Мария Дубинина - Джон Найтингейл. Истории о потустороннем.
— Вы же были там, доктор, — голос мерзавца обволакивал, — Пляски у костра, старинные легенды. Аниото, доктор. Помните, что это значит? Я опустил голову и в ту же секунду мистер Кларк набросился на меня. Все словно повторялось заново, как будто я угодил во временную петлю, порочный круг. Страх и отчаяние придавали мне сил, но мой противник был во сто крат сильнее и проворнее. Его руки обхватили меня за пояс, и я вдруг почувствовал, что лечу.
Цепочка на моем жилете треснула и в тот момент, как карманные часы со звоном покатились по брусчатке, я упал спиной на камни.
Дикая боль пронзила тело насквозь.
— Я убью Вас и заберу то, что принадлежит мне, — прошипел мистер Кларк и наклонился ближе, — Макори… Я успел разглядеть лишь блестящие желтые глаза, прежде чем разум мой окончательно помутился. Раздался выстрел. Тело мистера Кларка упало на меня и обмякло. Горячая кровь залила мне лицо.
— Мистер Найтингейл! Я уже бегу! Винсент вытащил меня из-под тела и с гордостью, столь сейчас неуместной, продемонстрировал револьвер:
— Я вызвал полицию, а сам поспешил сюда. Детектив-инспектор Беннингтон назвал Ваш адрес. Я кивнул или мне показалось, что я это сделал, но, тем не менее, одного усилия хватило, чтобы отправить меня в небытие…
Я пишу эти строки в дневнике и будто вновь переживаю ту страшную ночь. Полиция во главе с самим детективом-инспектором Кристофером Беннингтоном задержали раненого преступника. Уверен, что его ждет виселица, доказать его причастность к зверскому убийству Салли Купер и других пропавших без вести девушек в разных концах Лондона, да и всей Англии тоже несложно. Сложнее доказать, что он не просто убийца и психопат, но и аниото, оборотень-леопард. Если конечно желтые звериные глаза мне не привиделись. Меня предупреждали об опасности, я склонен верить неизвестному «доброжелателю». Пожалуй, это была одна из самых запутанных и опасных историй, которых мне довелось пережить. Но более чем уверен, что не последняя.
История седьмая
Волк в овечьей шкуре
Кеб остановился у чугунных ворот, за которыми начиналась гравийная дорожка, ведущая сквозь огромный запущенный парк к старинному особняку начала 16 века. Я сжимал в руке письмо, что получил несколько дней назад. В нем мой знакомый и коллега, связь с которым я на некоторое время потерял, просил меня заменить его у постели одной пожилой леди, нуждающейся в постоянном уходе, однако в силу упрямого характера и, что весьма вероятно, старческих причуд не желающей видеть в доме никаких иных докторов, кроме упомянутого мной выше друга. Не возьмусь и предположить, сколь большого труда стоило ему убедить несговорчивую леди отпустить его на симпозиум врачей в N и что он рассказал обо мне, но вот я уже стоял возле резных ворот и считанные минуты отделяли меня от родового гнезда Честерсонов — Лайнс-Холла. С трепетом в груди и сомнениями в мыслях я подошел к массивным ступеням. Дом поражал своими размерами и величием. Былым величием. От каменных облупившихся стен веяло историей, а ступени с заметными в солнечном свете выщерблинами знавали множество титулованных ног. Я успел заметить витые решетки на окнах первого этажа и разбитое стекло чердачного окошка прежде, чем передо мной распахнулись дубовые створки дверей.
— Доктор Найтингейл? — я кивнул, — Добро пожаловать в Лайнс-Холл! Прошу Вас следовать за мной. Я попал прямиков в роскошно обставленный холл. На меня, не привыкшего к подобным изыскам, он произвел сильное впечатление.
— Лорд и леди Честерсон на прогулке. Позвольте, я покажу Вашу комнату. Дворецкий был именно таким, каким и должен быть, в моем представлении, настоящий английский дворецкий. В меру чопорный, хорошо воспитанный, важный и безукоризненный во всех смыслах этого слова. Звали его мистер Фойл. Сопроводив меня наверх, он с поклоном удалился, дабы проверить, как идет подготовка к обеду.
Я же, оставшись в одиночестве, позволил себе расслабиться и отдохнуть с дороги. Насколько мне было известно, род Честерсонов брал свое начало от Лайнса Честерсона, ближайшего советника самой королевы Елизаветы I, но кроме титула и блестящей репутации современные представители сей славной фамилии, увы, ничем более похвастаться не могли. Даже сквозь вычурность и позолоту роскошного холла и устланных дорогими коврами коридоров просачивался удушливый аромат увядания. Нынешний хозяин поместья, лорд Уильям Честерсон, не так давно связал себя узами брака с некой Эрин О'Лейни, ирландкой по происхождению. Мельком я видел фотографию молодоженов в газете и смутно припоминал, что новоиспеченная леди Честерсон весьма привлекательная и милая особа. Лица сэра Уильяма я отчего-то вспомнить не мог, хотя безусловно слышал, что он ничем не уступает по красоте своей супруге. Но к чему гадать — перед обедом я познакомлюсь с хозяевами, а они в свою очередь представят меня леди Офелии, той самой пожилой даме, за здоровьем которой я должен буду следить ближайшие несколько дней. От размышлений меня отвлек деликатный стук в дверь.
— Войдите.
— Прошу прощения, сэр, — горничная взирала на меня большими серыми глазами, со смесью любопытства и страха, — леди Офелия желает Вас видеть. Я в панике кинулся к саквояжу в поисках свежей рубашки. Как назло, все они нуждались в глажке, а моя после тряски в кебе имела жалкий вид.
— Накиньте сюртук, — робко посоветовала горничная.
— Вы умная девушка… эээ…
— Люси.
— Спасибо, Люси. Я готов. Комната старой леди располагалась в другом крыле, что было несколько странно, учитывая тот факт, что женщина нуждалась в постоянном уходе и внимании. Кроме того я обратил внимание на поведение горничной Люси. Девушка будто бы делала над собой титаническое усилие, идя рядом со мной по коридору, и чем ближе мы подбирались к цели, тем бледнее и нервознее становилась бедняжка.
— Вы в порядке, Люси? Я врач и мог бы…
— Мы пришли, сэр. Подождите секунду, я доложу. Из-за неплотно прикрытой двери я расслышал свое имя и, дождавшись одобрения, вошел.
— Вы слишком молоды для доктора, — вместо приветствия проворчала леди Офелия, — Кто Вас прислал? Отвечайте. Я смущенно пробормотал имя своего товарища. Леди Офелия упрямо вздернула сухой острый подбородок, однако мой ответ, видимо, ее в достаточной мере удовлетворил. Я осторожно расспросил женщину о ее недугах, произвел необходимые манипуляции по осмотру пациентки, проявляя все мыслимые и немыслимые предосторожности, дабы не вызвать очередного всплеска недовольства. Мой коллега был откровенен и честен со мной в отношении всего, что касалось состоянии леди Офелии, но отчего-то совершенно не упомянул ее дурной нрав. Я действовал быстро и в высшей мере профессионально, что в какой-то степени объясняет тот факт, что я не заметил в комнате третьего лица, мне незнакомого. В самом углу, словно прячась от солнечного света, на простом неудобном стуле сидела женщина, уже не молодая, но еще и не старая. На вид ей можно было бы дать лет около сорока. Ничем не примечательная заурядная внешность, серое платье и чепец сестры милосердия.
— Простите, — поспешил я извиниться, — Я не приметил Вас сначала.
— Ничего страшного, — женщина улыбнулась, мягко и открыто, отчего ее скучное лицо словно озарилось светом, — Я сиделка леди Офелии…
— Мисс Эванс! — донеслось из-под вороха пуховых одеял, — Вас никто не спрашивал, где Ваша скромность? Мисс Эванс опустила глаза и одними губами прошептала извинения. Я понял, что старая леди держит всю прислугу в страхе, что объясняло странное поведение Люси. Для себя я решил познакомиться с сиделкой позже, когда поблизости не будет ее ворчливой хозяйки. Обед прошел по высшему разряду, в приятной, даже в какой-то степени дружеской атмосфере. Лорд Уильям показался мне порядочным и сердечным человеком, несмотря на высоту своего положения. Это был молодой мужчина едва за тридцать, рослый и крепкий, однако не лишенный определенного изящества, красив как греческий бог со своими тщательно уложенными волнами каштановых волос, резкими, но выразительными чертами лица и пронзительно-голубыми глазами. Он обладал безукоризненными манерами, отменным чувством юмора и заразительным смехом легко сглаживал любую возникающую напряженность за столом. По крайней мере, таким он предстал для меня при первом знакомстве. Его супруга, милейшая леди Эрин Честерсон, миниатюрная рыжеволосая девушка с чуть прищуренными зеленовато-карими глазами, всегда говорила к месту и по существу, что отличало ее от множества встреченных мною светских дам с их пустыми разговорами о погоде, что, на мой взгляд, могло быть обусловлено ее желанием выглядеть достойной своего мужа. Кроме того, леди Эрин обладала до того обворожительным тембром голоса, что любое произнесенное ею суждение воспринималось мной восторженно. Итак, я обговорил с четой Честерсонов детали моего пребывания в поместье, составил для себя расписание, по которому буду навещать леди Офелию, разложил в своей комнате необходимые вещи.
