Дина Константинова - Авантюристка
– Вы? Куда пойдемте? – Теперь он проснулся, но увидел меня в компании с пиратами и испугался. – Что вы с ними делаете?
– Прошу вас! – внушительно сказала я. – Пойдемте со мной. Я вам по дороге все объясню.
Либерман, пошатываясь, встал и неуклюже поплелся за нами.
– Ну, рассказывайте, – шепнул он мне на ухо, припрыгивая рядом со мной по коридору. – Я правда ничего не понимаю!
– Слушайте и не перебивайте, – сказала я. – Я – принцесса Бурбенштайская. Вы – мой племянник. У меня есть друзья, которые помогут нам отсюда выбраться. Все идет по плану. Главное, делайте так, как я говорю. Вам ясно?
– Не совсем, – признался Либерман. – А зачем вам я?
– Вы – мой соотечественник, – уверенно ответила я, – а соотечественники должны помогать друг другу!
Либерман обалдел. Я, признаться, тоже. Надо же было такое сказануть!
– А нельзя ли побеспокоиться насчет Клер? – робко спросил Яков Давыдович, пританцовывая около меня.
– Уже побеспокоились, – соврала я и тут же сама себя отругала за то, что совершенно о ней забыла. Ну, раз Либерман – племянник, то Клер будет… кузиной. В конце концов, чем мы не королевская семья на отдыхе?
Нас привели в какую-то каюту на верхней палубе, где в роскошном кресле восседал Линг. Увидев Либермана, он вскинул брови и удивленно на меня посмотрел:
– Это – ваш племянник?
– Что поделаешь, – пожала я плечами. – В семье не без урода.
– Что он говорит? – поинтересовался Либерман.
– Говорит, что мы похожи…
– Это очень кстати, – засуетился Яша. – Очень кстати!
Линг едва заметно кивнул, один из пиратов тут же подошел к нему и нагнулся над ухом.
Линг, видимо, отдал какие-то распоряжения. Тот испарился.
– Ну что же, – сказал Линг. – Сейчас вас отведут в каюту, где вы сможете отдохнуть пару часов.
– У меня к вам еще одна просьба…
Услышав про Клер, Линг закашлялся.
– Сколько вас тут? – спросил он, когда приступ кашля закончился.
– Всего трое, – убедительно ответила я. – Без нее сделки не будет. Вы же понима…
– Так какого черта вы мне сразу не сказали? – рявкнул он, теряя терпение.
– Волновалась…
Клер привели к нам в каюту через пять минут. Идти за ней мне не понадобилось: найти ее было проще простого – жгучая брюнетка в пиджаке с чужого плеча поверх кружевного белья. Не перепутаешь. Увидев нас с Яшей мирно сидящими на диванчике, Клер открыла рот.
– Простите меня, конечно, – сказала она, скрестив руки на силиконовой груди. – Но что все это значит?
Я подождала, пока нас оставят одних, проверила дверь и только потом приступила к объяснениям. Клер не просветлела.
– Ты уверена, что твой план сработает? И кто этот твой «спаситель»?
– Сработает, – уверенно ответила я. – А спаситель… Мой друг…
– Ладно, – вздохнула она. – Устала я. Пойду-ка прилягу…
Сбросив с плеч дарственный пиджак, Клер завалилась на диван и закрыла глаза. Я опешила. Либерман, по-моему, тоже.
– Ну что вы стоите как истуканы, – устало проговорила она, не открывая глаз. – Легли бы отдохнуть. Теперь только ждать. Ненавижу ожидание…
Я тоже ненавидела ждать. Но еще больше я ненавидела неблагодарность. Ведь я могла на нее плюнуть и оставить там, в баре, с заложниками, на произвол судьбы! Но я этого не сделала. И вместо спасибо я лицезрею ее в нижнем белье, завалившуюся на диванчик отдыхать? И никаких слов благодарности!
– А мини-барчика у них тут нет? – робко спросил Либерман, шаря по комнате глазами. – Я бы не отказался от ста грамм…
– Не знаю, – раздраженно ответила я. – Поищите…
Итак, Клер отдыхала. Либерман обследовал каюту на предмет выпить. Я же села в кресло и, водрузив ноги на столик, задумалась.
Задумалась о том, что мне недавно сказал Антонио. О картинах, о Жаке, о Либермане. В голове все путалось. Неужели Либерман действительно замешан в махинациях и скупает краденые картины великих мастеров? Не знаю почему, но мне в это не верилось. Ну не мог он покупать такие картины! Несмотря на свое положение и материальный достаток. Вряд ли в его распоряжении были такие деньги. И с какого боку припека тут Жак? Уж он-то не мог не знать всей подноготной дела! Что-то в этой истории не клеилось, не состыковывалось. Но что?
Запутавшись в собственных мыслях, я, видимо, уснула. Разбудил меня грубый толчок в бок. Надо мной стоял Либерман.
– Вставайте, – тихо сказал он. – За нами пришли…
Я встала, протерла глаза. В каюте находились Линг и еще парочка головорезов в черном. Клер была уже не в белье. Теперь на ней красовались брюки и футболка.
– Кто это тебе подарил? – спросила я.
– Нашлись добрые люди, – коротко ответила она.
– Пойдемте, – бросил Линг. – Вам пора.
Мы все покинули каюту и вышли на палубу.
Вплотную, борт в борт, с нашим теплоходом качался на волнах небольшой корабль. Вокруг кипела работа: налетчики ловко перебрасывали с борта теплохода на борт своей посудины тюки, бегали, кричали, суетились.
– Что это они делают? – прищурив глаз, спросила Клер.
Опаньки, опаньки… Конечно, я могла ответить ей сразу: грузят награбленное добро. А это могло значить только одно – их миссия окончена, теплоход они покидают. Но дело в том, что мы, в отличие от остальных пассажиров, покидали теплоход вместе с ними. Благодаря моей нежной заботе…
– Да, что это они бегают… – рассеянно пробормотал Либерман. – Грузят что-то…
Я ничего не сказала, только втянула голову в плечи. Да, поздно пить боржоми. Сказать Лингу, что я передумала и мы предпочитаем остаться тут, вместе с остальными пассажирами, я тоже не могла. Вернее, могла, но это бы уже не изменило хода событий. Назвалась принцессой, полезай в кузов. Ступая по шатким ступенькам на борт пиратской посудины, я ругала себя на чем свет стоит. Надо же было так вляпаться! А ведь я сама обо всем позаботилась!
– Снимите туфли, – посоветовал Либерман, поддерживая меня за локоть. – Вы сейчас сломаете ногу. Или две.
Я сняла туфли и с сожалением зажала их под мышкой. Эх, такая красота пропадает. Новые! Накануне купленные…
Как только мы оказались на борту, нас быстренько приняли под белые рученьки и отвели в трюм. Когда захлопнулась дверь, Клер прозрела.
– Так это ведь что выходит, – часто дыша и заикаясь, заговорила она, – все там… А мы тут? О нет… Они оставляют теплоход! Оставляют! А мы уплываем с ними по собственному желанию? Нет… Так не пойдет! Выпустите меня отсюда!
Такой я ее видела впервые. Разъяренная, как львица, она кинулась на дверь и забарабанила кулаками.
– Успокойте ее, пожалуйста, – тихо попросила я Либермана. Но он одарил меня таким взглядом, что я опустила глаза.
– Хорошо! – Он в сердцах ударил себя рукой по коленке. – Эх, хорошо! Вот спасибо вам так спасибо! Теперь все нормальные люди спокойно доплывут туда, куда плыли. А мы, как идиоты, поплывем в противоположном направлении, причем в полном неведении.
– Да хватит вам! – не выдержала я. – Я что, знала, что все так обернется? Я что, знала, что они пограбят и бросят? Я же хотела как лучше!
– А вышло как всегда, – докончил мою мысль Яков Давыдович, и мы все дружно погрузились в тяжкое молчание.
Молчали долго. Возможно, около часа, а может, и больше. Говорить не хотелось. Да и о чем нам теперь было говорить? Я даже не знала, куда нас везут и где должен состояться «обмен». Да что говорить, я толком ничего не знала… И позвонить теперь уже было неоткуда. Оставалось надеяться на Жака. Ну и на свою счастливую звезду. До сих пор жива, авось прокатит.
Тем временем на улице светлело. Слышно было, как кричали чайки. Изредка перекрикивались на палубе.
– Интересно, сколько сейчас времени? – подал голос Либерман.
– Я без часов, – ответила я. – Наверное, около четырех…
Клер встала, хрустнула пальцами, заходила по кругу.
– Ты в курсе, что твоя «сделка» может не состояться? – спросила она наконец, пересилив нежелание со мной разговаривать.
– Поживем – увидим, – неопределенно ответила я, подумав, что всякое может случиться.
– И еще, – продолжила она. – Ты в курсе, что нас могут продать в какой-нибудь местный бордель?
Да, я была в курсе. Но, положа руку на сердце, о таком повороте событий даже не думала. Клер меня испугала.
– Что она говорит? – справился Либерман. Он, как всегда, ничего не понял.
– Да сидите вы! – рявкнула я на него, раздражаясь до невозможности. – Что говорит… что говорит…
В трюме опять повисла тишина. Правда, на этот раз ненадолго. Скрипнула дверь. Мелькнула полоска света. Потом перед нами возник тип очень неприятной наружности. Сказал что-то типа «Гы» и замахал руками.
– Видимо, приплыли, – мрачно сообщила Клер и стала карабкаться вверх по лестнице на палубу.
