Анна Яковлева - Научите меня стрелять
– Да, ко мне.
– Так что ж ты, дрянь такая, молчал? – свистящим шепотом спросила я.
– А ты не спрашивала.
– Говори, куда ехать.
И мы выехали на дорогу. За нами дружно тронулись «девятка» Миши Белого и «мерседес» Прясникова. У дома остался только гость из солнечной Грузии. Было видно, как он жестикулирует и пытается объясниться с домофоном.
Попутчики нам были не нужны, и перед самым светофором я сначала перестроилась налево, потом, со словами «Простите, парни, но мне очень надо», вернулась в правый ряд, выжала газ и, подрезав вялую иномарку, в последний момент свернула налево. Сзади послышался визг тормозов, но я уже была далеко.
Оказавшись дома, Никифоров засел в туалете, а мы с Элеонорой огляделись, и она спросила:
– Это правда, что можно переоформить это имущество на меня?
Домик был так себе, не домик, а полкурицы – одна комната и кухня. Но все-таки жилплощадь.
– Можно, если его жена даст согласие.
– Жена?
– Да, забыла тебя предупредить, он женат.
Элеонора уверенно покачала головой:
– Он не был женат. Я видела его паспорт.
– Неужели он купил домик, а потом женился? Это очень упростило бы нашу задачу.
Я постучала в дверь туалета:
– Слушай, турецкоподданный, где твой паспорт?
– В пиджаке, – отозвался с унитаза Никифоров.
– А где свидетельство на дом?
– В шкафу.
Мы с Элей все быстро нашли и сели сличать даты. К нашей общей радости, Никифоров действительно сначала купил домик, а потом женился. Хоть на это ума хватило.
Я опять подошла к двери в туалет:
– Георгий Петрович, ты умер, что ли? Давай выходи, дело есть.
Заработал сливной бачок, Гоша щелкнул замком и вышел:
– Какое дело?
– Одевайся, поедем к нотариусу. Если поторопимся, все сегодня успеем, а то у меня итальянец, шеф и Егоров.
И мы снова оказались с окулькой на дороге в чужом городе.
К концу дня Эля была обладательницей двадцати метров полезной площади, которые мы сразу же выставили на продажу.
Все было позади, дел в Краснодаре у нас больше не осталось. При благополучном стечении обстоятельств мы могли бы уже ночью быть дома.
Я устало закрыла глаза и представила Егорова с Бильбо. Домой хотелось очень сильно, но я проявила редкое благоразумие и решила перед дорогой поспать. Никифоров был нам больше не нужен, мы всячески гнали его к жене, но он не уходил. Пришлось размещаться на двадцати метрах и одном диване.
Только мы выключили свет, раздался невообразимый грохот: кто-то со всей дури колотил в дверь. От стука сотрясались и звенели стекла на веранде.
Элеонора подпрыгнула, высунулась из двери и обнаружила на крыльце группу мужчин.
Гошка с немыслимой скоростью, требующей упорных тренировок, оделся и, открыв окно, выпрыгнул в него. Я огляделась, увидела его паспорт, выбросила следом за Гошкой и задернула штору, прошептав: «Жаль, что первый этаж».
Элеонора впустила мужчин, они стремительно вошли и принялись кого-то искать. Искать особенно было негде, и один из вошедших, крайне неприятный тип, завершив осмотр шкафа, спросил:
– Где хозяин?
– Если вы имеете в виду Никифорова Георгия Петровича, то его нет. – Я пожала плечами и развела руками, приглашая их убедиться.
– Где он?
– Мы не знаем, мы купили у него этот домик, – пустилась в объяснения Эля.
Мужчины не поверили:
– Когда купили?
– Сегодня, – ответила Эля, посмотрела на часы и уточнила: – То есть уже вчера.
И Элеонора показала мужчинам договор и свидетельство о праве собственности.
Повертев в руках документы, мужчины неохотно потянулись к выходу.
Только Эля закрыла за ними остекленную дверь веранды, в окно заскреблись. Я толкнула створку, и Гоша спрыгнул на пол.
– Может, ты объяснишь, что происходит? Кто это был?
– Точно не знаю, думаю, что мой друг стащил селитру у этих. – Георгий кивнул в сторону дороги за окном.
– «У этих» – это у кого?
– У них. Ты их видела, кто такие, я не знаю.
– А кто твой друг?
– Обходчик на железной дороге. Он звонил мне, предупредил, что к нему приезжали люди, которые ищут свой товар, эти самые бочки с удобрением. Друг сказал им, что не знает, о чем речь. Они его предупредили, что наизнанку перелицуют, если он врет, и уехали. Как они на меня вышли – понятия не имею.
Я удивилась:
– А почему ты не натравил на них майора Прясникова?
– Как?
– Как-нибудь. Мог назначить им встречу в одном месте, в лучших традициях гангстерской драмы. Пусть перестреляют друг друга.
– Ага, конечно, размечталась. Прясников с ними договорится, и придется нам прятаться до конца своих дней.
– Нам? – изумилась я.
– Ну мне, мне.
– И что ты собираешься делать?
– Может, все-таки надо было сказать этим, – Гоша кивнул на дорогу за окном, – что бочки забрал Прясников?
– Не похожи они на лохов.
– Пусть проверяют.
– А пока проверяют, знаешь, где мы будем?
– Например?
– Например, в каком-нибудь подвале. Ты уж сам как-нибудь, ладно? Мы вообще завтра уезжаем.
Остаток ночи прошел спокойно, утром мы с Матюшиной стали собираться в дорогу. Никифоров ныл, что он остался без крыши над головой, что ему страшно в этом неприветливом городе, намекая, чтобы мы взяли его с собой. Элеонора пресекла все его попытки уехать с нами, предупредив, что, если он ей еще хоть раз попадется на пути, она за его жизнь не даст и ломаного гроша.
– Пристрелю, – пообещала она Гоше, и была очень убедительна.
Когда мы выехали из Краснодара, на связь по очереди вышли шеф, потом Павел. Я была великодушна и обоим назначила встречу. День обещал быть насыщенным.
Погода стояла ясная, совесть моя была чистой, настроение отличным. Мы слушали радио и сначала подпевали знакомым хитам, потом вспомнили свои приключения, посмеялись над Гошкой и над всеми, кто его ищет. Но, как говорится, хорошо смеется тот, кто смеется последним.
Мою окульку обогнал знакомый «мерседес». Майор посигналил, чтобы мы притормозили. Пришлось подчиниться. У майора было тоже отличное настроение, он цвел улыбкой:
– Доброе утро, милые дамы.
Улыбаться расхотелось.
– Здравствуйте, – насторожились мы.
– Предлагаю вам остаться еще на некоторое время у нас в городе.
– В качестве кого?
– В качестве гостей, разумеется.
– Нам хозяева уже надоели, – щурясь на осеннее солнышко, ответила Эля.
– И напрасно. У меня к вам предложение, – став серьезным, объяснил майор.
– Мы не сотрудничаем с ФСБ, – осадила я его, – убеждения не позволяют.
– Вам убеждения позволяют сотрудничать с аферистами и проходимцами. Хорошие у вас убеждения, – стал воспитывать меня майор.
– Если вы о Никифорове, так это грех молодости. Мы по-христиански простили его.
– После того, как он переписал на вас имущество?
– Это был жест доброй воли, поверьте. Он еще предлагал дом и машину своей жены, но мы отказались.
– А десять бочек аммиачной селитры он вам не предлагал?
Мы с Элеонорой переглянулись.
– Вот, я так и знала, что он от нас что-то скрывает, – поделилась я с майором. – Что за бочки?
– Бочки с удобрением. У меня есть к вам предложение. Деловое, – поспешно добавил майор, заметив мою смущенную улыбку. – Обсудим?
Мы с Элеонорой снова обменялись взглядами. Не знаю, как ей, а мне было любопытно узнать, что нам предложит майор. Я кивнула.
– Вы тут, можно сказать, проездом, – доверительно сообщил Прясников, – в этом смысле вы идеально подходите для того, что я задумал.
– Стянуть ворованное у двух хозяев, – не удержалась и сболтнула я.
– Значит, вы в курсе, – просиял майор. – Тем лучше, быстрей уловите суть предложения.
Суть предложения сводилась к следующему: майор подгоняет технику, мы перегружаем бочки и отправляем их покупателю. На это предложение я ответила словом «нет».
– Нет? В каком смысле – нет?
– Есть какой-то другой смысл у слова «нет»?
– Вы производите обманчивое впечатление, – сокрушался майор, – кажетесь практичной девушкой на первый взгляд.
– И на первый, и на второй взгляд. Поэтому нет.
– Девочки, я вас ни в коем случае не задерживаю, но за час заработать пару лимонов – это отличное предложение!
– А сами-то почему не заберете бочки, деньги бы сэкономили? – поинтересовалась Эля.
– Положение не позволяет.
Где-то глубоко в сознании мелькнула мысль, что Прясников лукавит, его положение не то что не мешает, как раз наоборот, обязывает изъять это несчастное удобрение. Но лукавый меня в тот момент попутал, я соблазнилась:
– В какой валюте?
– В твердых рублях.
– Господи, как измельчали мужчины, – вздохнула я.
– Господин офицер, – поддержала меня подруга, – взрывчаткой мы не интересуемся. У нас профессии мирные. Позвольте, мы уедем.
– Хорошо, трех хватит?
Я посмотрела на Элеонору, она отрицательно покачала головой, но привычка торговаться взяла верх, и я упрямо сдвинула брови:
