Клэр Лэнгли-Хоторн - Последствия греха
— Я слышала, что Эбботы подыскивают новую горничную для Сесилии, — сказала Джулия, поднимая волосы Урсулы и закручивая их на валик, при помощи которого делалась модная высокая прическа.
— Кто тебе сказал? — Урсула отвлеклась от своих мыслей. — Джон?
Джулия слегка покраснела. О ее романе с лакеем Андерсонов знали все.
— Он, похоже, прекрасно осведомлен обо всем, что творится у соседей, — начала Урсула, но, заметив, что Джулия залилась румянцем, замолчала.
Горничная потянулась за шпильками.
— Значит, Лили ушла от Эбботов, — задумчиво произнесла девушка. — А я думала, у нее неплохо идут дела.
— Думаю, мисс, — проговорила Джулия, зажав две шпильки в зубах, — что ей пришлось уйти. Из-за обстоятельств. — Она выразительно похлопала себя по животу.
Урсула молчала, не зная, что сказать.
— И что теперь с ней будет? — наконец негромко спросила она.
Джулия поцокала языком, продолжая возиться с прической.
— Да не жалейте ее, мисс. Говорят, Лили и сама не знает, кто отец ребенка.
— Но… — Урсула с трудом сдержалась, хотя ей на память тут же пришли отвратительные истории, которые она читала и слышала. — Но, разумеется, Лили нуждается в нашем сочувствии, а не порицании.
Джулия с любопытством взглянула на хозяйку.
— А что говорят на этих ваших собраниях? — спросила она.
Урсула покраснела.
С тех пор как она начала вместе с Уинифред посещать митинги социалистов, Урсулу стало беспокоить положение молодых лондонских работниц. Без образования, лишенные возможности получить профессиональную медицинскую помощь, девушки не в состоянии были избежать скандалов, связанных с нежелательной беременностью. Неистово отрицая взгляды отца на евгенику, Урсула тем не менее соглашалась с ним, что нужен некий контроль над рождаемостью, чтобы вывести несчастных женщин из порочного круга непрерывного деторождения и нищеты. Джулия, конечно, слышала, как Урсула высказывает свое мнение по этому поводу, но со своей стороны относилась с неизменным презрением к подобной неосмотрительности своих товарок.
— Так или иначе, — Урсула, легонько кашлянув, сменила тему, — вы сказали, что для Сесилии ищут новую прислугу…
Джулия взмахнула гребнем для пущего эффекта.
— Французскую горничную. Не иначе как прямо из Парижа.
— Из Парижа? — отозвалась Урсула, пытаясь скрыть зависть, которая прозвучала в ее голосе. Джулия опустила голову, и девушка немедленно сменила тактику. — Подумать только, ведь Сесилия ни слова не знает по-французски!
Джулия закончила возиться с прической, и Урсула потянулась за миндальным маслом, чтобы натереть руки и шею. Затем побрызгалась духами и встала.
— Мы непременно должны быть в курсе последних новинок моды, — сказала она. — Нельзя ли попросить горничную Сесилии, чтобы она нам все рассказала?
Джулия просияла.
— А вы видели рисунки в «Тэтлере»? Есть там пара причесок, которые вам пойдут…
Урсула не сдержала улыбки.
Вечером она отправилась с отцом в оперу. Они приехали в «Ковент-Гарден» в начале восьмого. Урсуле нравилось это зрелище — она любила сидеть в ложе и разглядывать круглый свод потолка с великолепной люстрой, роскошное красно-золотое убранство, а главное — наблюдать за тем, как развлекается светская элита. Трудно было думать о сплетнях Джулии и бедах Лили и не ощущать зыбкости собственного существования. Даже Уинифред, с ее богемной бравадой, балансировала сейчас на самой грани того, с чем общество еще не готово было смириться. И она это знала. Еще шаг — и Фредди рухнет в темную бездну, о существовании которой Урсула едва догадывалась. А здесь, под крылом отца, девушка ощущала себя в относительной безопасности.
Мистер Марлоу абонировал ложу на сезон. Сегодня давали «Электру» Штрауса. Сидя рядом с отцом, Урсула смотрела в бинокль. Знакомые лица то возникали, то исчезали из поля зрения, пока она обводила взглядом зал. Урсула устремила взгляд на противоположную сторону, пытаясь рассмотреть зрителей в других ложах, и вскоре заметила напротив лорда Розема. По обе стороны от него сидели дамы, ей незнакомые.
Раздвинув бархатные занавески, вошла Сесилия Эббот и села рядом с Урсулой. Дэниэль Эббот, появившийся следом, коротко кивнул и похлопал мистера Марлоу по плечу. Тот встал, и мужчины исчезли за занавесками.
— Па становится адски скучным, — сердито произнесла Сесилия, наблюдая за ними. — Он знает, как я люблю выезжать, и все-таки настаивает на том, чтобы мы выходили в последнюю минуту, так что мне приходится пропускать все веселье. А теперь ушел говорить о делах… и забыл оставить мне бинокль! Вот черт!
— Возьми. — Урсула протянула Сесилии свой бинокль. — Можешь пользоваться моим.
Сесилия хихикнула:
— Я только хочу взглянуть на Андерсонов. — Приставив бинокль к глазам, она снова засмеялась. — А что это за старая кляча там рядом с лордом Роземом? Может быть, его мать? Па сказал, она приехала в Лондон.
Урсула пожала плечами.
— Наверное, так и есть, — сказала она, стараясь казаться равнодушной. — Ты, случайно, не знаешь, кто эта вторая леди?
Сесилия улыбнулась; Урсула вздернула подбородок и с напускным безразличием посмотрела в сторону. Сесилия засмеялась:
— А ты неплохо притворяешься, хотя на самом деле тебе до смерти хочется узнать!
— Не говори глупостей, — откликнулась Урсула.
Сесилия придвинулась ближе.
— Ну как хочешь… если тебе и впрямь неинтересно… О-о-о, а вон Одри Скотт в своем старом платье! Господи, только не говорите мне, что это Сильвия! Я бы ни за что ее не узнала, выглядит просто старухой. Впрочем, быть брошенной мужем в двадцать один год…
— Сесиль! — Урсула не сдержалась. Ей нужно было знать.
Сесилия снова засмеялась и заговорщицки склонилась к ней:
— Милая, это леди Виктория Эштон, невероятно богатая вдова невероятно богатого графа Эштона. Говорят, недавно у нее возникли какие-то юридические трудности в связи с поместьем и лорд Розем охотно предложил ей свои профессиональные услуги. Ходят слухи, что предложил он не только это…
Урсула старалась казаться равнодушной.
Сесилия усмехнулась:
— Впрочем, не стоит беспокоиться — она чуть ли не вдвое тебя старше. И если он охотится за деньгами…
— Сесиль, довольно!
Сесилия фыркнула:
— Брось мечтать, Салли, ты ведь все понимаешь. Судя по тому, что я слышала, у лорда Розема ни гроша за душой.
— Чепуха, — нахмурившись, отрезала Урсула.
— А вот и нет. — Голос Сесилии упал до шепота. — Говорят, после смерти брата он унаследовал не только титул, но и уйму долгов. Его брат был заядлым картежником. Я слышала, как па говорил: Бромли-Холл буквально лежит в руинах! Все западное крыло стоит закрытым, чтобы сократить расходы на содержание дома.
Музыканты начали настраивать инструменты, и спустя несколько минут свет начал меркнуть.
— Хорошо бы папа поторопился, — сказала Урсула, — иначе он все пропустит. Ведь в «Электре» всего один акт.
Сесилия вернула ей бинокль.
— Па сегодня весь день такой сердитый, что я не прочь бы отдышаться… А вон и они.
Показались мистер Марлоу и Дэниэль Эббот, оба мрачные.
Сесилия, обернувшись к соседке, подняла брови и состроила гримаску.
В обширном зале погас свет; шум стих, когда раздались звуки оркестра. Урсула была поглощена музыкой и происходящим на сцене. История Электры — трагическая история всепоглощающей ненависти — вызывала в ней глубокий внутренний отклик. Увидев героиню в одиночестве, покинутую, в поисках секиры, которой убили Агамемнона, Урсула ощутила болезненный укол. Когда вернулся Орест, она немедленно испытала облегчение — вплоть до финальной сцены, от которой у нее захватило дыхание. Безумный танец закончился, Электра упала на пол мертвой. Урсула подавила рыдания. Представление невероятно ее расстроило. Сесилия, судя по всему, пыталась заглушить фырканье. Когда зажегся свет, она ткнула соседку под ребра.
— Ты просто несносна, — сказала Урсула.
— Перестань распускать нюни. И поторопись. Па заказал столик в «Кавендиш», и я умираю от голода.
Урсула неохотно поднялась и последовала за Сесилией к лестнице, забитой людьми. Сесилия заметила впереди приятельницу и попыталась нагнать ее в толпе. Отец Урсулы задержался в ложе, занятый разговором с Дэниэлем Эбботом. Урсула встала поодаль, пытаясь расслышать, о чем шла речь по ту сторону занавесок.
— Вы уверены, что эта вещь принадлежит ему? — резко спросил Эббот.
— А кому еще?
— А как насчет той женщины, которая в ту ночь была с Лаурой?
— От таких, как она, всегда одно беспокойство, — отвечал Марлоу, — но мы ни в чем не можем быть уверены. Во всяком случае, у нас есть дневник.
— Мы имеем дело с серьезной угрозой?
