Александр Бондарь - Год Чёрной Обезьяны
Узнала его она сразу же, в момент. Романов Володька. Отличник и любимчик всех без исключения учителей. Отец Володьки заседал в горисполкоме и ни у кого не было никаких сомнений, что после школы Володька обязательно поступит в какой-нибудь вуз. В какой - неважно.
На Лену он всегда смотрел сверху вниз. Не третировал ее, как многие в классе, а просто - пустое место, не замечал. Для Володьки ее не существовало.
Сейчас Лена, сенув руки в карманы куртки, молча наблюдала, как тот подходит ближе. Романов снял очки. Недокуренную сигарету не глядя бросил на тротуар.
- Ба! - Глаза у него засверкали. - Никогда не думал, что люди так меняются!
"Действительно" - подумала Лена. Она сощурившись оглядела володькин наряд. Когда-то Володька носил только аккуратные фрайерские костюмчики.
- Девушка, да вы теперь просто красавица! Да вам теперь только в Голливуд ехать! - Продолжал он.
Володька напрягся, пытаясь родить еще какой-нибудь комплимент - по возможности умный, но не смог. Лена молчала. Она выжидательно глядела на Романова. И тот решил перейти к делу.
- Сегодня мы пойдем в ресторан! - Заявил Володька так, как будто речь шла о чем-то уже решенном.
Лена медленно покачала головой.
- Думаю, что не пойдем.
Тот опешил. Уверенность, с которой это было произнесено, поставило Володьку в тупик. Он не умел получать отказы.
- Почему? - В голосе его звучало сейчас одно только удивление. Обиду он еще не успел прожевать.
- Я вас не знаю, - холодно проговорила Лена.
Тот аж отошел в сторону. Володька не знал, как это ему понимать.
- Ленка, ты че? Придуриваешься?
Лена не отвечала. Она спокойно смотрела в глаза Романову. Тот видел, каким неживым светом блеснули ее зрачки.
- Вы обознались,- сказала она тихо и скучно.
...Валет, в последний раз затянувшись, швырнул на землю окурок. Среди пассажиров, вывалившихся из забрызганного грязью автобуса, он увидел Красикова. Инспектор был не один. С ним рядом шагал невысокий тип в кожанке. Валет узнал опера из отдела по борьбе с бандитизмом. Он выяснил уже, что личная машина старшего инспектора вторую неделю отдыхает в ремонте, и тот пользуется - когда такси, а когда и общественным транспортом.
Переждав с минуту, Валет двинулся следом. Пальцы погладили рукоятку "Макара", что грелся в кармане плаща. Валет не обратил внимания на бородатого типа в шляпе, который тихо сидел у остановки и читал "Кубанские новости", вяло пережёвывая торчащую в зубах спичку. Газета была свернута и исчезла в кармане, как только Валет скрылся за ближним углом.
Уже стемнело. Глухие громады многоэтажек неясно проглядывали сквозь вечерний туман. Дойдя до дома, где жил инспектор, Валет прибавил шагу. Красиков обернулся. И тут же два выстрела свалили его на тротуар. Другой опер сунул руку в карман плаща, но Валет опередил его, дважды надавив курок. Не опуская дула, подошел ближе. Огляделся. Вокруг - тихо. Прицелившись, он выпустил еще одну пулю в одного и пулю - в другого. Опять огляделся и спрятал оружие.
... Минуты две прошло, как он растаял в темноте улицы, и откуда-то вынырнула фигура человека в шляпе со спичкой в зубах. В руке тот держал "Браунинг". Подойдя к оперу, незнакомец тяжело пнул его. Опер зашевелился и что-то промычал, как спросонья. Пуля разнесла ему череп. Держа наготове дуло, бородатый шагнул к старшему инспектору. Пожевав спичку, прицелился.
Громыхнул выстрел. Всплеснув руками и выронив пистолет, бородатый рухнул. Красиков тяжело приподнялся, вытащил из кармана оружие и, ковыляя, подошел ближе. Приглядевшись, вскинул ствол. С расстановкой всадил три пули в распластанное на тротуаре тело.
Тяжело спотыкаясь и придерживая правой рукой простреленную левую, инспектор зашел в подъезд. Кровь стекала по пальцам и капала на пол. Красиков негромко скулил.
Войдя в квартиру, он первым делом стащил с себя намокший от крови плащ. Расстегнув рубашку, убедился, что две пули сплющились о пуленепробиваемый жилет, не причинив никакого вреда. Однако боль в ране - тупая и ноющая заводилась сильнее и сильнее, не думая отпускать ни на секунду. Дрожащими пальцами инспектор потянулся к телефону и набрал "03".
Глава 12.
Лена опустила пистолет. Беляков про себя облегченно вздохнул. Он понял стрелять в него, по крайней мере, сейчас не будут. Помолчал немного, побарабанил пальцами по кожаной обшивке руля.
- Залезай, - сказал Беляков. - Он смотрел не на Лену, а куда-то вдаль улицы. - Залезай. Поговорим спокойно.
Лена стояла, не двигаясь. Пистолет устало висел, глядя своим тупым носом в асфальт. Беляков сочувственно оглядел девушку. Ее одежда, волосы - все было перемазано грязью.
- Видок у тебя сегодня, - Беляков усмехнулся. - Лезь в машину.
Он неспеша открыл дверцу. Лена медленно подошла ближе. Беляков смотрел на нее внимательно, пока та не оказалась внутри и не пристроилась на заднем сиденьи.
- Хлопни дверь, - сказал Беляков. - И спрячь пистолет.
Машина, заурчав, сорвалась с места и побежала быстро по узенькой кривой улочке вдоль жалких согнутых жизнью домишек. Лена сунула оружие в карман куртки и, ничего не видя, смотрела прямо перед собой на дорогу.
- Начнем с того, что мне ничего не известно, - Беляков спокойно повернул баранку.
- Я не верю, - отозвалась Лена глухо. Она знала - Белякова отличала болезненная подозрительность, и тот собирает досье каждого, с кем его так или иначе знакомит жизнь. Частный детектив, не считаясь со своей занятостью, открывал досье на дворника, подметающего улицу напротив дома и на почтальона, приносящего письма. То, что он конечно же имел досье и на саму Лену, та знала наверняка. Но знала она и другое: Беляков никогда не станет ни с кем делиться своей информацией. Все, что было ему известно - было известно ему одному.
- Откуда я знаю, что там у тебя случилось. - Детектив пожал плечами. - Мне хватает своих забот.
- А этот твой ублюдок, который грохнуть меня хотел? - Лена повернула голову и глянула на Белякова.
- Не знаю, про кого ты говоришь, - тот снова пожал плечами, - но догадываюсь. Некоторые мои люди подрабатывают иногда где-то на стороне. У многих - семья, дети. Я к этому отношусь с пониманием, - он очень серьезно кивнул.
- Бедный, - Лена качнула головой, - тебя завтра прирежет твой же охранник, который захочет где-то на стороне подзаработать.
- Все мы смертны, - Беляков, поджав губы, смотрел на дорогу.
- И ты, конечно, не знаешь, что произошло позавчера в редакции "Дем. Кубани"?
- Почему? - Беляков повернул голову. - Знаю. Читал в газете.
- Как обезумевший журналист перестрелял редакцию, убил еще какого-то прохожего и ранил мента, который хотел его задержать?
- Ну видишь, - Беляков пожал плечами, - ты тоже в курсе.
- И что случилось с Ромашовым - не слышал?
- Это - кто такой?
Лена молчала, прикусив губу. Они подъехали к большой и серой девятиэтажке. У подъезда было пусто. Вокруг тоже - ни души: дома, деревья, лавочки - все таяло в молочно -кисельном тумане. Беляков вылез наружу. Он запер левую дверцу и открыл правую.
- Давай. - Бросил он Лене. - Пока тебя никто не увидел.
В подъезд он вошел первым. Лена брела сзади, держась за рукоятку пистолета и всё время туда-сюда оглядываясь.
У лифта царил полумрак. Беляков повернул выключатель, но ничего за этим не последовало: лампочку опять кто-то выкрутил. Обычно ее вымазывали красным, чтобы она уже не представляла интереса ни для кого, но желающие разжиться всё равно находились. Приехал лифт. Дверцы его, заскрипев распахнулись, и осветили своим мутно-зеленым светом облезлые и покарежённые почтовые ящики напротив. Беляков нащупал в кармане ключи и вошел в лифт.
- Давай.
Дверцы сомкнулись. Лена молча смотрела на узенькую полоску-щёлку. Беляков размышлял о чём-то. Ключи в руке у него самоуверенно позвякивали. Обернувшись, он посмотрел на Лену.
- Ты рано обычно встаешь?
Та глядела, не понимая.
- Чего?
Детектив спокойно дожидался ответа.
- Я спрашиваю, ты спать любишь долго?
Лена смотрела на него молча, прожёвывая вопрос, потом скривилась:
- Ты нормальный?
Беляков устало пожал плечами:
- Я пытаюсь тебе помочь, а ты пытаешься меня обидеть.
Лифт встал. Двери раскрылись.
- Пойдем, - пригласил ее Беляков.
Лена вышла следом за ним.
- Что все это значит? - Спросила она, когда тот открыл дверь. - Зачем ты меня сюда привел?
- Я думаю, - ответил Беляков, - тебе следует прежде помыться, переодеться, поесть. Потом поговорим об остальном.
Очутившись внутри, Лена поняла сразу - таких богатых квартир она еще не видела. Стены в коридоре были оббиты красного цвета кожей. Пол выложен мозаикой. Под потолком красовалась маленькая хрустальная люстра. Когда Лена разделась, Беляков повел ее в ванную. Там в нос ей ударил букет ароматов, в основном незнакомых - мыла, шампуни, одеколоны. В большом зеркале, обнесенном узорчатой железной рамкой, она увидела себя. Рядом с холённым Беляковым Лена выглядела ужасно.
