Ольга Хмельницкая - Из бутика с любовью
– Д-да, – Лиза отступила на шаг и дала визитерам возможность зайти. – Проходите в студию.
Студия была роскошной, сделанной из двух квартир. Панорамное окно, стеклянная крыша, огромные холсты, яркие лампы. На полу толстый, мягкий ковер, в котором утопали ноги. Негромко жужжала вытяжка, которая полностью не могла ликвидировать запах, присущий мастерской художника творчества. На столе в хрустальной вазе стоял букет роз. Марина посмотрела на картину, сверкавшую свежими красками.
– Я куплю ее, – сказала она, – это прекрасно.
Красные розы, обрамленные черными тенями, капли влаги. Энергичное, свежее, экспрессивное произведение.
– Оно не готово, – сказала Лиза. – К тому же я планирую выставку.
– Вопрос, как я понимаю, в цене, – поняла Марина.
Лиза колебалась.
– Соглашайтесь, – посоветовал Дима. – Сколько в среднем стоят ваши картины?
Лиза назвала цену. Цена была высокой.
– Погодите, – вспомнил Дима, – в прошлом году у вас была выставка в посольстве Франции.
– Именно, – кивнула Лиза. – Но вы же ко мне не за картиной на самом деле пришли? И не для того, чтобы поговорить о прошлогодней выставке?
– Да, повод намного печальнее. Кира – девушка, которая была вместе с нами на семинаре, – убита.
Лиза подняла брови.
– Кому-то перешла дорогу? – спросила она. – Так просто не убивают. Должен быть повод.
– Пока неизвестно, – покачала головой Марина. – Но на всякий случай будьте осторожны. Вдруг это как-то связано с семинаром. Понимаете, мы нашли тележку с трупом на парковке торгового центра возле нашей машины.
– А как труп поместился в тележку? Ах да, она же была совсем худенькой... мне очень жаль, правда. Я буду осторожной, конечно.
Картина буквально сияла, как будто светилась изнутри. Марина никак не могла оторвать от нее глаз.
– Так картину продадите? – спросила она и предложила цену.
– Да, – кивнула Лиза.
Ира продолжала читать Стекл_offу, отхлебывая кофе уже из второй чашки.
«Я тут недавно писала о том, что родственник моих друзей заболел и ему должны перелить всю кровь, – сообщала в своем следующем посте Стекл_offа. – На сегодняшнее утро крови по-прежнему не хватало. И не потому, что друзей мало. А потому, что заворачивали двух потенциальных доноров из трех. Вы курите дольше десяти лет? До свидания. Девушка, у вас сорок пять килограммов, а нужно минимум пятьдесят. До свидания. ПМС? До свидания. Низкое давление? До свидания. Семь месяцев назад родили? До свидания. Когда в последний раз употребляли алкоголь? Пиво вчера? До свидания, должно пройти не менее сорока восьми часов. Меня завернули из-за близорукости. Короче, время шло, а идеальных доноров было меньше, чем нужно, несмотря на то что все просекли фишку и начали отчаянно врать. В общем, надела я контактные линзы, распустила волосы, дабы не узнали, и снова туда поехала. Нет, у меня нет ПМС. Нет, я не курю. Нет, я не пью. Да, шестьдесят шесть килограммов. Нет, я родила больше года назад. Нет, нету у меня ни боткина, ни сифилиса, ни туберкулеза. Короче, они сдались и дали мне подписать кучу бумаг. В сдаче крови самый неприятный момент, когда руку пробивают толстой иглой. Потом уже почти ничего не чувствуется. Вставать надо медленно и аккуратно – и не потому, что кружится голова, а потому что из руки начинает литься кровь и заливает одежду, потом придется ехать и переодеваться. Майку да, испортили. Может, конечно, и отстирается».
В этом посте также не было никакого намека на Александра. Ира пробежала глазами следующую запись о колбасном гуманизме.
«Идем мы вечером с ребенком, гуляем, – писала Стекл_offa. – Гуляем, прямо скажем, не бесцельно, а идем в кафе, где продают замечательное фруктовое желе. И на полпути видим собачку. Собачка выглядит, надо сказать, неплохо – плотненький такой рыжий песик, шерстка пушистая – четыре четырки, две растопытки, седьмой вертун, короче. И вот обнюхивает собачка меня за руку, тычется, потом заискивающе смотрит на моего сына и буквально подталкивает нас к колбасному киоску. Глаза при этом неописуемые. Мы покупаем ей кусочек докторской колбаски. И что вы думаете? Она уже так наелась за день колбасы, что не может ее есть. Видимо, цирковой номер с выпрашиванием ам-ам столь часто приносил успех, что колбаса уже не лезет. Сначала собачка откусила небольшой кусочек, потом вздохнула, взяла остатки и потрусила в укромное место. В общем, съесть с ходу «не шмогла». А я-то думаю, куда в этом киоске подевалась колбаса нижнего ценового сегмента. Весь ассортимент вплоть до докторской скормили этому песику».
Ира улыбнулась и принялась читать дальше. Она не сомневалась, что рано или поздно найдет пост про Александра.
У Марины и Димы была очаровательная привычка гулять по торговым центрам так, как другие люди гуляют по паркам и набережным.
– Я, пожалуй, куплю это платье, – сказала Марина, – такое струящееся, длинное, шелковое, с лентой на спине.
– Восьмой месяц беременности – самое время закупать платья.
– Ты прав, самое время!
Второе платье, на которое Марина положила глаз, было отрезным по талии, причем верхняя часть была синей, а нижняя – белой в синий горошек. Плотное, трикотажное, с атласным блеском, оно так хорошо сидело на фигуре, что кругленький живот Марины казался меньше и изящнее, чем был на самом деле.
– Как ты себя чувствуешь? – спросил Дима. – Семинар, убийство, походы по чужим квартирам, шопинг... не хочешь отдохнуть?
– Ерунда, – ответила Марина, – беременность не болезнь. Тем более все равно почти все время я провожу на сиденье автомобиля. А ведь мне надо больше двигаться. Вот я и двигаюсь.
– Также не рекомендуется нервничать. А тут труп.
– Еще одно заблуждение, – возразила Марина. – Нервы нервам рознь. Вот, например, я сижу дома... а ты где-то на работе. И у тебя роман с подчиненной. Вот это нервы! Вот это я понимаю!
– У меня никого нет, – тут же сообщил Дима.
– Я верю, – сказала Марина. – Хотя помню некую Инну Сергеевну.
Дима засмеялся.
– Смешно, – сказала Марина. – Очень. На твоем месте я бы не веселилась. Ревнивые параноики – это не шутки.
Она померила еще малиновое платье с черными кружевами. Черное на малиновом выглядело очень красиво. Платье тоже было с лентой под грудью, длинным, и в нем Марина была похожа на принцессу.
– Купи еще вон то, – посоветовал Дима, – цвета юного мытого поросенка.
Но примерка показала, что розовенькое Марину радикально полнит.
– Я так и не могу понять, что произошло, – сказала Марина, вертясь перед зеркалом, – где именно ее убили, кто, почему, почему тележка, кто подкатил труп к нашей машине.
– Видимо тот, кто и убил. Кира не так проста, как казалось. Помимо анорексии и торговли тайскими таблетками из-под полы, у нее был молодой человек, фотографию которого она держала под подушкой и которого, видимо, не одобряла ее сестра. Она также собиралась инвестировать в акции или паевые фонды средства, а их намеревалась получить после кончины своей тетушки, которая, как сказала Нина Хорькова, «проживет еще сто лет». Также после убийства у нее пропала коричневая сумка с кистями, которая сейчас неизвестно где. Что было в этой сумке и куда она пропала?
Валерианов позвонил как раз вовремя.
– Дмитрий Николаевич, мы знаем, кто это, – доложил он, и в трубке послышалось шелестение, как будто майор разворачивал бумажный платок. Скорее всего, так и было. – Тот парень на фотографии. Его зовут Филипп Цукерман. Он женат на Дарье Цукерман, лучшей подруге Киры Хорьковой. Кстати, сумку Киры мы нашли.
– Понял, – сказал Дима и отключил связь.
Даша Цукерман сидела в кабинете майора Валерианова на стуле, красиво изогнувшись, и болтала ногой в туфле на высоченной шпильке. За соседним столом расположился лейтенант, который писал протокол. Дима что-то набирал на коммуникаторе, не теряя нити разговора. Они с Мариной сидели за ее спиной и в тени – так, чтобы Даша их не видела, но они отлично видели ее.
– Кирочка? – спросила Даша Цукерман, и ее капризное лицо исказилось. – Кирочка мне знакома хорошо, да.
Она стукнула длинным каблуком по полу, как будто это была Кира, которой она хотела сделать что-то нехорошее.
– Она была моей лучшей подругой.
Марина хлебнула ледяного лимонада. В воде плавали дольки лимона и несколько листиков мяты. Мята Марине особенно нравилась. Она выудила листик и пожевала его, наслаждаясь вкусом. Майор высморкался.
– Да, была моей лучшей подругой. А потом попыталась увести у меня мужа. Я ей доверяла, как себе. Мы дружили с детского сада. Конечно, Филечка мне все рассказал. С тех пор...
Голос Даши сорвался на визг. Она так сильно нервничала и так сжимала пальцы рук, что костяшки хрустели.
– С тех пор мы не общаемся. Но я знаю, что она пыталась поговорить с Филиппом, подкарауливала его, шпионила, следила.
– Киру убили, – сказал Валерианов. – Что вам об этом известно?
