Николай Томан - Воскрешение из мертвых (сборник)
— Ну что с ней может случиться? — успокаивает его Дионисий. — Она не маленькая, к тому же живет у своих родных, и они, в случае чего, немедленно позвонят ее отцу. А у Травицкого мало ли какие могут быть дела в столице. Да он и не один поехал, а с телетехником Серко.
20
Полковник милиции Ивакин наводит справки о телевизионном технике Семене Серко. Выясняется, что, до того как приобрел Семен Серко специальность техника по телевизионной аппаратуре, работал он взрывником, а потом электротехником в «Желдорвзрывпроме». Старший брат его, Михаил Серко, и сейчас заведует складом взрывчатых веществ подмосковного железнодорожного карьера.
Хотя прямой связи между этими фактами пока нет, это настораживает Ивакина, знакомого, со слов Кречетова, с ситуацией, сложившейся в духовной семинарии. Сняв трубку с телефонного аппарата, он набирает номер одного из сослуживцев, сведущего во взрывных работах.
— Сергей Сергеевич? Ивакин тебя приветствует! Скажи, пожалуйста, на складах железнодорожных карьерных хозяйств какая взрывчатка?
— Всякая, — отвечает Сергей Сергеевич. — В основном аммониты разных характеристик.
— Эти вещества, кажется, не большой мощности?
— Да, бризантные, пониженной мощности, для внутренних зарядов.
— А что же применяется для наружных при карьерных работах?
— Тротил и пластит. Эти помощнее.
— Каковы их вес и форма?
— Аммониты бывают в бумажной таре, примерно по сорок килограммов в каждом мешке. Но есть и патронированные, по двести и триста граммов в патроне.
— Из тех, что можно достать на обычном складе, самые высокие взрывные свойства, насколько я понимаю, у тротила?
— Да, его бризантность примерно в два раза выше, чем у аммонитов.
— Спасибо тебе, Сергей Сергеевич, — благодарит полковник.
Потом он набирает номер телефона одного из заместителей начальника Управления железнодорожной милиции и просит его узнать, что собою представляет Серко-старший, работающий завскладом взрывчатых веществ подмосковного железнодорожного карьера.
Спустя полчаса ему сообщают:
— Михаил Семенович Серко работает заведующим складом взрывчатки около пяти лет и находится на самом лучшем счету. Неоднократно премирован. Недавно проходившая ревизия его склада отметила отличное состояние имущества и систему учета.
— Ну, а в каком состоянии его отношения с младшим братом, это вам, наверно, неизвестно? — полушутя, полусерьезно спрашивает Ивакин.
— Да, это нам неизвестно.
Подозрение, зародившееся было у Ивакина, лишается теперь почвы. Нужно было бы, однако, осмотреть электронную машину Куравлева кому-нибудь из специалистов, чтобы точно знать, что там делает с нею Серко-младший, но как это осуществить?… А что, если попросить съездить туда инженера Бурдянского, который, по словам профессора Кречетова, помогал Куравлеву конструировать его машину?
И полковник Ивакин снова берется за телефон. Он звонит директору института, в котором работает Бурдянский. Но и тут полковника постигает неудача. Бурдянский, оказывается, все еще болен и лежит в постели.
«Прямо-таки не знаю теперь, с какого же конца подобраться к этой злосчастной машине!..» — вздыхает Ивакин.
На всякий случай он звонит профессору Кречетову, в надежде узнать у него что-нибудь новое о подготовке к эксперименту Куравлева или, может быть, уже о ходе этого эксперимента.
— Здравствуйте, Леонид Александрович! Это Ивакин вас беспокоит. Ну, что у вас новенького? Как там богословы поживают? Дал уже им знать о себе «всевышний»?
— Куравлев пытается пока наладить связь с ним «вручную», с помощью авторучки и логарифмической линейки, — смеется профессор Кречетов. — Но главная надежда возлагается, видимо, на электронную машину, и не столько Куравлевым, сколько Травицким.
— Анастасия Боярская сможет ли и в дальнейшем информировать вас о действиях Травицкого и Куравлева?
— У нее скоро защита кандидатской, и теперь она не скоро поедет в Благов.
— А нам теперь особенно важно знать, что там происходит. Похоже, что у них развернутся скоро серьезные, может быть, даже трагические события.
— Есть, значит, основание опасаться этого? Учтите тогда и то обстоятельство, что благовский магистр Травицкий был вчера в Москве и заходил к инженеру Бурдянскому. Известно мне это со слов бывшего моего ученика Проклова. Он сообщил мне также, что Травицкий интересовался, много ли времени понадобится для завершения конструкции электронного устройства Куравлева.
— А как относится Бурдянский к религиозным идеям Куравлева?
— Его они не волнуют. Он человек трезвого мышления, интересуется лишь техническими проблемами конструирования электронного устройства на принципах эвристического программирования.
Едва Ивакин опускает трубку, как раздается звонок из Управления железнодорожной милиции.
— Здравствуйте, товарищ полковник! Это капитан Мухин. Я по поводу вчерашнего нашего разговора о Семене Серко. Один из наших сотрудников заметил его сегодня возле склада, которым заведует его брат.
— Разве доступ туда свободен?
— Ну, для брата-то он, наверное, пропуск оформил. Это ведь не военный, а гражданский склад взрывчатки.
— И у него было что-нибудь в руках?
— Нет, ничего не было.
— Спасибо вам за эти сведения, товарищ Мухин, может быть, они нам и пригодятся.
То, что у Семена Серко ничего не было в руках, не успокаивает полковника Ивакина. Не мог он разве положить в карман пальто не только детонирующий шнур и электродетонатор, но и патрон аммонита или заряд тротила?
Чем больше думает об этом полковник Ивакин, тем тревожнее становится у него на душе. Он почти зримо представляет себе, как с помощью электродетонаторов и тротила можно было бы организовать «вмешательство всевышнего» в эксперимент Куравлева. Достаточно лишь включить его электронно-вычислительное устройство, пусть даже не вполне исправное, чтобы оно вместе с Куравлевым взлетело на воздух. А Травицкий потом объявит все это «гневом всевышнего…».
21
За Настей полковник Ивакин заезжает рано утром. Они договорились о встрече еще вчера. Выслушав полковника, Настя решает:
— Я должна туда поехать!
— Мы не сомневались, что вы примете такое решение. Сколько вам нужно времени, чтобы собраться?
— Я готова хоть сейчас.
На улице их уже ждут две машины. В одной сидит только шофер. Во второй, кроме шофера, еще двое в пальто и меховых шапках. Один из них представляется Насте капитаном Антоновым, другой — старшим лейтенантом Пушковым.
— Ну, желаю удачи! — кивает им полковник.
Шофер включает газ, и машина на большой скорости направляется к Варшавскому шоссе.
— Обстановка не из легких, — обернувшись к Насте, говорит капитан. — Точно мы ничего пока не знаем, поэтому действовать официально не имеем возможности. Вся надежда на вашу помощь.
— А может быть, уже поздно? — с тревогой спрашивает Настя.
— Не думаю, — отвечает ей капитан, включая рацию. — Как там у вас? — спрашивает он кого-то. — Все по-прежнему? Ну, добро. Мы уже выехали. Рацию будем все время держать на приеме… Наши люди следят за домом, в котором находятся Куравлев с Травицким.
Машина мчит на предельной скорости. Лишь когда до Благова остается всего несколько километров, из динамика рации слышатся позывные:
— Говорит «Бета», говорит «Бета»… «Тау» вышел только что со своей базы. Вышел поспешно. Похоже, что очень чем-то взволнован.
Насте уже известно, что оперативная группа, возглавляемая капитаном Антоновым, и все участники сегодняшней операции зашифрованы греческими буквами. Сам Антонов — «Альфа», ведущий наблюдение за домом Куравлева — «Бета», Десницыны — «Дельта», а Травицкий — «Тау». Значит, из дома, в котором установлена электронная машина Куравлева, вышел Травицкий.
— Его сопровождает кто-нибудь из наших? — спрашивает капитан своего коллегу, зашифрованного буквой «Бета».
— Да, сопровождают. Кажется, «Тау» встревожило прибытие в Благов представителя синода.
— Этот представитель уже пришел к ним?
— Нет, пока у ректора семинарии.
Машина влетает в город и сбавляет скорость.
Как только она останавливается на углу Овражной улицы, к ней сразу же подходит какой-то мужчина.
— Ну, как тут у вас, товарищ лейтенант? — спрашивает его капитан.
— К Куравлеву только что прибыло духовное начальство из синода в сопровождении ректора семинарии.
— Тогда нам нужно спешить!
— Теперь едва ли что-нибудь произойдет, товарищ капитан, — успокаивает Антонова лейтенант.
— Почему? — удивляется Антонов.
— Мы выключили ток по всей Овражной улице, и в машине Куравлева не сработает теперь никакой электродетонатор, если только он вообще там установлен.
