Пьер Буало - Современный французский детективный роман
Мегрэ вошел к себе домой, напевая под нос.
— Видно, дела идут на лад, — заметила г-жа Мегрэ, ставя на стол закуски.
— Сегодня я недурно потрудился. Не знаю еще, что мне это даст, но что-то наверняка даст. Жаль, что один из тех, кто имеет отношение к делу, никогда уже не заговорит.
— Ты о ком?
— О Марселе Вивьене. Кстати, я выяснил один факт, который не составляет тайны: Нина Лассав в августе сорок шестого года была убита у себя в квартире.
— Застрелена?
— Нет, задушена.
— Долго бы ты еще ее искал!
— И не говори. Допросил Маосье, он все больше юлит.
Позавтракал Мегрэ с аппетитом. На завтрак была баранья нога дивного розового цвета, у кости она еще слегка сочилась кровью.
— Изумительно! — вздохнул он, потянувшись за добавкой.
— Как, по-твоему, скоро ты управишься с этим делом?
— Пока не могу сказать, но большая часть пути уже пройдена. Самое смешное, что вся информация, которую я откопал сегодня в архивах «Паризьен либере», наверняка хранится в куда более полном виде у нас, в уголовной полиции. Я об этом просто не подумал: мы тогда жили в Люсоне.
— Отродясь не скучала так, как там.
— А я-то!
— Хочешь персик? Спелые, сочные.
— Не откажусь и от персика.
Комиссар снова был в согласии с миром и самим собой.
На службу в этот раз он приехал на такси. Как и в предыдущие дни, окна были настежь распахнуты, и в кабинет врывался чуть посвежевший ветерок.
— Торранс!
— Да, шеф?
— Отпечатал протокол допроса?
— Еще утром.
— Принеси мне один экземпляр.
Когда протокол оказался у него на столе, он распорядился:
— Сходи в архив. В материалах за сорок шестой год должно отыскаться дело об убийстве Нины Лассав в доме на бульваре Рошешуар.
— То-то мне казалось, что я уже встречал ее имя. Теперь припоминаю. Расследование вел комиссар Пьебёф.
— Именно так. Тащи поскорей досье.
Вчитываясь в каждое слово, задумываясь над некоторыми местами, а иногда отвлекаясь, чтобы раскурить трубку, Мегрэ перечитал вопросы, которые утром задавал подозреваемому, и ответы Маосье.
В каждой фразе таился подспудный смысл.
Записанные на бумаге, ответы Маосье казались куда более сумбурными, чем на допросе.
Дочитав, Мегрэ застыл на стуле, прикрыв глаза. Казалось, он дремлет, но мозг его работал как никогда напряженно. Комиссар старался представить себе ход следствия в мельчайших деталях, увязать воедино все, что слышал.
С выводами он не спешил. Внезапно ему пришло в голову позвонить Аскану, комиссару Первого округа.
— Увы, господин комиссар, мои люди ничего больше не обнаружили.
Я по другому поводу. Разыщите мне, если возможно, этих бродяг, Тото и Нана, которых я у вас допрашивал. Если удастся, пришлите их ко мне, будьте добры.
— Вы рискуете набраться блох.
— Не впервой. Это профессиональный риск.
— В этом квартале дело у нас поставлено недурно. К которому часу нужна вам эта парочка?
— Часам к четырем, если можно.
— Постараемся. У меня сейчас как раз под рукой нужные люди.
Затем Мегрэ попросил телефонистку соединить его с мэтром Луазо, проживающим на бульваре Бомарше.
Вскоре она позвонила и сообщила, что адвоката на месте нет: вероятно, ушел в суд.
— Попытайтесь поймать его во Дворце правосудия.
На этот раз ждать пришлось минут пятнадцать. Наверно, адвоката искали по всему зданию.
— Мэтр Луазо у телефона.
— Говорит комиссар Мегрэ. Дело вот в чем. В ходе расследования недавнего убийства мною задержан наш клиент Луи Маосье. Сегодня утром я попытался задать ему кое-какие вопросы, но совершенно безрезультатно. Он не желает говорить иначе как в вашем присутствии, и я не собираюсь ему в этом препятствовать. Не могли бы вы к четырем часам явиться ко мне в кабинет?
— Никак не могу: в три у меня выступление в суде. А вот в пять я к вашим услугам.
— Пускай будет в пять.
Не успел Мегрэ повесить трубку, как Торранс принес не слишком пухлую папку с делом об убийстве Нины Лассав в 1946 году. Комиссар снял пиджак, закурил трубку и склонился над документами.
Первыми лежали показания привратницы в полицейском комиссариате: в два часа дня, видя, что жилица не выходит из квартиры, хотя накануне пришла домой не поздно, привратница поднялась и постучала к ней. Дверь была приоткрыта, и она вошла в квартиру.
«Я не заметила никакого беспорядка. В ящиках никто как будто не рылся. В спальне тоже было прибрано, а на кровати, совершенно обнаженная, лежала несчастная девушка: рот приоткрыт, язык вывалился наружу, безжизненные глаза устремлены в потолок…»
Далее шел протокол, составленный комиссаром полиции, неким Майфером, прибывшим на место происшествия вместе с полицейским Пату. Комиссар обнаружил убитую в положении, описанном привратницей. Одежда жертвы, включая платье из набивной ткани, лежала на стуле близ кровати.
«Убийство, скорее всего, совершено без цели ограбления. То, что убитая обнажена, заставляет думать, что, по-видимому, она близко знала убийцу: она не сделала попытки прикрыть наготу и позволила ему подойти к кровати».
Прямо из спальни комиссар позвонил в уголовную полицию.
Комиссар Пьебёф ответил, что прибудет немедленно, распорядился ничего не трогать и связаться с прокуратурой.
Если Мегрэ не путает, Пьебёфу было тогда около сорока пяти. Ремесло свое он знал и не очень-то клевал на выдумки. В обращении казался грубоватым, нравом отличался вспыльчивым.
С ним приехало двое инспекторов, из них один — от службы общего надзора.
Отчет Пьебёфа оказался весьма пространным, к нему был приложен план квартиры.
«Мебель во всех помещениях стоит на местах; на ночном столике, на самом виду, лежит сумочка убитой; в ней обнаружено триста франков».
Далее следовал отчет прокуратуры о выезде на место происшествия — как всегда, чистая формальность.
К отчету Пьебёфа были приложены два других рапорта, а также фотографии Нины в том виде, как ее нашли. Первый отчет принадлежал Мёрсу. Тот сообщал, что его подчиненные не обнаружили никаких отпечатков пальцев, кроме тех, что оставили жертва и привратница на дверных ручках.
Мегрэ делал пометки в блокноте.
Следующий отчет был написан человеком, долго проработавшим бок о бок с Мегрэ, а теперь, к сожалению, покойным, — комиссар узнал руку доктора Поля, судебно-медицинского эксперта и записного гастронома.
Эксперт в специальных терминах констатировал смерть, наступившую в результате странгуляции. На горле у девушки остались следы от пальцев убийцы. Судя по всему, руки у преступника были необычайно сильные.
Опросили жильцов дома. Их оказалось не так уж много. Никто ничего не слыхал. Никто не встречал на лестнице никаких подозрительных личностей.
— К Нине Лассав ходило много народу?
— Нет.
— Но кое-кто ходил, причем нередко?
— Двое мужчин.
— Вместе?
— Нет. Только поодиночке. Высокий чаще приходил днем. Другой заходил за ней по вечерам. Они с девушкой уходили вдвоем. Не знаю, где они обычно бывали, но однажды вечером я видел их на террасе «Сирано».
— Кто из мужчин начал бывать раньше?
— Тот, что ходил вечером. Второй появился месяца два назад.
— Не встречался ли вам кто-нибудь из этих двоих на лестнице в день убийства?
— Признаться, после шести я вообще не выходил из квартиры.
Другие соседи знали и того меньше. Один из них, немолодой уже холостяк, служил в банке на Больших бульварах; по утрам он уходил в восемь, возвращался не раньше девяти вечера.
— Я не подозревал даже о существовании этой женщины, а уж тем более о том, что к ней приходит то один любовник, то другой.
Маосье нашли благодаря привратнице. Как-то раз он заезжал днем на грузовичке с надписью желтыми буквами на борту: «Лесаж и Жело, малярные работы, бульвар Батиньоль».
Рапорты, рапорты… Малейший вопрос свидетелю облекался в традиционные формулы и заносился на бумагу. Перечитывая эти стародавние документы, Мегрэ подчас не мог удержаться от улыбки.
«По приказу комиссара Пьебёфа я прибыл в малярное ателье Лесажа и Жело по адресу: бульвар Батиньоль, 25. Имел беседу с г-ном Жело. Г-н Лесаж отсутствовал. Задал г-ну Жело вопрос, сколько у него рабочих. Он ответил, что сейчас межсезонье и маляров осталось всего четверо.
Он перечислил их фамилии. Я осведомился о возрасте маляров. Оказалось, что двоим уже за сорок, а третьему даже за шестьдесят.
Четвертому, по имени Луи Маосье, всего двадцать шесть. Мне пришлось около получаса подождать, так как он уехал: повез материалы на стройку. Он водит тот самый грузовик, описание которого дала привратница с бульвара Рошешуар.
Сперва Маосье разыграл негодование. Он возмутился, по какому праву я его допрашиваю, заявил, что не знает никакой Нины Лассав. Я предложил ему следовать за мной на бульвар Рошешуар; привратница тут же его опознала. Вне всяких сомнений, именно его она видела на лестнице два дня назад, примерно в то время, когда было совершено убийство.
