Джон Берли - Уайклифф и охота на диких гусей
– Ваше здоровье, мистер Уайклифф!
Попугай скрипучим голосом добавил?
– Пей до дна!
– Клемент оставил вам записку… – проговорил Уайклифф.
Тоби вытянул из стопки бумаг на каминной полке смятый листок.
– Вот, я нашел это среди всякой ерунды, после того, как вы мне позвонили.
Это был листок фирменной бумаги, по нему шли корявые буквы: «Я взял «Манну» – Д.К.»
– Надеюсь, это его почерк?
Тоби почесал в затылке.
– А черт его знает, мистер Уайклифф! Откуда мне знать, как каждый из этих шалопаев пишет…
– Он не брал свою яхту вечером накануне?
– Насколько я помню, нет.
– А на этой яхте можно переплыть Ла-Манш, например?
– Конечно, нет проблем. Да на ней куда угодно можно доплыть, если по уму, конечно. Отличная морская яхта, да и Клемент умеет с ней управляться…
– А топливо?
– Ну, с тем топливом, которое на ней было, яхта не могла бы пересечь Ла-Манш, это точно. Без заправки она могла пройти миль сорок – не больше.
– Она стояла здесь на рейде – как же он добрался до яхты?
– Тут на гальке всегда валяется перевернутая лодка, а в сарае есть весла… Все мои яхтсмены вечно суются в мой сарай…
– Понятно. Вы можете описать яхту?
Тоби пошел к шкафу, откуда вернулся с фотографией.
– Вот она, «Манна», мистер Уайклифф, снимал мой внучок…
На снимке яхта была видна довольно отчетливо, хотя главным действующим лицом тут был– сам Тоби, взбирающийся с лодки на борт судна.
– Мой чертенок сказал тогда, что очень хочет заснять момент, когда я рухну в воду с этой посудины, – скромно пояснил Тоби. – Ему это не удалось, зато яхта видна, по-моему, достаточно четко. Вам ведь ничего больше и не нужно, так?
Уайклифф записал все приметы яхты в свой блокнот – а часы на стене показывали уже без десяти двенадцать… Тоби проводил его к дверям, попугай сказал напоследок: «Второй раз можете сюда не приходить. Второй раз можете сюда приходить…»
– Это ведь просто глупая птица, – на всякий случай извинился за попугая Тоби. – Она ведь без понятия…
Уайклифф приехал домой. Хелен читала в гостиной.
– Ты что-нибудь ел сегодня вечером?
– Нет, зато плотно обедал. Иди спать, зачем ты меня ждала?
– Слушай, есть холодный цыпленок…
– Именно холодный цыпленок с кусочком хлеба и чашкой чая будут желанными гостями в моем желудке.
– Значит, человек, приехавший на такси к дому Клементов, имел что-то предложить на продажу… И каталог на столе у Джозефа намекал, что это могли быть стеклянные пресс-папье – дорогостоящие побрякушки. А что – небольшие вещички, легко транспортируемые, легко продающиеся… Человек этот мог нести в небольшом портфеле целое состояние.
Но что-то не получилось. И теперь Джозеф мертв, а Дэвид смылся на своей яхте. Но это не объясняет связь между брошенной машиной Дэвида и вечерним посетителем. Можно ли поверить, что этот ночной гость высадил Дэвида на старой пристани, а сам уехал на его машине?
Так. А вот стеклянные пресс-папье…
Что-то Уайклифф про них слышал недавно, только трудно вспомнить, в какой связи…
«Баккара», «Миллефиори», «Клиши», «Сен-Луи»… Какие завораживающие, модные названия…
– Чарльз!
На мгновение он растерялся, не понимая, где находится. Но тотчас же увидел Хелен, склонившуюся над ним, и сервировочный столик с ужином у своего локтя…
– Слушай, ты заснул. Похоже, ты здорово вымотался, – сказала Хелен.
Глава 4
Во вторник утро стояло чудесное, с ярко-синим небом и перистыми белыми облачками, но дул холодный ветерок, как напоминание о том, что весна еще не полностью вступила в свои права. Тем не менее в полицейском управлении все улыбались друг другу с таким удовлетворенным видом, словно лично участвовали в мероприятиях по улучшению погоды».
На столе у Уайклиффа уже лежала местная утренняя газета.
«Антиквар найден в своем доме застреленным – это убийство, считает полиция». На самом деле полиция ничего такого не говорила, просто некий многомудрый чинуша из управления изрек нечто вроде: «На данной стадии мы не можем исключить ни одной версии». Вот пресса и зашумела. Ну да ничего – исчезновение Дэвида Клемента и яхты «Манна» даст им пищу на много дней вперед; пресса даже способна помочь в поисках.
Среди отчетов поступило и заключение баллистической экспертизы Мелвилла. Мелвилл работал всю ночь напролет. В отчете были собраны фотографии, сделанные с большим увеличением, на которых различные ракурсы пули, обнаруженной в комнате Джозефа, сравнивались с пулей из револьвера, подобранного Уайклиффом на пляже. По мнению Мелвилла, обе пули были от одного и того же оружия. Иными словами, Джозеф был застрелен из револьвера генерала Паркина.
Ну что ж, теперь у следствия появилась точка опоры.
И кроме того, похоже, что слежка за Молли Стоукс начинает давать плоды Молли вернулась к себе на квартиру в семь утра после ночной смены, а в восемь к дому прибыло такси. Через пару минут Молли вышла к машине, нарядно одетая и с дорожной сумкой в руке. Констебль Краутер вел наблюдение припаркованного микроавтобуса, потом проследовал за такси на вокзал, где установил, что Молли взял лет до Борнмута.
Дежурный офицер криминального отдела немедленно связался с участком в Борнмуте и попросил тамошних коллег продолжить слежку на месте. Вслед за устным описанием была также передана фотокопия портрета.
Конечно, вполне возможно, девушка просто поехала провести день-другой с приятелями, но казалось маловероятным, чтобы она решилась на такую увеселительную поездку именно сейчас; нет, скорее всего ее вояж как-то связан с исчезновением Дэвида Клемента. Если Дэвид преступил закон, то они, может быть, договорились о встрече в условленном месте, в случае, если ситуация вдруг обострится.
Уайклифф позвонил в Хортон Рэдфорд.
– Могу я поговорить с медсестрой Молли Стоукс?
Медовый голос, привыкший, видимо, успокаивать взвинченные нервы богатых клиентов клиники, ласково пропел:
– Медсестра Стоукс ушла с дежурства сегодня в шесть тридцать утра, и мы не ждем ее появления вплоть до второй половины дня в четверг, сэр…
Значит, она не стала бросать работу и отлучилась всего на тару дней. За это время Уайклифф надеялся продвинуться в расследовании достаточно для того, чтобы разоблачить любой блеф, какой ей вздумается разыграть.
Он несколько минут редактировал описание яхты «Манна», полученное от Тоби, и затем передал его для распространения по всем береговым службам по обе стороны Ла-Манша. Покончив с этим, он по внутреннему телефону связался с сержантом Борном.
– Помните так называемые «художественные грабежи» в домах богатых биржевых спекулянтов в предместьях Лондона? Я хочу сказать, у вас есть копии списков пропавших вещей?
– Да, сэр. Эти списки раздали всем торговцам предметами искусства на нашей территории.
– Тогда доставьте эти копии мне в офис, пожалуйста.
Борн был очень деловым молодым человеком и от всей души старался преуспеть в административной исполнительности. Наверняка он каждый день начинает в своей компьютерной комнате со слов: «Да приидет Царствие Твое, да будет Воля Твоя как на земле, так и в моем архиве.» Нет сомнений, что со временем он высоко поднимется в табели о рангах ведь для чиновника он обладает просто бесценными качествами. Но Уайклифф не мог заставить себя полюбить Борна – во всяком случае, Борн нравился ему не больше, чем хлеб в пластиковой упаковке или диетическая, переработанная ветчина. Уайклифф жил не совсем в ладу со своим временем и с теми, кому это время нравилось…
Вошел Борн, уверенный и аккуратный: его прическа представляла собой компромисс между ежиком военного образца и модной стрижкой. Он держал в руках два экземпляра списков.
– Присаживайтесь, Борн.
Уайклифф полистал первый список.
– В совокупности получается хорошенький улов, а?
– Еще бы. За два последних года – четырнадцать ограблений, общая сумма страховок составила более трехсот восьмидесяти тысяч фунтов, сэр.
– Слава Богу, все это произошло не на нашем участке… А что брали? Всякие мелочи?
– Мелочи, но очень дорогие мелочи. Табакерки, уксусницы, миниатюры, медальоны…
– А стеклянные пресс-папье?
– Они в самом последнем списке, сэр. Коллекция стеклянных пресс-папье оценивалась примерно в двадцать тысяч фунтов, большая их часть была куплена владельцем на лондонском аукционе всего за несколько месяцев до ограбления.
Уайклифф перелистал список и дошел до нужной страницы. Вот. Всего двадцать шесть пресс-папье. Описания предметов не оставили у Уайклиффа сомнений в том, где ему раньше попадались эти вещи на глаза… «Концентрическое пресс-папье в форме примулы…», «Грибовидное пресс-папье с ликами Св. Льюиса…» Уайклифф поднял трубку внутреннего телефона и набрал номер.
– Детектив Трайс?
Детектив Трайс была миловидной блондинкой, подозрительно увлеченной движением за равноправие полов; впрочем, свою работу она делала хорошо.
