Леонид Бобров - Нас было тринадцать
Наконец и до Гиви дошла суть дела. Он подошел ко мне, обнял и взволнованно сказал:
— Спасибо, друг. Прости, я неправильно тебя понимал.
Через несколько минут, когда возбуждение немного улеглось, Марина захлопала в ладоши:
— Мальчики, идея. Предлагаю устроить сюрприз. Скоро обед. Вначале никому ни слова. После обеда Гиви подойдет к Игорю, обнимет его. Они сядут рядышком на диване и будут мирно беседовать. Представляете эффект!
К началу обеда мы с невозмутимыми лицами сидели на своих местах. Однако деланное безразличие нам не удалось. Б. В. посмотрел на меня, затем на Гиви с Мариной, улыбнулся и сказал:
— Ну, Игорь, видимо, кое-кому вы уже сообщили про «опыт» с часами. Вероятно, это всем интересно…
Я встал и рассказал об ошибке с часами Виктора.
— Вот и хорошо, — прервал меня Б. В. — Теперь все обстоятельства полностью прояснились. Никто из нас не может быть в чем-либо заподозрен.
Но успех сегодняшнего дня, видимо, подстегнул сидевшего во мне чертика.
— Я не вполне согласен. Если часы Бойченко не указывают, когда он погиб, то вопрос этот не снимается, отпадает лишь первый, ошибочный ответ. А вопрос ведь крайне важен, сказал я спокойным голосом.
Б. В. хотел было меня перебить, но в ярости не находил слов.
— Вы что, снова… — только и сумел он произнести.
— Борис Владимирович, мне кажется, что Игорь не кончил, пусть договаривает до конца, — вмешался Петрович.
Вот тут дошла очередь до записи в радиожурнале и до запроса в Москву.
— Теперь все действительно ясно. Гиви вышел из Альфы чуть позже одиннадцати двадцати. Спустя примерно минуту, когда раздался крик, он спускался по тропинке. Никаких вопросов к нему быть не может. Что касается остальных, то новое время гибели Виктора для них ничего не меняет. Они по-прежнему вне подозрений, — кончил я.
Кажется, все вздохнули с облегчением, когда я кончил свои рассказ. Б. В. успокоился, вышел из-за стола и крепко пожал мне руку. Потом он вернулся на свое место, постоял с минуту, собираясь с мыслями, и попросил внимательно его выслушать.
Он говорил о трагической гибели Виктора, о трудных днях лаборатории, о необходимости полностью включиться в работу и наверстать упущенное.
— Нет сомнения, что Виктора столкнул в пропасть какой-то неизвестный, который пробирался в горах, боясь быть замеченным. Завтра я свяжусь с Хорогом и сообщу обо всем милиции. Пусть принимают меры. Вас, Игорь, прошу возможно быстрее подготовить подробное и последовательное изложение всех фактов, всей аргументации.
Глава XI
Вечером я сел писать. Надо было дать сжатое, последовательное и беспристрастное изложение фактов и доказательств. Вместо этого на бумаге появлялись обрывки рассуждений, сомнений, переживаний. Я начинал писать, зачеркивал, рвал написанное, снова писал и снова зачеркивал.
Из столовой впервые за последние недели слышались оживленные голоса. Я направился туда и в коридоре столкнулся с Гиви.
— Игорь, зайди ко мне. Маринэ хочет тебе кое-что рассказать.
Мы зашли.
— Маринэ, расскажи Игорю, что ты хотела…
— Может быть, не стоит, — сказала нерешительно Марина, — ведь все уже уладилось.
— Нет, нет, расскажи, не надо скрывать.
Я с недоумением смотрел то на Гиви, то на Марину. Что может она скрывать? О чем речь?
— Понимаешь, Игорь, Виктора я знаю, то есть знала, давно. Еще когда я училась, он встречался с моей подругой. Ирка чудесная девчонка, добрая, отзывчивая. Мы жили с ней в одной комнате и…
— Маринэ, ты разве про Иру хочешь рассказать?
— Да, то есть нет, не про Ирку. Но я хотела сказать, что мы с Виктором дружили и, когда он совсем неожиданно приехал, я очень обрадовалась. Ведь здесь очень тоскливо, в особенности когда начинается зимовка. Чувствуешь себя оторванной от всего мира. А Виктор такой веселый, остроумный.
Марина виновато посмотрела на Гиви и продолжала:
— За два дня до его гибели мы гуляли. Виктор рассказывал о Москве, об общих друзьях. Потом я его спросила, как ему нравится у нас — природа, работа, товарищи. А он как-то странно ответил, что нравится, но не все люди хорошие.
— Это все? — спросил я. — А что, собственно, скрывать? Кто-то Виктору больше нравился, а кое-кто меньше. Это естественно. Вероятно, он Гиви невзлюбил. Ну и что?
— Нет, — покачал головой Гиви. — Виктор не про меня говорил. Пусть Марииэ подробно расскажет.
— Ну, слушайте. Я спросила, как ему у нас нравится. Помню, что сказала: «Правда, какие хорошие люди здесь собрались?» А Виктор стал серьезным, помрачнел в так задумчиво ответил: «Хорошие, да не все…» Я тоже сначала подумала, что он Гиви имеет в виду, в разозлилась: «Тебе что, Гиви не по душе?» А он в ответ: «При чем тут твой Гиви? Не о нем речь, о другом… Только я не вполне уверен». Потом помолчал и добавил: «Давай не будем больше об этом. Не было этого разговора».
Марина умолкла. Молчали и мы. Потом я спросил Гиви:
— Почему ты попросил Марину рассказать об этой беседе? Ты связываешь слова Виктора с его гибелью? И почему сейчас, а не раньше?
— Ничего я не связываю. Не мое дело связывать. Но такие вещи скрывать не надо. Зачем только мы про этот разговор должны знать? А почему раньше просил не рассказывать? Не понимаешь? Вы могли подумать, что Маринэ хочет меня чистым сделать, на другого тень бросить.
В словах Гиви была известная логика, но от этого легче не становилось.
— Мне кажется, что придавать особое значение словам Виктора не надо, — сказал я, подумав. — Кто-то ему не понравился. Ну и что? Может быть, он имел в виду. Листопада? Во всяком случае, к его гибели они отношения не имеют.
Из столовой доносились громкие голоса и смех.
— Пойдемте, там что-то веселое происходит, — предложила Марина.
Мы направились в столовую. В углу в кресле сидел Петрович. Его глаза оживленно поблескивали из-под кустистых бровей. Он читал, нет, не читал, а скорее рассказывал о Теркине:
Только взял боец трехрядку,
Сразу видно — гармонист.
Для началу, для порядку
Кинул пальцы сверху вниз.
……………
Но в моих ушах звучали другие слова «Хорошие люди, да не все… Только я не уверен…» Кого имел в виду Виктор? Листопада? Я невольно поискал его глазами. Он стоял, прислонись к стене, и с явным удовольствием слушал стихи.
Встретив. Листопада, Виктор, естественно, вспомнил злополучную защиту. Хорошим человеком он. Листопада считать не мог. Но в чем он сомневался? В чем он не был уверен? Что Листопад — тот самый Листопад? Нет, не о Листопаде он думал, когда говорил с Мариной.
И от той гармошки старой,
Что осталась сиротой,
Как-то вдруг теплее стало
На дороге фронтовой.
Тетя Лиза сидела против Петровича. Она наклонилась вперед, как бы боясь пропустить строчку и даже слово. За нею, облокотясь о спинку стула, стояла Вера.
«Хорошие люди, да не все…» Петрович, Вера, тетя Лиза они тогда были на кухне.
Плясуны на пару пара
С места кинулися вдруг.
Задышал морозным паром,
Разогрелся темный круг.
Петя стоял у окна. Он так увлекся, слушая Петровича, что двигал руками, как будто сам играл на гармони. А когда пошел пляс, то он начал притоптывать ногами. Казалось, он сам вот-вот затанцует. Б. В., посмотрев на Петю, не смог удержать улыбки и что-то шепнул Вере.
«Хорошие люди, да не все… Только я не уверен…» Петя был на базе. Б. В. небольшого роста. Отпадают.
Петрович умолк. Раздались бурные аплодисменты.
— Сергей Петрович, еще что-нибудь.
— Еще отрывок…
Неслось со всех сторон.
— Петрович, давай про переправу, — попросил Харламов.
— Про медаль, про медаль, — требовал Листопад.
«Хорошие люди, да не все…»
Харламов и Кронид были вместе на Бете.
Олег подошел к Гиви и что-то ему сказал. Олег в тот день был со мной на Альфе. Гиви? Но тогда зачем он настаивал, чтобы Марина мне передала разговор с Виктором. Теперь, когда уже все улеглось.
Нет, все это чепуха, явная чепуха.
Скорее всего Марина, сама того не желая, исказила разговор с Виктором. Когда тучи над Гиви стали сгущаться, она непроизвольно придала словам Виктора такой оттенок, такой смысл, который защищал любимого человека.
И все же слова «Хорошие люди, да не все… Только я не уверен…» вопреки всякой логике продолжали звучать. Слова, сказанные за день до гибели, почти последние слова Виктора.
Дверь в комнату Виктора была заперта, но Олег легко открыл ее своим ключом.
Затхлый воздух, пыль. Очевидно, после похорон сюда никто не входил. На крючке сиротливо висела модная лыжная куртка и рядом — яркая вязаная шапочка.
Как давно это было — последний приезд Миршаита, Виктор, стоящий у «газика» в этой куртке и в этой шапке. Потом песни под гитару, стихи…
