Роман глубоко задышал.
— Я бы хотел, чтобы ты поняла, куда тебя затянуло, Рут.
— Закончим дебаты, — прервал их Фрайтаг. — Я хочу услышать от вас, что было после звонка.
— После какого звонка?
— После того, как вы позвонили Этте Ахенваль и посоветовали ей уйти в отель. Что вы предприняли потом?
— Я пошел в свою комнату, встал у окна и начал ждать. Я хотел убедиться, что Этта последовала моему совету. Я очень беспокоился.
— Беспокоились, — деловито повторил Фрайтаг. — Почему? Вы знали о плане Ахенваля заказать убийство своей жены?
При этих словах Этта вздрогнула и почувствовала резкую боль в голове. Виктор успокаивающе положил руку на ее плечо.
— О плане я ничего не знал, — продолжал Роман. — Но что-то предчувствовал, подозревал… В тот вечер все сошлось.
— Что все?
— Мне стало ясно, что… — Роман замялся. — Что моя невеста была любовницей Ахенваля, — медленно проговорил он, не глядя на Рут. — У меня уже давно были догадки, но я считал невозможным такой обман. Но в тот вечер я вдруг прозрел.
— Значит, поэтому вы хотели, чтобы Этта Ахенваль ушла в отель. Вы вознамерились рассчитаться с Ахенвалем, когда он вернется ночью домой.
Роман удивленно поднял глаза, не понимая ход мыслей Фрайтага.
— Нет, — потряс он головой. — Все не так. У меня не было плана убить Ахенваля.
— Как же? А почему вы посоветовали вашей кузине провести ночь в отеле?
— Я уже вам говорил… Я боялся за нее…
— Хорошо… Что вы предприняли после того, как Этта ушла в отель?
— Я стоял у окна, курил и думал.
— О чем?
— О чем только не думал… О любви, страсти и смерти… Через пару минут Этта вернулась, и это мне не понравилось. Я как раз подумал, не спуститься ли мне и не проводить ли ее, как вдруг я увидел его. Ахенваля… Он крался, пригнувшись, вдоль домов, бесшумно, как зверь. И тут я понял, что он идет за Эттой, чтобы убить ее.
— Вы видели Осси Шмерля?
— Нет, его не было. То, что Ахенваль договаривался с Осси и что он уже был на стройке, когда я говорил с Эттой по телефону, я узнал потом… Из окна я наблюдал только за Ахенвалем, который шел из бара, и видел также, как Этта шла перед ним в темноте. Тогда-то, наверное, ему и пришла в голову мысль сделать все самому.
— А почему вы сразу не подняли тревогу?
На бледных впалых щеках Романа зарделись маленькие красные пятна.
— Это бы не помогло… Ахенваль стал бы все отрицать, а Этте снова грозила бы беда. Я должен был уличить его и хотел абсолютной уверенности. Ее я и получил, когда зашел в квартиру и увидел Ахенваля с ржавым крюком в руках.
— У вас было с собой оружие?
— Нет.
— Как же разыгралась последняя битва?
— Я прямо сказал Ахенвалю, что знаю о его замыслах.
— О каких именно?
— Что он хочет убить Этту, чтобы жениться на Рут. И он цинично подтвердил мою догадку. Тогда я попытался выхватить у него железку. Ахенваль закричал: «Руки прочь!» и пошел на меня. Он будто потерял рассудок, ему уже нечего было терять.
— Что значит, нечего было терять? — спросил Фрайтаг. — Что вы имеете в виду?
— Рут без денег не вышла бы замуж за Ахенваля, точно так же, как и за меня. Разница только в том, что Ахенваль знал об этом с самого начала и никогда не строил иллюзий по поводу своей любовницы. Он знал, что Рут из тех женщин, которые любят мужчину за его банковский счет.
— Итак, вы вырвали у него железный крюк и ударили его по голове…
— Мне не оставалось ничего другого. Он вынудил меня.
— Вы сразу поняли, что он мертв?
— Да, сразу.
— И потом вы ушли. Опять через стройку?
— Да, и вернулся в свою комнату в пансионе.
— Вам не приходила в голову мысль обратиться сразу в полицию? Ведь это однозначно была вынужденная оборона.
— Я думал о Рут…. Все еще надеялся, что у нас с ней будет так, как было когда-то. А теперь все кончено.
Фрайтаг подошел к Роману и положил руку на его плечо.
— Мужчина иногда переживает такое, Кайзер. Вы еще молоды. Я рад, что ваше дело чистое, как я и предполагал, и что вам больше не в чем упрекнуть себя. — Он повернулся к остальным и сказал: — Все готово? Тогда поехали.
На улице комиссар на мгновение остановился, посмотрел на небо и глубоко вдохнул свежий ночной воздух.
Была суббота, полдень. Последние листья пламенели на деревьях длинной аллеи, ведущей от застекленной террасы кафе в парк.
Этта приехала всего лишь час назад, и сейчас они с Виктором гуляли по парку и тихо разговаривали.
— Как дела у Романа? Расскажите, Этта.
— Самое страшное Роман пережил. Адвокат, которого вы рекомендовали, очень оптимистичен и надеется на оправдание.
— Это было бы замечательно… А Рут?
По лицу Этты пробежала тень.
— Счастье, что Лора осталась жива, — прошептала она. — Иначе Рут грозил бы пожизненный срок.
— А как Лора?
— Все хорошо… Я была у нее вчера в больнице. Мы не могли наговориться и распутали все узлы. Вообще, она мне нравится.
