Евгения Грановская - Сон с четверга на пятницу
– Стас, ей очень плохо. Она на грани обморока или даже чего похуже.
– С каких пор ты стала такой жалостливой к убийцам?
– Я видела много убийц, Стас. Эта девушка не похожа ни на одного из них. Интуиция подсказывает мне, что тут что-то другое.
– Да ну? А ты знаешь, что она писательница?
– Да.
– А романы ее читала?
– Нет.
– А я читал. Крови в них – море. А все главные герои – сплошь сумасшедшие маньяки.
– Это еще ни о чем не говорит, – возразила Маша. – Нельзя ставить знак равенства между писателем и его произведением.
– А я вот думаю, что нормальный человек никогда не станет смаковать детали кровавого убийства. Даже если он писатель. В ее книгах что ни страница, то убийство или пытки.
Маша пожала плечами:
– И что с того? Она старается соответствовать избранному жанру. Жюль Верн описывал полет на Луну, но сам на Луне не бывал.
– Это разные вещи, – упрямо сказал Стас.
Они помолчали.
– Ладно, – снова заговорил капитан Данилов. – Допустим, она не виновна. Что ты вообще обо всем этом думаешь?
– Не знаю, что и думать, Стасис, – спокойно ответила Маша. – Очень не хочется верить, что это «глухарь». Но, скорей всего, так оно и есть. Убийца не оставил нам никаких улик. Ни одного следа, ничего.
– Если только убийца не сидит сейчас за этой дверью, – вновь проворчал Стас. – Новицкая сказала, что убитый был ее любовником. Из-за нее он сел в тюрьму. А теперь вышел и был полон желания отомстить. Следил за своей «бывшей», выжидая подходящий момент, но она его опередила. Как сейчас принято говорить, нанесла противнику «превентивный удар».
Возле подъезда остановилась старенькая светлая «Лада». Из нее выбрался патологоанатом Лаврененков. Лицо у него было морщинистое и помятое.
– Тук, тук, тук! Кто там? – сипло спросил сам себя Лаврененков. И сам себе ответил: – Это я, почтальон Печкин, принес останки от вашего мальчика!
Маша и Стас никак не отреагировали на черную шутку.
– Вы опоздали, Семен Иванович, – сказала Маша.
– Я не опоздал, – возразил Лаврененков, – я задержался.
– В ближайшем баре? – уточнил Стас.
Лаврененков смерил его ироничным взглядом.
– Что вы, Станислав, как можно? Вы ведь знаете, что я надираюсь исключительно дома. Чтобы, так сказать, не позорить честь мундира.
– Нет у вас никакого мундира, – произнес Стас. – Напиваетесь вы дома, а опохмеляетесь на службе.
Лаврененков поморщился.
– Оставим дебаты политикам. Павел уже здесь?
– Да. – Стас кивнул в сторону гаражей, где за оцеплением работали эксперты. – Он возле тела.
– Значит, тело в надежных руках.
– Вы сегодня просто фонтанируете шутками, – мрачно проговорил Данилов.
– Ты прав, – улыбнулся Лаврененков. – Я сегодня в ударе. Ладно, друзья мои, с вами хорошо, а с трупами лучше. Пойду и я внесу свою скромную лепту в благородное дело глумления над покойником.
Он поудобнее перехватил свой чемоданчик и зашагал к гаражам. До слуха Маши и Стаса донесся его дребезжащий баритончик, напевающий:
Я разделил твое тело ножом на три ча-асти.
Сердце пропил, почки продал, а легкие сжег.
Все было прекрасно, но вдруг навалилось несчастье:
Я все обыскал, но нигде не нашел твоих но-ог…
– И чего мы его терпим? – раздраженно проговорил Стас.
Маша стряхнула с сигареты пепел и ответила:
– Сам знаешь – он лучший патологоанатом в Москве.
– Я считаю, что это дутая репутация.
– Но он еще ни разу не ошибся.
– Простое везение.
Маша хмыкнула.
– Дай бог, чтобы и нам с тобой так везло.
Она бросила окурок в железную урну и хотела вернуться в подъезд, но тут во двор въехала еще одна машина – темная «Тойота». Она резво покатилась по двору и остановилась неподалеку от подъезда.
– Кажется, к нам снова гости, – сказала Маша.
– Чего? – не понял Стас.
Любимова указала на «Тойоту», из которой уже вышел невысокий человек в модном пальто. У человека была старомодная бородка, а на глазах поблескивали очки. Он торопливо подошел к подъезду, остановился напротив Маши и Стаса, скользнул проницательным взглядом по их лицам и сказал:
– Добрый вечер! Вы ведь из полиции?
– Здравствуйте, – отозвалась Маша. И представилась: – Я – майор Любимова, Мария Александровна. А это мой коллега – капитан Данилов.
– А вы кто такой? – спросил незнакомца Стас.
– Доктор Макарский, – с легким поклоном представился тот. – Андрей Петрович. Лечащий врач Анастасии Новицкой. Она позвонила мне, и я приехал так быстро, как только смог.
Любимова и Данилов переглянулись.
– И какая у вас специализация? – поинтересовался Стас.
– Я психиатр.
Данилов хмыкнул.
– Это многое объясняет. И какой диагноз у вашей пациентки?
Доктор Макарский поправил пальцем очки и строго проговорил:
– Это врачебная тайна.
– Боюсь, что вам придется ее нарушить, – сказала Любимова.
– Я могу поговорить с Настей?
– Можете. Но не раньше чем поговорите с нами.
Лицо Макарского помрачнело, но он смиренно произнес:
– Хорошо. Тогда могу я хотя бы узнать, что здесь произошло? Настя ничего мне толком не объяснила, но сказала, что тут кого-то убили. Она говорила сбивчиво, и я мало что понял.
– Здесь произошло убийство. Погибший – бывший любовник Новицкой, некто Виктор Быстров. Это пока все, что мы можем вам рассказать. Теперь ваша очередь.
Доктор вздохнул.
– Вы знаете, что около двух месяцев назад Анастасия Новицкая пережила большое горе?
– Знаем.
– Ее муж попал под машину и погиб у нее на глазах. Настя была беременна. И у нее случился выкидыш. Ребенка спасти не удалось. Поле пережитого стресса Анастасия нуждалась… в некотором лечении.
– То есть девушка свихнулась на почве горя? – бесстрастно уточнил капитан Данилов.
Доктор Макарский поморщился.
– Это некорректное выражение. Настя была больна. Она прошла курс лечения и несколько дней назад вышла из клиники.
– То есть она вылечилась? – снова уточнил Стас.
– Можно сказать, что да.
– Она до сих пор посещает вас? – спросила Маша.
– Да. Я продолжаю наблюдать за ее состоянием.
– Ответьте мне на один вопрос. Анастасия Новицкая способна убить человека, а потом забыть об этом?
Маша заметила, что доктор Макарский слегка изменился в лице.
– Не думаю, что дела обстоят столь серьезно, – тихо произнес он. – Если у нее и есть диссоциативное расстройство, то степень этого расстройства вовсе не предполагает…
– Способна или нет? – повторила свой вопрос Маша.
– На мой взгляд… нет.
Однако Маша не удовлетворилась его ответом.
– Вы говорите как врач или как друг? – уточнила она.
Макарский нахмурился.
– Послушайте, человеческий мозг – величайшая загадка. И ни один из врачей…
– Диссоциативное расстройство – это ведь раздвоение личности? – снова уточнила Маша.
– Не совсем. Личность может быть одна и та же, а вот поступки…
– А как у нее с памятью? Провалы случаются?
– Э-э… Да. Но это ни в коем случае ни…
Внезапно доктор осекся.
– Прошу прощения, но врачебная этика не позволяет мне…
– Да, вы уже говорили, – кивнула Маша. – Однако из ваших слов я поняла, что Анастасия Новицкая вполне могла убить Виктора Быстрова во время припадка, а потом стереть это событие из своей памяти. Так?
– Я уже ответил вам.
– То есть вы допускаете, что диссоциативное расстройство, которым страдает Новицкая, может…
– Настя Новицкая – не убийца!
Любимова смерила доктора задумчивым взглядом. Потом сказала:
– Я не стану ее задерживать. Вы сможете с ней побеседовать. В любое удобное для вас время.
Стас чуть изменился в лице.
– Идите к лифту и подождите меня там, – велела Любимова доктору Макарскому.
Тот кивнул и двинулся к подъезду. Стас подождал, пока доктор скроется из глаз и возмущенно проговорил:
– Ты в самом деле решила ее не задерживать?
– Да, – ответила Маша.
– Это ошибка.
– И все же будет так, как я сказала. Я возьму с нее подписку о невыезде, и этим мы пока ограничимся.
Данилов осуждающе покачал головой:
– Если она еще что-нибудь выкинет, Старик тебя в порошок сотрет.
– Не сотрет. Ну, а сотрет, значит туда мне и дорога.
Глава 4
Размолвка
1
В последнее время Настя много думала о Светлане. Несмотря на многолетнюю дружбу, они никогда не были особенно близки. В юности Светлана была красавицей, «центровой девчонкой», как называли ее парни, а Настя – всего лишь «худосочной дурнушкой», призванной оттенять и подчеркивать красоту подруги. Поначалу ей льстило, что такая красавица взяла ее в наперсницы, но потом она поняла, что Светка выбрала ее не за какие-то достоинства, а «просто так», «потому что рядом живем», и ей стало все равно.
К старшим классам школы Настя, что называется, расцвела. Из тощей девчонки с «крысиными хвостиками» косичек она превратилась в изящную девушку с обаятельным, нежным лицом. Именно тогда Светлана начала обращаться с Настей, как с ровней.
