Пьер Буало - Современный французский детективный роман
— Я мог бы вам отказать. Адвокат имеет право присутствовать на допросах, проводимых судебным следователем. Но я готов дать вам все шансы. Кто ваш адвокат?
— Мэтр Луазо. Живет на бульваре Бомарше, тридцать восемь.
— Когда потребуется, я его приглашу.
Мегрэ встал и грузной поступью подошел к открытому окну, за которым сияло безнадежно синее небо. Не считая счастливчиков, что нежатся на пляжах, все сейчас мечтают о дожде, а он не думает идти, и температура поднимается все выше.
Инспектор Веран отвел Маосье в камеру.
— Он еще за это поплатится, — проскрежетал задержанный, явно имея в виду комиссара Мегрэ.
Мегрэ заметил Торрансу:
— Он хитрит. Отстучи мне на машинке свои записи, в следующий раз дадим ему подписать протокол.
— Вы действительно полагаете, что он знал Нину Лассав?
— Очень может быть. Я пустил пробный шар. По-моему, Маосье среагировал: к разговору о ней он не был подготовлен.
Мегрэ взял другую трубку, прихватил шляпу.
— Если срочно кому-нибудь понадоблюсь — я в «Паризьен либере».
Торранс посмотрел на шефа с изумлением, но смолчал. Мегрэ начал с того, что выпил в пивной «Дофина» кружку пива, потом вскочил в такси.
— В редакцию «Паризьен либере».
Ему помнилось, что после освобождения эта газета начала выходить одной из первых. Сам-то он в сорок шестом был не в Париже. Как раз тогда он не поладил с начальником уголовной полиции, который несколько месяцев спустя вышел в отставку. Мегрэ был переведен в Люсон, где ему было совершенно нечем заняться и он убивал время, целыми днями играя на бильярде. Так он протомился почти год, да и г-жа Мегрэ все не могла привыкнуть к Вандее.
К счастью, новое начальство вызвало Мегрэ в Париж. Сперва он был не главным комиссаром, а просто комиссаром и не руководил отделом расследования убийств.
В его жизни, да и в памяти, Люсон так и остался каким-то провалом.
— Мне нужно поговорить с главным редактором.
— Вы от кого?
— Я комиссар Мегрэ.
Главный редактор, незнакомый комиссару совсем еще молодой человек, вышел из кабинета ему навстречу.
— Чему обязан?
— Служба, — сознался Мегрэ.
— Чем можем быть полезны?
— Вы, вероятно, сохраняете все номера вашей газеты?
— Разумеется. Мы их переплетаем по годам.
— Мне нужно просмотреть сорок пятый и сорок шестой годы.
— Идемте.
Они миновали множество коридоров и наконец пришли в темное помещение, где на стеллажах громоздились огромные переплетенные в черную ткань фолианты.
— Дать вам кого-нибудь в помощь?
— В этом нет необходимости. Тем более что придется, может быть, провозиться несколько часов.
Вот что упустил Мегрэ в начале расследования. Один раз такая мысль мелькнула у него в голове, но после он напрочь об этом забыл.
— Если угодно, я распоряжусь, чтобы вам принесли пива. Нам всегда приносят из бистро напротив.
— Благодарю, я только что выпил кружку.
Оставшись один, он стащил с себя пиджак, засучил рукава рубашки и принялся разыскивать том за 1945 год.
Через час с этим томом было покончено. Разумеется, комиссар просматривал только заголовки. Но ни один, похоже, не относился ни к Марселю Вивьену, ни к Нине Лассав, ни к Луи Маосье.
Он поставил том на место и взялся за сорок шестой год, хотя голова у него уже шла кругом. Дважды заглядывал главный редактор, проверяя, не нужно ли чего.
— Может, вам уже захотелось пить?
— Что ж, сейчас я не отказался бы от кружки пива.
Воздух посинел от табачного дыма. В хранилище пахло ветхой бумагой и типографской краской.
Некоторые заголовки возбуждали внимание комиссара, напоминая о делах, в свое время изрядно прогремевших, а теперь совершенно забытых.
Январь… Февраль. Март… Апрель…
Так он добрался до августа. Наконец в номере за семнадцатое число на глаза ему попался заголовок:
«Молодая женщина задушена в доме на бульваре Рошешуар».
Заголовок был набран неброско, сообщение не попало на первую страницу. Казалось, этому происшествию не придали особого значения.
«Двадцатидвухлетняя Нина Лассав найдена задушенной у себя в спальне, в доме на бульваре Рошешуар. Жертва лежала в постели, обнаженная. Ни в комнате, ни во всей квартире не обнаружено следов беспорядка. Привратница допрошена, но ее ответы нисколько не помогли следствию.
Нина Лассав несколько лет прослужила в бельевом магазине на улице Лепик, и хозяйка магазина была вполне довольна своей продавщицей.
В конце 1945 года девушка внезапно оставила службу. В ее жизни был мужчина, но навещал он ее не часто. Что произошло в вечер ее смерти? Полиции будет нелегко это установить. Добавим, что пожилая привратница совершенно не обращает внимания на тех, кто приходит в дом.
Следствие ведет комиссар Пьебёф».
В следующем номере обнаружился заголовок: «Расследование на бульваре Рошешуар не продвигается».
Всего несколько строк: сообщение о том, что предпринимаются попытки больше узнать о частной жизни убитой. Отчет медицинского эксперта, составленный в специальных выражениях, уведомлял о том, что жертва подверглась странгуляции. Никаких иных следов насилия не обнаружено.
Привратницу допросили вторично. Она подтвердила, что девушку иногда провожал домой какой-то мужчина, довольно молодой; бывало, что он заходил к ней в квартиру, но на ночь не оставался ни разу.
Раз или два привратница видела его, но мельком. Узнать, вероятно, не смогла бы. Месяца два назад к девушке стал захаживать другой — его внешность описать легче, приходил он днем, когда светло, и привратница его хорошо рассмотрела.
Очень высокий, очень худой, черноглазый. По лестнице взлетал одним махом; пробыв час, уходил, и всегда один.
Еще три дня спустя «Паризьен либере» сообщала:
«Комиссар Пьебёф допросил подозреваемого.
Допросы в уголовной полиции вызывают много толков. Опознан высокий худой незнакомец, несколько раз посещавший квартиру Нины Лассав на бульваре Рошешуар. Им оказался некий Луи М., маляр, живущий в небольшой гостинице по соседству.
Он не скрывает, что был любовником погибшей, но утверждает, что в день ее смерти не виделся с ней. Между тем привратница показала, что около четырех пополудни находилась на лестнице и видела своими глазами, как он приходил.
За отсутствием доказательств Луи М. оставлен на свободе, но следствие не выпускает его из поля зрения.
Что касается краснодеревщика Марселя В., который более полугода был любовником Нины Лассав, он сумел представить доказательства, что в момент убийства находился в кафе на бульваре Шапель».
Мегрэ делал заметки в старом черном блокноте. Официант из бистро напротив принес кружку пива, покрытого пышной шапкой пены; Мегрэ настолько увлекся своими открытиями, что не заметил, как прошла головная боль.
Он попытался добраться до кабинета главного редактора, но заплутал в коридорах и был вынужден спросить дорогу.
— Вы не будете возражать, если мы перефотографируем несколько статей из вашего архива?
— Какие могут быть возражения?
— Разрешите от вас позвонить.
Трубку взял Мере.
— Местраль на месте? Пришлите его ко мне в редакцию «Паризьен либере». Пусть спросит, где архив… Жду его там.
Вернувшись в хранилище, Мегрэ вновь принялся перебирать старые газеты. О Нине Лассав упоминалось все реже, заметки были все короче: вниманием французских читателей завладел крупный политический процесс.
«Вопреки показаниям привратницы, утверждающей, что у нее на глазах подозреваемый около четырех дня поднимался к Нине Лассав, Луи М., оказывается, тоже имеет алиби. Комиссар Пьебёф и его инспектора продолжают расследование, однако новых улик пока нет».
На этом дело, казалось, было похоронено. Фотографий Маосье и Марселя Вивьена газета не поместила.
Маосье подвергся еще нескольким допросам на набережной Орфевр. Его водили в кабинет к следователю Комельо, который в те времена был еще жив, но привлекать к суду не стали.
Через полчаса примчался Местраль, вооруженный целым набором фотоаппаратов и вспышек.
— Много страниц придется переснимать?
— Заметок шесть, и то коротеньких.
Мегрэ смотрел, как он работает, по ходу дела указывая заметки.
— Нельзя ли получить отпечатки сегодня днем?
— Если вы разрешаете мне прерваться на завтрак, все будет сделано часам к четырем.
Мегрэ заглянул к редактору и поблагодарил.
— Нашли, что искали?
— Нашел.
— Писать об этом, вероятно, еще нельзя?
— Когда станет можно, обещаю, что с вами первым поделюсь информацией.
— Благодарю вас. До свидания, надеюсь, скорого.
Было начало первого. От улицы герцога Энгьенского до бульвара Ришар-Ленуар ходьбы не более четверти часа; Мегрэ с довольным видом оглядывал прохожих, витрины, туристские автобусы. Несколько таких автобусов стояло на площади Бастилии, и туристы-иностранцы фотографировали ее, как до того уже успели, должно быть, запечатлеть Триумфальную арку, Сакре-Кёр и Эйфелеву башню. Туристы явно изнемогали от усталости, но не желали упустить ни одну из обещанных достопримечательностей.
