Джерри Сайкс - Лондон. Темная сторона (сборник)
«Черт побери!»
— Ты вставляешь палец ему в зад?
— Да, конечно. Это нормально, что в этом такого? Это плохо?
— Черт побери, Ваня, это не плохо, это как раз хорошо . Он богат. Он не может допустить, чтобы о его привычках стало известно. Он заплатит, чтобы мы молчали и никому не рассказали!
У Вани была привычка уходить от реальности, отключаться, словно ее здесь нет. Словно все — игра, и действие происходит в каком-то сюрреалистическом восточно-европейском детском фильме. Но теперь она стала серьезной и вернулась к реальности. Я почувствовал, как у меня екнуло в животе.
— Заплатит нам? Сколько заплатит? — спросила она.
— Этого я не знаю. Тысяч десять. Может, больше.
«По крайней мере пятьдесят».
— Это для него ничто, — продолжал я вслух. — Он эти деньги, вероятно, зарабатывает за неделю…
— За неделю? Nemoj me jebat !
— Вот именно. — Теперь я говорил спокойно, сильно снизив темп речи. — Но нам нужно все сделать правильно. Правильно спланировать…
Мне мало что было известно про Ваню, но я знал, что она стала проституткой не по доброй воле. Она не догадывалась, что именно ее ждет, когда ее привезли в Англию. А еще я знал, что и она, и Анна, и Катарина, проживавшие в квартирах этажом выше, получали лишь очень маленькую часть от тех пяти тысяч в неделю, которые зарабатывали для хозяев.
Она внимательно слушала, пока я излагал ей свой план, и медленно кивала, когда я показывал, как работает камера, где находится кнопка включения записи и как определить, включена камера или нет. Затем я выбрал точное место на шкафу, где следует поставить камеру во время следующего посещения Монро. Когда он уйдет, Ваня позвонит мне, я приду, заберу камеру, пленку и начну второй этап операции.
Я ушел через десять минут. Мы даже не трахнулись, но это не имело значения. «Это лучше, — думал я. — Гораздо лучше».
Выходя из здания, я заметил, что опять потеплело. Только теперь тепло распространялось по моей груди и рукам, спускалось вниз, к паху. Все правильно, теперь я чувствовал, как это происходит. Настоящее дело. Путь вперед. Сегодняшнее представление, имевшее место немного раньше, было только прелюдией. Токката к фуге, которую я сочинял.
Я отправился домой, но не мог заснуть. Только после шести косячков и бутылки вина я выключился.
* * *Следующие несколько дней я провел в своей квартире в Кентиш-тауне, планируя вторую часть операции и раздумывая, что делать с деньгами. И чем заняться потом, каким будет следующее дельце. Может, какое-нибудь виртуозное мошенничество? Это должно быть что-то элегантное, стильное. Через несколько лет я уйду в отставку и напишу мемуары, а потом анонимно их опубликую. Откроюсь только нескольким избранным, моему маленькому магическому кругу.
Наконец она позвонила. Это случилось в понедельник, около одиннадцати вечера.
Я вышел из квартиры, поймал такси и поехал на Маркет-Мьюз. Меня впустила Рита. Ваня сидела на диванчике и ела лапшу быстрого приготовления.
— Ты все сделала? Хорошо получилось? — спросил я.
— Да, конечно.
— Где камера?
Ваня поставила пластиковый контейнер на ковер и вытащила камеру из-под софы.
— Отлично! — Я забрал у нее камеру. — Я тебе позвоню. Я должен идти. Увидимся.
Я оставил ее с лапшой, приправленной соей и специями, и поймал такси на Пиккадилли.
— Кентиш-таун, пожалуйста.
Таксист кивнул, я сел в машину и нажал на кнопку воспроизведения. Все было записано.
«Хорошая девочка. Отлично! Мы поймали гада».
* * *Уже у себя дома я включил компьютер и начал работу над письмом. Название — «Требования шантажиста» — я набрал двенадцатым кеглем и разместил по центру страницы. В первом варианте я пользовался курсивом, но решил, что это слишком мягко, поэтому отказался от него. Потом предстояло выбрать шрифт основного текста. Это оказалось труднее. Gothic Bold показался мне хорошим выбором, но набранный им текст выглядел как-то мелодраматично. Мне понравилось название Chicago, как немного гангстерское, но этот шрифт смотрелся очень дружелюбно. Затем я попробовал Typewriter. Выглядело зловеще, но я подумал, что этот шрифт больше подойдет для требования о выкупе.
В конце концов, я остановился на Times New Roman. Просто. Серьезно. По-деловому.
Потом я начал работу над самим текстом. Я занимался им несколько часов и был удовлетворен результатом. Вот что получилось:
«У меня в распоряжении имеется видеозапись того, как вы, мистер Николас Монро, королевский адвокат, занимаетесь безнравственным делом с проституткой. Запись длится три минуты и двадцать шесть секунд, и вас на ней можно безошибочно опознать. Я готов продать вам эту пленку не менее чем за 50 000 фунтов стерлингов наличными. В противном случае я отнесу ее в газеты. Торг неуместен. Существует лишь одна копия пленки. Насчет последнего вам придется мне поверить на слово. Приносите деньги в паб „Принтерс Девил“ на Феттер-лейн, в шесть часов вечера, в среду, 12 января. Вы должны быть один. Взамен вы получите кассету, которая будет вставлена в видеокамеру, так что сможете просмотреть то, что получаете. Надеюсь на успешную сделку с вами.
Джон Х.»Я проверил орфографию, сделал несколько исправлений и распечатал текст на листе белой бумаги формата А4. Письмо выглядело неплохо, но расположение текста показалось мне не совсем правильным, поэтому я немного опустил его вниз, а затем снова распечатал. Вот так хорошо! Я сложил лист втрое, положил в конверт и заклеил его. «Лично и строго конфиденциально. Николасу Монро, королевскому адвокату», — написал я на конверте, на всякий случай — левой рукой. Потом я удалил документ из компьютера.
Я взглянул на экран телевизора. Шел «Обратный отсчет» — его повторяют рано утром. До открытия метро оставалось полчаса, поэтому я смотрел программу последние пятнадцать минут, ожидая, какое слово из девяти букв появится в конце. Почему-то у меня возникло ощущение, что будет слово «Шантаж»[14]. Однако этого не произошло.
* * *Чтобы добраться от станции «Кентиш-таун» до «Чансери-лейн», где располагалась контора Монро, потребовалось всего полчаса. Я бросил письмо в почтовый ящик и отправился назад к себе в квартиру, чтобы немного поспать.
Будильник разбудил меня в два часа дня. Среда. Я побрился, принял душ, надел костюм, пальто и направился назад на Чансери-лейн и в «Принтерс Девил». Я прибыл туда в половине четвертого. Паб оказался заполнен примерно наполовину, и это было хорошо. Я взял джин с тоником и выбрал столик, откуда была хорошо видна дверь.
Дожидаясь Монро, я обдумывал, что ему скажу. Он придет один, я махну ему, приглашая присоединиться ко мне за столиком, и предложу угостить его. Пусть что-нибудь выпьет. Он обязательно будет нервничать, а я хотел, чтобы у нас была дружеская встреча. Я принесу ему стаканчик от барной стойки и начну говорить. «Итак, мистер Монро, я думаю, что мы оба знаем, зачем мы здесь, не правда ли? Поэтому давайте переходить к делу». Вероятно, он просто кивнет. Скорее всего, он с радостью отдаст мне инициативу, чтобы убраться отсюда как можно скорее. После обмена мы пожмем друг другу руки, я оставлю его в таверне и отправлюсь к Ване, чтобы отдать ей пять тысяч.
Только все произошло не совсем так. Для начала Монро опоздал. Очень сильно опоздал. На самом деле так опоздал, что вообще не потрудился появиться, черт побери. Я позвонил ему в контору; мне сказали, что у него совещания всю вторую половину дня, и поинтересовались, не хочу ли я оставить сообщение. Хочу ли я оставить сообщение, черт побери? Что происходит, черт побери? Монро не в том положении, чтобы играть со мной. У меня есть пленка, я контролирую ситуацию. Я дал четкие инструкции. Письмо. Он не мог его просто проигнорировать. Оно не уйдет назад. Я держу его за яйца, и ему нужно с этим что-то делать. Он должен что-то делать. Я не мог поверить в самонадеянность этого высокомерного урода. Будто я какой-то жалкий клиент, которого он может заставить ждать, пока играет в гольф, или пока его пальцем трахают в задницу, или чем там еще этот гад занимается в свободное время.
Мне требовалось успокоиться, поэтому я пропустил еще стаканчик и обдумал имеющиеся у меня варианты. На самом деле вариант был только один. Доминик. Мы вместе учились в Эмплфорте[15] и до сих пор поддерживаем отношения. Доминик занялся журналистикой и работал помощником редактора в «Сандей», а раньше там трудился его отец. Вот им-то я и продам пленку. Конечно, я не получу столько денег, сколько хотел, но что еще я мог сделать? Если этот гад думает, что может меня игнорировать, то ему стоит подумать получше. Его предупреждали. Предупреждали письмом.
Я позвонил Доминику из паба и договорился о встрече. Мы пропустим по стаканчику в «Проспект оф Уитби» на Шадвелле, недалеко от здания, в котором располагается редакция «Сандей». Я приехал туда около половины седьмого, и Доминик представил меня своему коллеге.
